- Почему?

  - По плану, Иван Алексеевич, по плану. Развестись так просто не получится. Придете в загс, на развод подавать, вам скажут в очередь, у нас в этом месяце девятнадцать разводов запланировано, а вам ждать и ждать. Да и детьми обзавестись придётся, куда деваться. Позвонят из больницы, спросят, на каком месяце ребеночек. Ответите, не завели ещё, начнут ругать: 'Как так, у нас на участке каждая супружеская пара по плану должна двойню родить, а у вас ни одного нет. Не порядок, исправляйте'. Ну а как дети пойдут, слюбитесь. Понимаете?

  - Простите, не очень, - Ваня был обескуражен, не знал, что и ответить.

  - Да и не нужно. Вы жену себе выбирайте. Все красавицы, все хозяйки, да ещё и образованные.

  Шокированный Ваня схватил первую попавшуюся папку, бросил её чиновнику на стол.

  - Эта, - сказал Куликов и направился к выходу. Чиновник открыл документ, пробежал его глазами.

  - Во вкусе вам не откажешь, Иван Алексеевич, - крикнул чиновник ему в след.

  ...

  - И зачем нас собрали?! - раздраженно спросил пожилой Куликов. С тех пор, как он женился, чиновники не давали ему покоя. Постоянно названивали и расспрашивали, сколько детей планирует завести, в каком возрасте. Причём на оба вопроса отвечали сами, разве только не указывали, когда с женой в постель ложиться. Единственное место, где он мог отдохнуть, была работа. Но чиновники добрались и сюда.

  - Не знаю, - ответил приятель Куликова, томившийся в очереди. - Всех с рабочих мест подхватили, явка, мол, обязательна.

  Куликов начал недовольно бурчать и продолжал до тех пор, пока двери актового зала не открылись и рабочих завода не пригласили войти.

  Обстановка была торжественная: стены украсили плакатами, расставили новые стулья, на сцене установили стол, за которым сидела женщина в строгом костюме. Лицо худое, чёрно-белое, как и её одежда. Глядя на неё, невозможно было поверить, что это создание когда-то было ребёнком. По сторонам от неё сидели два секретаря.

  'Интересно, куда распределяют теперь?' - подумал Куликов.

  Рабочие расселись, Ивана Алексеевича устроили на почётное место - как-никак, двадцать лет отпахал здесь.

  На сцену вышел директор завода, много, долго и нудно говорил о заслугах Куликова, о его нелёгком трудовом пути, о том, какую роль Иван Алексеевич играет в коллективе.

  'Так это они из-за меня собрались, - догадался Иван Алексеевич. - А я, дурак, злился!'

  Ему стало немного стыдно: всё-таки люди старались, готовились, а он стоял у дверей и чуть ли не матом крыл организаторов. Нужно будет извиниться.

  - Поэтому, думаю, никто не станет возражать, если право пройти распределение первым мы предоставим Ивану Алексеевичу, - закончил директор. Все зааплодировали, в том числе женщина, сидевшая за столиком. При этом лицо её не выражало абсолютно никаких эмоций.

  - Проходите, - позвала чиновница инженера.

  Куликов покорно поднялся на сцену, сел напротив неё.

  - Слушаю вас, - улыбнувшись, сказал Иван Алексеевич.

  - Вы умирать когда собираетесь? - без обиняков спросила женщина.

  - Простите, что? - Куликов решил, что ослышался.

  - Умирать когда собираетесь? - бесстрастно повторила женщина.

  - В смысле? - Иван Алексеевич не знал, как ответить.

  - Не задерживайте комиссию по распределению, Куликов Иван Алексеевич, - холодно произнесла женщина. - Отвечайте на прямо и ясно поставленный вопрос.

  - Да как такие вещи можно планировать! - возмутился Куликов.

  - Очень просто. У нас тут диаграммы, документы, статистические данные. Наиболее благоприятным для вас решением будет возраст шестидесяти пяти лет. Максимум семидесяти.

  - А если я планирую прожить сто лет, - с усмешкой спросил Куликов.

  - Увы, план на этот возраст выполнен, - ответила чиновница, не различив сарказма в голосе Куликова.

  - А если пожелаю умереть в сорок пять, да не получится?

  - Придётся постараться. Не подводить же людей. Вы давайте зубы не заговаривайте и называйте возраст.

  - Да не планирую я умирать, - возмутился Куликов. Зал ахнул. Кто-то даже выкрикнул: 'Совсем из ума выжил!'

  - Вы отдаёте себе отчет, что мы несём ответственность за составление плана? Комиссии собираем, деньги тратим только затем, чтобы услышать, я не планирую умирать?! - накричала на него чиновница. - Я понимаю, когда молодые упрямятся, но вы-то не мальчик. Давно пора усвоить - всё должно быть по плану. И как вы только инженером стали, с таким-то отношением к жизни?!

  Тут Иван Алексеевич громко расхохотался, а по его щекам катились слезы. Жаль он не Миша Скворцов, тот нашёл бы, что ответить. Отсмеявшись, Куликов уставился на чиновницу:

  - И какой возраст вы посоветуете мне выбрать? - спросил он.

  Бледная, как сама смерть, женщина начала тараторить. Иван Алексеевич послушно повторял за ней: назвал возраст, вернулся на своё место. Дата его смерти была определена, но ни горечи, ни страха, ни облегчения он не испытывал. Лишь тихо нашёптывал: - Всё должно быть по плану.