А чего тут готовиться? После шашлыка, уже в квартире Алидиных, мы слегка выпили вина. Я посмотрел хоромы генерала — 4 комнаты, натертый паркет, гардины, картины… Кучеряво живут.

Мы прошли в спальню девушки и тут назрела какая-то прелюдия. Яна здорово придумала с платьем и вдруг решила включить заднюю.

Нет, врешь. В этом заезде нет обратной полосы. Мои пальцы нащупали напрягшиеся соски под железобетонным бюстгальтером, Алидина застонала.

— Что ты делаешь?

Вот еще один типичный женский вопрос, который не требует ответа. А что он требует? Правильно, усилить напор. Поцелуй в шею, спустить лямки бюстгальтера. Не отпуская девушку, я одной рукой стащил белые трусики, толкнул на кровать. И Яночка сдалась. Зажмурила глаза, легла на спину.

Потом лежали, рассматривали красное пятно на покрывале. Расстелить кровать мы так и не успели.

— Я застираю. Пока мама не вернулась.

Алидина подорвалась, попыталась встать. Я схватил ее за руку, обнял. Еще несколько страстных поцелуев и тут же облом:

— Нет, нет, не сейчас. Давай подождем… ну пока у меня там заживет

— Больно было? — я с разочарованно откинулся на подушку

— Сначала больно. Потом приятно — Яна встала, покопавшись в шкафу, нашла ночнушку. Оделась, стянула из под меня покрывало — Подруги не так все рассказывали. А откуда у тебя такая чудная татуировка на плече? — Аладина разглядела Терминатора, приоткрыла ротик — Во Вьетнаме сделали?

— Можно и так сказать — я не стал углубляться в дебри истории, перевел разговор на пятно — Тебе помочь застироать?

— Нет, я сама

Пока девушка стиралась, я успел привести себя в порядок, одеться.

— Ты уже уходишь?? — Алидина явно была не готова к моему поспешному бегству, надула губки.

— А вдруг твои родители вернутся не завтра, а сегодня? — задал я резонный вопрос — Давай не будем их шокировать.

Я кивнул на не до конца застиранное покрывало — Советую замочить с мылом на полчасика.

Яна тяжело вздохнула, опять ушла в ванну.

— Товарищ генерал-майор! Группа “Гром” проводит плановые учебные занятия! Больных и отсутствующих нет! — я стоял навытяжку перед Алидиным, а у самого в голове билась вполне простая мысль. Узнал, что с Яной я был или просто так заявился, вожжа под хвост попала? И ведь не спросишь же, вон какой хмурый. Приехал внезапно, без предупреждения.

Виктор Иванович на самом деле был далеко не в лучшем расположении духа. Ну знаете, когда солнце не ласково греет, а просто ебанный фонарь, который слепит под руку. Вот стоит, смотрит и наверняка думает всякие гадости про меня. А тут еще Козлов внезапно оправдал свою фамилию и прибежав, не нашел ничего лучше, как задать идиотский вопрос “как же так? даже не предупредили…”.

И тут Алидин взорвался. Высказав все, что он думает о присутствующих, Виктор Иванович наконец-то перешел к той причине, из-за которой ему пришлось в понедельник переться к нам на базу. Поняв, что начальственный гнев не связан с Яной, я расслабился и наконец-то принялся слушать. Ну как слушать… Сделал лицо кирпичом и начал медитировать. Генерал выполнит обязательную программу, наорется, можно будет его как-то развлечь и заюзать. Мне вот например, так до сих пор и не пришел ответ на запрос по мега-якуту, что вел переговоры об освобождении самолета, а потом его еще и штурмовал местными ментами. Хотелось бы придать пинка комитетским секретаршам и насчет армянского пилота, что направил героически свой ЯК в штопор и угробил террористов. Такие люди нам пригодятся.

— Ты, блядь, меня вообще слушаешь?! — брызги слюны изо рта Алидина обдали нас всех, включая примчавшегося Тоома

— А в чем, собственно, дело? — наивно поинтересовался я

Оказывается, все наши вчерашние переговоры по рациям принимали не только те, кому это положено по службе, но и некоторые другие сотрудники трехбуквенного ведомства. Из-за мата понять было сложно, но кажется, что наши рации каким-то макаром залезли на чужие каналы. И главное, что виноваты были все и одновременно никто. Вот пойди разбери сейчас, то ли нам дали не те частоты, то ли не те параметры, то ли рации оказались непригодными. Вот и покатилась волна начальственного гнева по ведомству.

