Вождь присутствовал при исполнении приговора. Он замечал недовольные взгляды, которые жители бросали в его сторону. Он видел согбенную фигуру колдуна, видел лица старшего и среднего сыновей, выполнявшие приказ с явным недовольством.

   Похоже, люди действительно верили, что смерть путника позволит спасти деревню. В который раз за свою долгую жизнь Ситалк поймал себя на мысли, что не знает даже близких людей. Кем же видятся боги этим заблуждавшимся? Кровожадными убийцами? Тогда зачем поклоняться столь чудовищным созданиям? Где гарантии, что получив очередную порцию крови, они насытят свои аппетиты? И если колдун объявит, что нужна еще жертва, кого горцы выберу на это раз?

   Завязав руки колдуна одним концом веревки, второй ее конец привязали к основанию столба, вбитого в землю. Веревка была короткая, колдун стоял на коленях, согнув спину, не имея возможности выпрямиться, окруженный односельчанами, пришедшими наблюдать за наказанием. Старший сын Ситалка взял короткую прочную палку, замахнулся, со свистом разрезал ею воздух.

   Услышав тонкий пронзительный звук, колдун съежился. Сейчас его авторитет будет подорван, Ситалк унизит его. Как сможет колдун отомстить старому вождю? Да и поможет ли это восстановить колдуну свой престиж? Если решил что-то предпринимать, то действовать необходимо немедленно.

   - Проклятье ниспало на всю нашу землю! - закричал колдун. - И накликал это проклятье Ситалк, посмевший заступиться за чужестранца, несущего с собой беды и несчастья. Ночью боги открыли мне правду. Я возводил молитву, приносил в жертву ягнят, когда на меня снизошло понимание. Все беды от Ситалка.

   Старого вождя застали врасплох. Он, конечно, ожидал, что колдун не позволит высечь себя так просто. Но Ситалк и предположить не мог, что его теперь уже политический противник станет призывать к свержению вождя.

   - Ситалк позволил чужеземцам перейти через наше поселение к Земле Мертвых. Он навлек на нас гнев духов. Пока Ситалк правит нами, не будет счастья ни нам, ни детям нашим. Не позвольте свершиться кощунству, спасите меня от расправы, прогоните Ситалка и боги смилостивятся.

   Толпа зароптала. Ситалк испугался. А что если колдуну удастся смутить людей? Почему старший сын вождя не выпорет наглеца? Неужели он вслушивается в речи приговоренного колдуна, внимает им? Неужели верит, что смерть ни в чем не повинного римлянина, явившегося к ним безоружным, спасет их племя?

   - Я не верил, не хотел верить, что Ситалк наш враг, - продолжал вещать связанный колдун, извиваясь всем телом. - Но именно он причина всех бед. Принесем его в жертву вместе с чужестранцем, и боги снова нам благоволят.

   Здесь колдун дал маху. Он забыл, что его палач - сын Ситалка, и пропустить призыв убить родного отца мимо ушей он не мог, хоть и сам втайне желал старику смерти. Размахнувшись как следует, сын вождя опустил хворостину на спину колдуна. Кожа на месте удара лопнула, заструилась кровь, колдун вскрикнул, выгнувшись. Боль не остановила его.

   - Я уста богов, Ситалк приказал выпороть уста богов! Да падет проклятие на весь твой род, нечестивец, да погибнут твои дети в страшной войне, да ниспадут беды на...

   Очередной удар хворостины вышел удачнее первого. Колдун завыл от боли, в глазах мелькнула черная полоска. Но говорить продолжал.

   - Боги разгневаны, а гнев их страшен. Наша участь решена. Знамение в небе - предупреждение. Чужестранец враг, он принес с собой болезни и страх. Голод и смерть. Ситалк защищает его. Запрещает воздать заслуженную кару. Действия Ситалка погубят нас, вслушайтесь, вдумайтесь! Грядет беда, гибель, разруха!

   Сын Ситалка принялся бить колдуна энергичнее. Хворостина металась с немыслимой скоростью, мелькая вверх вниз и причиняя колдуну невыносимую боль.

   Наказанный пищал, визжал, грозил проклятьями, которые обрушатся на вождя и всю его семью, но все без толку. Чем больше он говорил, тем сильнее порол его сын вождя. Ситалк все ждал, когда же колдун сдастся. Спина упрямца превратилась в окровавленные лохмотья, земля вокруг колдуна приобрела бурый оттенок, а он продолжал сыпать предсказаниями грядущих бедствий. Но в конце концов силы покинули его, колдун склонил голову и замолчал, а град ударов продолжал сыпаться на его спину.

   - Хватит! - приказал Ситалк своему сыну.

   Прут в последний раз просвистел, рассек спину колдуна. Тело того скрутило судорогой, но в этот раз он даже не вскрикнул. Средний сын Ситалка облил спину колдуна холодной водой, смыв кровь и облезшую кожу. Дети вождя развязали руки осужденного, подхватили его и поставили на ноги.

   К удивлению толпы, колдун оттолкнул детей Ситалка и заковылял сам. Толпа расступилась, пропуская его. Обессиливший, вспотевший, в глазах горцев он предстал мучеником, выдержавшим несправедливое наказание.

   - Попомните мои слова! - воскликнул, он, проходя рядом с Ситалком. - Великое горе обрушится на наши головы!

   Ситакл был взбешен упрямством колдуна, но ничего предпринимать не стал. Что если толпа кинется его защищать, прикажи вождь выпороть колдуна повторно? Стоило ли вмешиваться, заступаться за чужеземца, чтобы поставить под угрозу свою власть и жизнь?

   Ситалк навсегда запомнил уроки, которые преподал ему отец. Закон гостеприимства свят, его чтят даже самые дремучие дикари, самые безжалостные убийцы. Путник шел с миром, его необходимо было с честью принять и помочь в дороге добрым словом и советом.

   Колдун призывал не просто прогнать чужеземца, он призывал ввести страшную практику, о которой давным-давно не слыхивали на Балканах. Убийство людей в угоду богам - разве это не ужасно? Что случится, если обещания колдуна не исполнятся, кого он прикажет убить следующим?

   Ситалк посмотрел на переливающееся всеми цветами радуги пятно, неподвижно застывшее в небе над лесом. Знамение ли это? Означает ли оно, что скоро вождь будет свергнут, а его место займет колдун-самозванец?

   Старому вождю осталось немного, он это отчетливо осознавал. Пускай Ситалк прослыл в родной деревне слабоумным. Пускай ни один из горцев не считал его уже вождем их общины. Пока Ситалк жив, племя будет соблюдать заветы отцов и дедов. Когда он умрет и один из его детей займет его место - будь что будет. Ситалк не властен над людьми, он пытался воспитать детей в соответствии с древней традицией, но ему это не удалось. Он понял это сегодня, когда увидел сомнение в глазах старшего и среднего сыновей. Возможно римлянин, за которого он заступился, будет последним чужестранцем, который без происшествий минует их деревню.