<p style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;">
Нина Владимировна просто молчала. Но этого было достаточно. У неё было тонкое иконописное лицо, и когда она молчала, оно становилось глубоким и даже страдальческим.</p>
<p style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;">
Надежда... Надежда грелась. На участливом мамином вопросе, понятно ли им хоть что-нибудь, она взорвалась.</p>
<p style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;">
– Ты что это, моя милая, такое несёшь?! – И у Милы упала вилка...</p>
<p style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;">
Надежда была врачом, и врачом хорошим. Тыкала пальцем в небо она как и все прочие, менее хорошие, но – никогда не металась. Просто незачем было. Её никогда не увлекали вопросы, которые не касались её лично. Людям нравилась спокойная неторопливая докторесса, и они выздоравливали. Или не выздоравливали. Она всё равно оставалась спокойной и неторопливой. Хорошей.</p>
<p style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;">
К сожалению, Милина мама не входила в число вопросов, к которым Надя была равнодушна. Мама её просто бесила.</p>
<p style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;">
Мама вечно лезла туда, куда лезть нельзя, и хватала то, что ей не принадлежало. Вот сейчас это был Бах. Бахами-Бетховенами в их семье традиционно заведовала Надежда, потому что у Надежды был слух, голос и музыкальная школа – десятки наигранных часов и тяжко добытых оценок. Зато теперь, когда речь заходила о классике, Надежда могла говорить свободно. Легко. Много. Но ведь не с этой же выскочкой! А этот тон! А эти «чемоданы» и «смыслообразующие линии»!</p>
<p style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;">
Перед тем как уйти, Надежда объявила войну. Она постановила: поскольку мама не занимается бабушкой, поскольку мама не занимается дочкой («Ой», – подумала Мила), поскольку мама занимается пьянством и, точно известно, блядством («Ой» и подчёркнуто окаменевшая бабушка) – будем заниматься мамой. Будем беседовать.</p>
<p style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;">
Миле было жалко маму – маме не выиграть эту войну. Да какое там выиграть, ей даже силы не рассчитать!</p>
<p style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;">
– Что я несу? Да то, что вам не поднять. Но пытаться надо, – живенько пояснила она в духе «реплика в сторону». Мила схватилась за голову.</p>
<p style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;">
– Мама!</p>
<p style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;">
– Да.</p>
<p style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;">
– Я... вилку уронила.</p>
<p style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;">
– Уронила – подними. И опять не урони. Стихи!</p>
<p style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;">
Ну да, что же ещё – стихи, шутки. А что она ответила тогда, по дороге из школы? «Знаешь, Милёнок, вот действительно – одни тетерева! Кругом одни тетерева, и я – дрожу, как тетива. Стихи! ШУТКА!».</p>
5. Стихи
<p style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;">
Но сочинителем была как раз Мила. А мама... не то чтобы не была. Ни да ни нет. Всё она делала как-то... что нельзя было сказать ничего толком. Как-то так... делала – и не была. Была, но не так, как надо. Не так, как подразумевается. И даже наоборот!</p>
<p style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;">
У Насти Зарифьяновой, например, мама – бард. И в этом нет ничего ужасного, есть что-то даже привлекательное – все знают, что Венера Зарифьянова в свободное от работы и домашнего хозяйства время дружит, так сказать, с гитарой. Это... красивая дружба. Легальная, что ли. Не раз её приглашали на различные школьные мероприятия, а однажды она пела на избирательном участке, и её даже по новостям показали («Я надеюсь, что моё скромное хобби приносит радость людям»). У Милиной же мамы любое из «хоббей» получалось каким-то... дурацким. Она даже с Шопенгауэром дружила как-то не по-людски. Много ли народу читает Шопенгауэра? А скольких поэтому в дураки записали? Но одного Мила знала. Это была мама.</p>
<p style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;">
Мама бродила по двору с кипой шопенгауэровских распечаток, пока не напугала подподъездных старушек, что называется, до смерти, – одна действительно схватилась за сердце:</p>
<p style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;">
– Ох ты, господи...Что это там... у тебя?</p>
<p style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;">
– Где «что»?</p>
<p style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;">
– Бумаги, господи!.. Опять платёжки принесли!! За свет, за воду?!</p>
<p style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;">
– За подводу, – сказала мама и ушла в другой конец дома.</p>
<p style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;">
– Вот дурко-то, ну и дурко-о...</p>
<p style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;">
