— Спасибо тебе за заботу, добрая Угара, — поблагодарила Ия. — Только пока холодно, я буду ходить в старой одежде. Надеюсь, Вечное небо скоро пошлёт нам тепло, и я смогу показать госпоже Андо подарок старшей госпожи Азумо Сабуро.

— Как будет угодно госпоже, — служанка стала помогать подопечной раздеваться и, вопреки ожиданию, та услышала в её голосе одобрение.

— Ты передала старшей госпоже мои слова? — спросила Ия, завязывая ленточку на кофте.

— Разумеется, госпожа, — поклонилась женщина. — Старшая госпожа приказала сказать, что довольна вашими устремлениями. Как только вы закончите заниматься у госпожи Андо, она сама станет учить вас рачительно вести хозяйство.

— Доброта старшей госпожи безгранична! — напрягая все свои актёрские способности, вскричала ожидавшая совсем не этого девушка.

— Ещё старшая госпожа приказала передать госпоже Андо, чтобы она занялась с вами изучением правил счёта, — продолжала вываливать чудесные новости явно чрезвычайно довольная собой служанка. — Только делать мне этого не придётся.

— Это почему? — насторожилась Платина.

— Потому что старшая госпожа сама ей всё скажет! — выпалила собеседница и торопливо заговорила ещё более доверительным тоном. — Когда я собиралась уходить, доложили, что пришла госпожа Андо.

«Так вот какие неотложные дела у старушки появились, — вспомнила Ия свой разговор с хозяйкой дома. — А с чего бы это вдруг она попёрлась к Сабуро? Неужели всё-таки узнала, что я в город лазила? Вот же ж скандал будет».

— А ты не знаешь, что нужно госпоже Андо от нашей старшей госпожи? — без особой надежды поинтересовалась она.

— Деньги пришла просить, госпожа, — с лёгкой, почти не различимой ухмылкой ответила женщина, снимая крышечку с деревянного ящика. — Енджи сказала, будто бы господин Андо задумал пир устроить, а не на что.

И с гордостью выставила на крошечный столик маленькие тарелочки с орешками в меду, желтоватыми кубиками желе, малюсенькими рисовыми пирожками и ещё какими-то вкусняшками.

Рот у Платины мгновенно наполнился слюной. Тем не менее, перед тем как попробовать лакомства, она с сомнением проговорила:

— Господин Андо хоть и любит выпить, но не похож на глупца. Зачем же ему понадобилось пировать, если у них с матерью нет денег?

— Тут дело чести, госпожа, — со значением заявила собеседница.

— Ого! — вскинула брови Ия. — Тогда угощайся и рассказывай!

Ей стало ужасно любопытно: во что такое вляпался отпрыск наставницы, если ему приходится «поляну накрывать»?

Поклонившись, служанка взяла кубик желе, проглотила его и, прикрыв глаза от удовольствия, причмокнула губами.

Аккуратно вытерев губы застиранным платочком, она продолжила:

— Енджи говорит, что в последнее время её хозяин очень сдружился с господином бароном Хваро.

«Значит, вчера вечером они неслучайно вместе оказались», — мелькнула у девушки очевидная мысль.

— Господин барон часто угощал господина Андо, а на днях устроил пир в его честь.

— И теперь, чтобы не потерять свою репутацию, господин Андо должен ответить ему тем же? — догадалась Платина.

— Точно так, госпожа, — энергично кивнула собеседница, бросив короткий взгляд на разложенные по тарелочкам, сладости.

— Бери ещё, — радушно предложила ей подопечная. — Для меня одной здесь всё равно слишком много.

— Спасибо, добрая госпожа, — поблагодарив, служанка протиснулась к столику и, взяв крошечный пирожок, вернулась на своё место, где, торопливо прожевав, понизила голос почти до шёпота: — Господин Андо, наверное, был слишком сильно пьян, когда позволил барону устроить в честь себя праздник. Но теперь уж ничего не поделаешь. Вот госпожа Андо и пошла к нашей старшей госпоже попросить часть денег за ваше обучение вперёд, чтобы сын совсем «лицо не потерял». Для дворянина репутация значит не меньше, чем для благородной девушки.

— Понимаю, — хмыкнула Ия. — Господин Андо должен устроить пир не хуже.

