Мы седели, вокруг костра, спиной к нему и как можно ближе друг к друг. Он не был особо большим, сухие ольховые ветки были в дефиците той ночью. Деревья раскачивал сильный ветер то и дело раздавался их треск и стоны в темноте. Время от времени капелька талой воды падала с их высоких ветвей за шиворот, заставляя ежится и содрогаться всем телом, но это так или иначе помогало взбодриться.
– Старайтесь не поддаваться на их уловки. – Сказал нам учитель. – Иначе останетесь здесь на всегда. Они всячески будут соблазнять и пытаться утянуть с собой, но каждый из вас – это не больше чем игрушка для любой из них. Дриады будут забавляться с вами пока не доведут до смерти, а бежать здесь некуда. Эта ночь будет для нас тестом воли. Нам придется оставаться здесь до утра. И при этом не спать, в сновидениях им будет гораздо легче увлечь нас. Поэтому всю ночь мы будем жечь костер и тренировать волю другого выхода нет.
– А утром они оставят нас? – Спросил Коул.
– Нет, но ночью они гораздо сильнее, а наш разум намного больше подвержен воздействию. День – это время людей. Поэтому утром мы сможем уйти отсюда. – Ответил ему спокойным голосом учитель. Так, как если бы он вечером у очага толковал нам старые басни.
Дальше мы сидели молча. Пока ярко горел огонь. Все это время я представлял себя камнем, мхом и талой водой. Разум настолько свыкся с этой мыслью, что через несколько часов я перестал чувствовать сырость, холод и почти не обращал внимания на дриад. Охапка ольхового хвороста, которую принес учитель таяла на глазах, и мы все отлично понимали, что ему придется идти, как минимум еще один раз собирать дрова, до того, как расцветёт. Холодный озноб пробегал от одной мысли, что учитель может уйти, а костер потухнуть. Я старался думать, что у камня не может быть таких переживаний, но оказалось, что и камень, покрытый мхом, иногда может струхнуть.
Учитель больше не подбрасывал в огонь можжевельника и не шептал заклинаний. Силуэты дриад снова исчезли в ночной тьме леса. Но мы отлично чувствовали присутствие обитателей леса. Они непрестанно пытались вывести нас из равновесия. Мы постоянно ощущали прикосновения и поглаживания. Жутко клонило в сон словно глаза намазали медом. Пару раз начинал дуть теплый ветерок с ароматом сладких пряностей, который силился унести вместе с дуновением поток наших мыслей и чувств, заставить нас расслабится, опустить вожжи разума и просто отдаться течению этого сладкого возбуждающего чувства. Потом я слышал, как вой ветра и стон деревьев сменяется нежной музыкой и звуками веселой компании: смехом женщин, звоном бокалов, стонами каких-то волынок и свирелей. Следом, вдруг подула жгучая вьюга, настолько холодная и колкая, что я, забыв о своей недавно приобретённой каменной натуре, чуть не бросился бежать без оглядки спасаясь от нее. Но тяжелая рука учителя удержала меня на месте.
Постепенно настал момент, в который учитель молча встал и направился в темноту. Через несколько шагов он обнажил меч, руны на котором светились бело-лунным светом и начал сложный мало нам известный танец. Он крутил мечом из стороны в сторону, поворачивался вокруг себя, делал другие сложные пируэты размахивая рукам и перескакивая с ноги на ногу. Глядя на него казалось, что он сияющий бело-лунным светом волчок или, может быть он был похож на стаю светлячков в ночи. Это было то, чему он нас еще не учил, поэтому мы, как завороженные смотрели в его сторону позабыв про дриад и другие опасности леса. Пока мы на него смотрели нам становилось спокойно, страх исчезал. Но потом со всех сторон стали мелькать болотные огоньки. Они то загорались, то исчезали. Иногда перемигивались, иногда кружились. Это зрелище снова загнало нас в перманентное, почти уже не различимое притупившимся разумом, состояние страха и напряжения. А учитель потихонечку скрылся в мерцающей огоньками темноте и сколько его не было мне не известно. Казалось целую вечность.
Я, закутавшись в плащ погрузился в атараксию и готов был поклясться, что не почувствовал бы укола иголкой приди кому ни будь в голову это со мной сделать. Лес вокруг скворчал и переливался. Такого воздействия на все органы чувств я не переживал еще никогда. Казалось время остановилось, и минута вполне могла бы сойти за вечность. Было такое ощущение что тысячи маленьких таранов непрерывно штурмуют все двери моего восприятия реальности. Но я всё усердней запирал засовы и старался изо всех сил игнорировать это воздействие.