— Виктор Иванович — решил немного пофамильярничать я — Да, мы вчера вели радиообмен, но исключительно в интересах вверенного мне подразделения. Про несанкционированный захват других каналов я узнал только что и при первой же возможности отправлю радиста группы, лейтенанта Казанцева для уточнения параметров.

— Отправит он — начал успокаиваться Алидин — поздно. Я вон, с собой спецов привез — генерал махнул рукой в сторону каких-то мужиков, что тусовались у начальственной Волги — пусть разбираются прямо тут. Давай их знакомь галопом и покажи наконец мне, на что народные деньги тратишь.

Быстренько отведя прибывший народ в хозяйство лейтенанта и передав толику начальственного гнева, я бегом вернулся к Алидину.

— Виктор Иванович, давайте поднимемся на обзорную э… площадку, оттуда все будет видно, как на ладони.

— Ишь ты, ловко придумано. — осмотревшись, одобрил задумку Тоома генерал. Притопнул по мосткам, прошелся по ним, глядя вниз в котельную — и вот значит, это вот террористы? — он, усмехнувшись, указал на испуганно глядящих на него солдатиков.

— Да, для ускорения процесса согласовали с Андрей Петровичем брать наиболее рьяных залетчиков с гауптвахты — надо было немного добавить плюсиков Козлову, который увязался за нами. Для него все тоже было внове.

— Практика оказалась удачной — тут же вставил свои две копейки “дзержинский” генерал — сильно снизился процент нарушений.

— И что же эти хм… террористы должны делать? — уже совсем успокоившись, спросил Алидин

— А вот видите, посредине комнаты стоит табуретка, а на ней трехлитровка с соком? — рассказывая, я одновременно начал показывать — Это заложник. Так вот, по сигналу террористы размещают в произвольном месте комнаты табуретку с соком. Задача не допустить Гром к заложнику. Для этого они могут использовать любые вещи, доступные в обычной квартире. Вот смотрите.

Я достал обычный свисток и дунул в него. Услышав трель, солдатики перестали таращиться на генералов и начали передвигать мебель, изредка ругаясь между собой. Некоторые уже были у нас не первый раз и теперь пытались на своем опыте увеличить шансы на выигрыш. Мебель же мы по всем окрестным свалкам и мусоркам собирали и продолжаем собирать. Ибо в процессе создания баррикад некоторые увлеченные бугаи попросту ее ломают.

— С мебелью понятно — произнес разглядывающий броуновское движение залетчиков генерал — а что с оружием?

— С оружием пока все плохо. Боевое тут использовать нельзя, а с холостыми патронами не понятно, кто победил. — я развел руками — Все стреляют и все утверждают что попали. Но мы работаем над этим.

Во я не я буду, если под такое дело не изобрету что-нибудь похожее на страйкбол. Николай Григорьевич, который глава самоделкиных, уже вовсю экспериментирует над заменой пули на что-то менее летальное. С воском у него не получилось, а вот до “резиновых” пуль ему осталось буквально пол шага.

— Поэтому — продолжил я — на данный момент мы используем самодельные имитаторы ножей. Вместо лезвия деревяшка с поролоном, который пропитан краской. Любой чирк на форме — убит.

— И как? Неужели “громовцев” убивают? — не поверил Алидин

— И еще как — посетовал я — первые разы вообще всех “убивали” практически на пороге. И это солдаты, в сущности обычные ребята. В Зарницу играли, но не более. А те же урки с ножом гораздо ловчее обходятся…

Генералы согласно покивали, прошлись по мостикам туда-сюда. Мы с Тоомом переглянулись — вроде пронеслась начальственная буря.

— Ну и через некоторое, абсолютно случайное, время подается второй сигнал — продолжил я — с этого времени группе разрешено атаковать. Чтобы не было соблазна тихушничать и красться на цыпочках, стоит лимит в 30 секунд. Успели — банка ваша. Не успели — банка уходит на гауптвахту. Разбили — все скидываются на новую. Не желаете? — я протянул свисток генералу.