— Да, госпожа, — со вздохом подтвердила собеседница. — А это дорого. Надо заказать отдельную комнату для гостей, пригласить танцовщиц, певичек. То, что для барона, словно медный лян, для писца из управы сущее разорение.

— А это тот самый барон Хваро, которого мы встретили тем вечером у дома господина? — спросила девушка, почему-то заранее зная ответ. — Или, может, его отец?

— Тот самый, госпожа, — ответила служанка, метнув на свою подопечную какой-то странный: то ли озадаченный, то ли настороженный взгляд.

Впрочем она тут же потупила взор, и девушка решила, что ей просто показалось.

— Его отец умер, когда сыну лет пять было, — как ни в чём не бывало продолжила собеседница. — А может, и меньше, я уж точно не упомню.

— А мать ещё жива? — поинтересовалась Платина, положив в рот парочку сладких орешков.

— Госпожа Хваро умерла три года назад, — сказала служанка, и голос её сделался таким почтительным, словно речь шла о её любимой старшей госпоже Азумо Сабуро. — Она всю жизнь хранила верность покойному мужу и замуж так и не вышла. Хотя болтают, будто родственники очень настаивали и даже привозили ей женихов. Добродетельная была женщина. Сама осталась вдовой, а всех наложниц мужа пристроила. Денег на приданое дала, мужей новых помогла найти. Да не у нас здесь, а в самом Хайдаро.

Рассказчица искоса глянула на задумчиво жующую подопечную. Та решила, что надо как-то откликнуться на столь патетический монолог, о котором наверняка будет доложено супруге начальника уезда.

— Подобная высоконравственная жизнь не может не вызвать восхищения, — после короткого раздумья высказалась Ия, облизав сладкие губы. — Благородная дама, столь ответственно отнёсшаяся к долгу памяти покойного супруга, должна привить высокие моральные качества и своим детям.

Собеседница важно кивнула, продолжив:

— Я хорошо помню, госпожа, как недоброжелатели госпожи Хваро болтали, будто бы ей в одиночку, без мужа, не воспитать сына и наследника барона Хваро настоящим мужчиной. Только баронесса доказала всем сплетникам свою мудрость. Понимая, что материнская любовь может испортить характер мальчика, она отправила его в столицу!

— И сколько ему тогда было? — живо заинтересовалась девушка, протянув служанке тарелочку с единственным, оставшимся кубиком желе.

— Спасибо, добрая госпожа, — растроганно пробормотала та. — Только я точно не помню. Лет семь или восемь, а может, девять.

«Ого! — мысленно присвистнула Платина. — Гарри Поттер и то в десять лет в Хогвардс уехал».

И, не сумев сдержать любопытства, решила уточнить:

— Она, что же, совсем одного его отправила?

— Что вы, госпожа?! — собеседница едва не подавилась, с укором посмотрев на подопечную. — Нет, конечно! С ним и слуги поехали и, наверное, кто-то из верных людей. Какая же мать доверит сына посторонним?

«Вот, дура! — мысленно выругала себя Ия. — Забыла, что малолетние мажоры в одиночку по столицам не катаются».

Служанка, явно смутившись своего поучительного тона, положила пустую тарелочку на свою постель и заговорила, старательно делая вид, будто ничего не произошло:

— С тех пор господин барон приезжал в город только один раз — на похороны матери. Я слышала, что он сдал государственный экзамен на степень баньянь и получил очень важное назначение где-то на юге.

— Тогда чего он здесь делает? — усмехнулась девушка.

— Так отпуск ему дали, госпожа, — охотно пояснила Угара. Чувствовалось, что разговор о молодом, богатом и известном красавчике доставлял ей большое удовольствие.

«Сплетни о знаменитостях любят во всех мирах, — с философской снисходительностью подумала бывшая учащаяся циркового колледжа. — И не важно, услышали ли их на базаре или прочитали в Сети».

Она решила, что будет непростительной ошибкой не воспользоваться болтливостью спутницы для получения дополнительной информации, как о Благословенной империи в целом, так и о симпатичном парне в частности.

— Отпуск? — переспросила Платина, интуитивно догадываясь о значении нового, ранее незнакомого слова.