Но вот из темноты показался учитель, он странно прихрамывал и держался за один бок. Вскочить и бросится ему на помощь: приказ из мозга уже бежал по моим нервным окончаниям, но я исключительно силой воли удержал себя на месте. Он помахал нам рукой, словно подзывая к себе. Себастьян начал вставать со своего места намереваясь помочь учителю. Но Коул схватив его за плечо с силой вернул назад. Ведение начало рассеиваться. Приглядевшись внимательнее, я увидел, как мимо нас проплыл в воздухе силуэт учителя видимый только на половину: там где должны были быть ноги просвечивались стволы и ветви деревьев. Я зажмурился. Глаза открывать совсем не хотелось. Но почти сразу снова стало клонить в сон. Я резко разнял веки и прямо перед собой увидел голую женщину. От неожиданности кровь ударила в вески, а потом стали набухать другие конечности. Надо сказать, что красивее женщин я больше никогда не видел, но она вместе с другими чувствами внушала демонический страх. Её бедра сделали несколько движений от которых моё возбуждение начало усиливаться, а потом встала на четвереньки и поползла в мою сторону. Я был готов принять её ласки, когда вернулся учитель. Я услышал, как ольховый хворост вновь затрещал в пламени у меня за спиной и вспыхнувший свет огня рассеял наваждение.
Когда я обернулся Себастьян лежал бледный на земле, а учитель возился возле него обмахивая тлеющим пучком полыни и других трав.
– Он покинет нас на всегда если срочно не вернуть его. – Сказал учитель, и выпустил волка из торбы. Зверь решительно отряхнулся и сразу стал обнюхиваться. А учитель продолжил:
– Коул, садись в ногах Себастьяна, а ты Годфри за головой. И продолжайте окуривать его дымом чертополоха и полыни. А я с моим зверем постараемся что ни будь сделать.
После этих слов он какой-то смешной походкой, снова сверкая мечом и доспехами скрылся в темноте в след за волком. Мы с Коулом переглянулись, бледные от страха мы подпалили от костра наши пучку трав, которые тут же стали тлеть, издавая специфический запах. Толи спасение друга отвлекло нас от нападений, то ли дриады довольные добычей, увлеклись Себастьяном и перестали обращать на нас внимание, но сопротивляться их искушениям стало легче. Может сказывалось действие чертополоха. Хотя он нужен был скорее для того что бы другие духи не поселились в теле Себастьяна пока отсутствует его душа.
Сколько мы просидели над телом Себастьяна сложно сказать. Небо начало приобретать предрассветные оттенки. Перестуки между деревьев стихли и болотные огоньки стали погасать. Мы увидели движущийся между деревьев, в нашу сторону пламень. Я бросил в огонь ветку можжевельника и затараторил заклинание. Мы напряженно переглянулись с Коуэлом, словно говоря друг другу: «Только этого нам не хватало!». Но можжевельник разгорелся, издавая едкий дым и в отблесках огня мы увидели, что перекатывающийся пламень между деревьями – это наш учитель, несущий на плечах оторопевшего Себастьяна. Волка негде не было видно.
– Давайте двигать отсюда, чуть не заиграли бедного парня до смерти баловницы. – скороговоркой произнес учитель и специальным резким движением скрещенных рук запихнул Себастьяна назад в тело.
– Волка моего больше нет, жаль, хороший был помощник. Но он их хоть не на долго отвлек. Быстрее в сторону рассвета, за мной и старайтесь не сбиваться со следа.
Учитель накинул капюшон плаща и жестом приказал нам сделать тоже самое. Мы двинулись за ним быстрой трусцой стараясь не издавать не звука. Ослабшего Себастьяна приходилось все время поддерживать, что бы он не упал по дороге. Спустя примерно пол часа начало расцветать, болото осталось позади, почва под ногами была снова твёрдая. Мы выбрались на небольшой лысый холм подвернувшийся нам по пути. Снег на нем уже растаял и на самой вершине где дневное солнце особенно жарко припекало сквозь прошлогоднюю листву росла мать и мачеха. Учитель указал нам на валун у подножья дикой яблони и жестом сообщил, что здесь мы сделаем привал. Он никогда не тратил лишних слов если без них можно было обойтись. Мы с удовольствием устроились на сухой траве. Жутко хотелось есть.
