Разве, опьяненная стыдом,

ты не была бы такой же чарующей,

как нагота ночи?

(Жорж Батай. «Аллилуйя. Катехизис Диануса»)

Стыдоба

Наслаждение обретается лишь

при нарушении общепринятых предписаний.

Да обретет твоя душа вновь радость неприличия!

(Жорж Батай. «Аллилуйя. Катехизис Диануса»)

– …ну конечно же, сэр, Вы можете выеб*ть её в рот: она же звезда Плейбоя, работа у неё такая, чтобы ее все хотели в хвост и в гриву. Да все и хотят это сделать – ничего тут стыдного нет, обычное человеческое желание. Только её фейс закопирайтен и принадлежит Х.Х. А то знаете… приходят некоторые… а у них камера в пуговице… а потом интернет… Сами понимаете… Так что мы вот как делаем: берём лист бумаги с ее портретом… делаем в нем отверстие… накрываем лицо… И ву а ля! Ебит* на здоровье!

– И кончить можно?

– Конечно!

– На лист?

– Да нет же! Все по-честному! В рот. И потом, горло-то Вам видно… Так что… Без никаких дураков.

– Ну ладно, уговорили.

Михаил приложил к сенсорному экрану менеджера большой палец, тот кликнул пару раз и указал рукой на дверь: "Прошу!"

За дверью на роскошной кровати в стиле барокко возлежала на шелковых подушках рыжеволосая красавица, одетая в прозрачный пеньюар, похожая на Анжелику из старого французского фильма; она молча поманила Михаила к себе, тот подошёл, девушка расстегнула зиппер на его джинсах и потянула их вниз: член выпрыгнул в полной готовности.

Михаил выпростал ноги из джинсов и забрался на кровать. Как же это будет по-английски "отсосать"? Он оседлал девушку, член двинулся к её лицу, но она быстро прикрыла его листом бумаги с круглым отверстием, в котором показался её розовый язычок. Михаил положил на него головку, потом двинул член внутрь, почувствовал, как его обхватили упругие губы. Он начал легонько двигать бедрами, удовольствие медленно поднималось в нем вверх. Вот! Suck! И смотри на горло, Майкл! Он весь напрягся в предвкушении оргазма, девушка на портрете лукаво подмигивала ему, ее губы ходили по головке члена, а язык трогал кончик. Вот… сейчас…

– Ну Мишка!!! Что это ты за стыдобу такую придумал с утра! Девочка себе спит ни сном ни духом, а он своего пиратищу ей прямо в рот! А мне снится, что ты мне чупа-чупс принес и я его сосу! А это никакой и не чупа-чупс! А твой гадский пиратский…

Михаил разлепил глаза и очумело повертел головой: он был в своей спальне, его член елозил по лицу Бэлы, а она рукой отклоняла его от своих губ.

– Белка! Ну пососи немножко, а то щас умру!

– Ага, знаю я твоё немножко! Щас набомбишь мне полный рот! А я ещё и кофе не пила… И сонная вся…

– Ты такая красивая щас – прям звезда Плейбоя! Прям Анжелика маркиза ангелов! Ну давай чуть-чуть. А потом я кофе сделаю. И круассаны я вчера купил…

– В постель?

– Ну да!

– С сервизом?

– Конечно!

– Ну бесстыдник ты у меня, Мишка, редкий! Прям с утра предлагает кончить девушке в рот и хоть бы хны. Хоть бы про любовь сначала сказал.

– Ты моя маленькая любимая девочка, моя ласковая кошечка, мой Бельчонок пушистый…

– Да? Правда?

– Святая истинная!

– Ну что с тобой делать. Давай его сюда. Только потом с тебя бонус!

– Заметано!

Белка взяла член рукой, поднесла ко рту, обняла головку губами, втянула в рот, закрыла глаза и стала сосать. Михаил мягко нагнулся к своей тумбочке, схватил смартфон, открыл камеру и включил запись. Девушка подняла руки и потянулась, Везувий внутри Михаила проснулся, лава ринулась наружу, Белка дернула головой, но член не выпустила, только зажмурилась изо всех сил, горло её ходило ходуном, бедра Михаила дергались вперёд, дыхание судорожно вырывалось из его груди; он клацнул по экрану, бросил смартфон на постель и отстранился. Белка открыла глаза и посмотрела на Михаила.

