Она отправилась на кухню и навела себе «кофеёнышу» невообразимой крепости. Он был мамин, мама его так называла, – и Мила стала пить так старательно, как будто он приблизит её к маме. Глупость? И пусть. К тому же не даёт уснуть... Но странно – спать всё-таки захотелось. Миле даже показалось, что как раз от кофе. Ещё одна глупость...</p>
<p style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;">
Ночь была душная и какая-то... бесконечная. Захотелось пить, и Мила снова навела кофе. Такой крепости он был откровенно противный, и в следующий стакан она добавила немного сахара. В сон клонило всё сильней, перед глазами промелькивали какие-то серебристые пятна, потом одно из них расплылось и превратилось в экран. По экрану разлетелись разноцветные пятнышки, Мила любовалась ими, а краем сознания продолжала думать, что не уснёт. И о всяких других, каких-то перепутанных и... извилистых вещах. Об извилистых ножках стула. И о толстых голубых – другого. Бабушке не надо было падать, а маме уходить. А Наде – приходить. Какое всё извилистое и перепутанное!.. По серебристому фону прошлась оранжевая зебра с человеческими глазами. Миле это не понравилось – это что, уже сон? Она тряхнула головой и как будто проснулась. Увидела комнату, окно. На чёрном небе сгущались чёрные тучи. Мила стала на них смотреть, чтобы не уснуть, хотя они её и раздражали. Слишком уж самодовольно они сгущались. Прямо никуда от них не деться, и они это прекрасненько знают. Прекрасно знают. Просто горят своей чернотой – как включенные. «Выключаю, выключаю, выключаю!» – пробует Мила. Но это не помогает. И всё-таки Мила не пугается. Мила тоже кое-что знает. У неё козырь. Может быть, не в руках, но на расстоянии руки. Не сейчас, но всегда и скоро. Навсегда – у неё и у мамы. Надо только подождать. Надо только подождать. ПАПА.</p>
<p>
</p>
(август – сентябрь 2010)
<p>
</p>
