- Поговорил с матерью, предложил ей один вариантик, - протянул он. - Ты-то что думаешь, Слава?

   - Думаю, здесь не нам, а врачам помогать нужно.

   - Честно говоря, солидарен с тобой, но попробовать-то можно. Колокольный ман так себя не ведёт, но вреда никакого: можно перегадать. Снова сходить с ней в эту церковь в полночь посмотреть, что получится. У тебя есть планы на этот Новый Год?

<p>

...</p>

   Когда без десяти двенадцать новогодней ночи я спускался по лестнице с Варей, вспоминал, как по собственной воле позволил втянуть себя в эту историю.

   - Мама наверняка будет возражать, - сказал я тогда профессору. - Я ж несовершеннолетний.

   - Неужели ты ничего не можешь придумать?

   Я смог. Предложил Гале отметить Новый Год с моими приятелями и соврать маме, что я был с ними.

   - А ты куда намылился? - спросила она меня тогда.

   - Только никому не рассказывай. У меня сложились хорошие отношения с одной девушкой и, - я попытался изобразить смущение. - В общем, она предложила провести Новый Год у неё. Мама будет возражать, поэтому не хочу ей ничего рассказывать.

   Галя разулыбалась, отпустила какие-то избитые шуточки, но помочь согласилась.

   - Я договорился с Вариной мамой, - продолжал профессор. - В Новый год она уведёт своего мужа, девушка останется одна. Вы беспрепятственно сможете выбраться наружу.

   - А сама девушка, она согласиться идти со мной?

   - Как раз поэтому я к тебе и обратился. Мать спрашивала её и она сказала, что согласится идти только с тобой, - сказал профессор. - Уж не знаю, почему. И если в её словах о гадании и невесте, которую она видит, есть хоть доля правды, будь осторожен, Слава и хорошо подумай, прежде чем ответить. В сказках колокольный ман всегда губит девицу, к которой прицепился.

   Но я всё равно согласился, и теперь вместе с Варей спустился на первый этаж, придержал дверь подъезда, пропуская девушку, вышел следом за ней. Кое-где уже собирались люди и готовились запускать фейерверки, кто-то ещё слушал обращение президента(тогда я не знал, что это будет последнее обращение Ельцина), ну а мы торопливо засеменили по непосыпанной песком тропинке. Мороз стоял крепкий: деревья скрипели и сипели, качаясь на слабом ветру, сыпучий снег громко хрустел под ногами, отсвечивал то жёлтым, то красным, то зелёным под цвет мерцающих иллюминаций. На улицы выходило всё больше людей, вот-вот начнут бить куранты, зашумят фейерверки, станут взрываться петарды, осветят небо ракеты. Однако по мере того, как мы подходили к концу улицы, становилось тише и безлюдней. Вот оно, старое кладбище, а там, в стороне от людской суеты, небольшая церквушка. Мы перебежали через дорогу, я глянул на Варю - она побледнела и застыла на месте.

   - Что такое? - спросил я.

   - Она стоит у самой церкви, - прошептала девушка. - Я боюсь, Слава. Я не сказала тогда, но это она заставила меня согласиться идти сюда только с тобой. Боюсь, она хочет причинить тебе вред.

   Мне стало жутко, а тут ещё вывалил народ и началось гуляние - шум праздника заставил поморщиться.

   - Пошли скорее, поздно поворачивать назад, - настоял я.

   Мы обогнули церковь, зашли с теневой стороны и я увидел, что дверь приоткрыта. Тем лучше. Бросив довольно тяжелую сумку, которую я волок всю дорогу, я достал цепку и замок, внутри остался ломик, который теперь уже не пригодится.

   - Ну что, полезли, - сказал я.

   Мы перескочили через забор и стали медленно подходить к церкви. Если бы не охвативший меня страх, обстановку можно было счесть романтической: в темноте снег отливал холодным голубым цветом, в ясном небе весело сверкали звезды, а я наедине с довольно привлекательной девушкой брёл к пустой церквушке. Оказавшись у дверей, мы замерли, а Варя начала дрожать.

   - Она в шаге от меня, тянется рукой! - Варвара отпрянула назад. - Я не хочу, давай вернёмся!

   Я молчал и с ужасом смотрел на дверь церкви, которая приоткрывалась.

   - Слава, отойди оттуда! - закричала Варя. - Она хочет прикоснуться к тебе!

   Повернулся к девушке, чтобы успокоить её, но не нашел нужных слов, а краем глаза действительно увидел невнятные очертания костлявой руки, но двинулся не назад, а вперёд, захлопнул дверь, достал цепку и начал обматывать ручки-скобы. Отчетливо почувствовал, как кто-то толкнулся с той стороны, да так сильно, что я чуть не упал. Варя закричала, расплакалась, стала просить меня уйти, но я докрутил цепь, достал замок, надел, но не успел его защёлкнуть, так как последовал ещё один толчок, куда сильнее первого. Из-за того, что лестница покрылась льдом, я не смог удержаться на ногах и упал, но цепь сдержала натиск с той стороны. Трясущимися руками я кое-как поцепил замок и защёлкнул его.

   - Руку давай! - крикнул я Варе, и потащил её за собой, двигаясь спиной вперёд. На такой манер оббежав церковь по кругу, мы перелезли забор и умчались. Оглянувшись в последний раз, я увидел, как в небольшом окошке мелькнула чья-то жуткая синевато-зеленая физиономия.

   По дороге назад Варя плакала, а я пытался утешить.

   - Ты не понимаешь, - сказала она с улыбкой. - Всё прошло, её нет рядом. А когда ты захлопнул дверь, а услышала звон колокольчиков. Я плачу от радости.

   Вернувшись к ней, мы не на шутку развеселились - такое случается после сильного испуга. Она откуда-то достала шампанское, мы поздравили друг друга с Новым Годом, танцевали, целовались, смеялись и так до самого утра. Когда рассвело, я попрощался с ней и пошёл домой, предварительно заскочив за Галей к своему приятелю. Мама ни о чем не догадалась.

   С Варей я в том году не встречался, знаю только, что она быстро стала поправляться, а её мать всё пыталась всучить Станиславу Николаевичу какие-то деньги. Да только напрасно - уж я-то знаю, что профессор занимается этим не корысти ради.