– Ну как я тебя?

– Умереть не встать!

– Ну то-то же. И чего, по-твоему, теперь девочка хочет?

– Иду варить кофе.

– Варвар ты дуридомский!

– Прости, маленькая. Раздвигай ножки. Эээ… Да ты мокрая вся!

– Ну вот так у меня бывает, Мишка. Я его сосу, а сама возбуждаюсь. Как будто мне это нравится. Но так стыдно даже и думать. Как такое может девушке нравиться, чтоб её в рот с утра… Ужас! Ты никому не говори!

– Да никада!

– А хочется? Признайся.

– Нууу…

– Вот ты подлец! Рассказывал уже? Говори!

Белка привстала, ухватила Михаила за мошонку и крутанула, он аж засвистел сквозь зубы.

– Да ты что, Бельчонок, открутишь совсем!

– И откручу! А чего это он опять заторчал у тебя? Нравится ему так?

– Ему все от тебя нравится. Даже мучения страшные.

– А не больно?

– Больно немного.

– Но торчит, скотина. Обвафлитель гадский. Вот приду на работу и расскажу девчонкам: я сегодня Мишутке своему яйца с утра крутила, а у него такой стояк был! Ему тааак понравилось! О, я сейчас видео сниму! Ну-ка, ну-ка… Всё. Просто класс! Стоит как маяк. Показывать буду. Чтоб знал, как над бедной девочкой надругаться. Согласен?

– Белка. А ты с самого начала рассказывать будешь?

– Не, ну еще чего захотел. Это стыдно такое рассказывать. Это вообще как бы и не я была.

– А кто?

– Нууу… знакомая… Подружка. Звезда Плейбоя. А мне, простой медсестре, это не к лицу.

– Ты же знаешь, что они тоже член сосут. Можешь прям на совещании у Вячеслав Иваныча на каждую посмотреть: и она сосёт, и она… А Марьиванна не сосёт, потому что ей уже о вечности пора думать, а не о членах.

– Вот ты какой Мишка все-таки.

– Какой.

– Недобрый.

– Почему это. Я добрый. Желаю всем твоим подружкам член с утра.

– В рот? Доброта необыкновенная просто. Аж зашкаливает.

– Да хоть в попу, если нравится.

– Ну Мииишка!!!

– Да перестань, Бельчонок. Такое впечатление, что ты не в больнице работаешь, а в Ватикане. В отделе нравственности.

– Так ты бы меня монашкой хотел? Есть у тебя такой костюм на сайте?

– Чтобы ты на коленях стояла и сосала? Это классно было бы.

– Вот тебе бы все сосала и сосала. А просто выеб*ть девочку можно?

– Что, даже и клитор девочке не пососать?

– Нууу… Это можно.

– Раздвигай ножки. И раскрой сама губы, я люблю, когда ты так делаешь.

Белка улеглась на спину, раздвинула ноги и раскрыла пальцами губы.

– Стыдно так. Как будто я монашка. Но хочется очень.

– Щелкнем, как ты течешь?

– Да делай что хочешь, только соси скорей!

В кадре нарисовалась блестящая розовая плоть, сочащаяся густой влагой. Язык Михаила проник внутрь и стал двигаться, губы ухватили клитор, зубы слегка сжали его, отпустили, за дело взялся язык, а потом опять губы. Белка застонала, задрожала бедрами, выгнулась, напряглась и вдруг выпустила на волю крик, прижала к себе голову Михаила, сдавила её ляжками, изобразила что-то похожее на захват дзю-до, вернулась на спину и раздвинула ноги.

– Ты так и голову отвинтишь, деточка.

– Господи, Мишка, мне так хорошо! Я тебя так люблю. И ничего мне не стыдно. И сосать у тебя не стыдно. И сперму глотать.

– Расскажешь девчонкам?

– Как глотала? Не, ну это стыдно!

– А член в телефоне показывать не стыдно?

– Так он же так классно стоит! На меня!

– А течешь ты тогда на меня?

– Ну да.

– Так твою пиздюл*ку можно показывать?

– Кому?!

– Ну просто… Теоретически. Папе Римскому на исповеди.

– А ты хочешь?

– Не знаю. Но если ты мне разрешишь, мне будет приятно.

– Возбуждающе?

– Да.

– А там моё лицо видно?

– Нет.

– Нууу… теоретически… если тебе будет приятно…