— Не надо лишних сложностей, мальчик, — мрачно сказал Бретт. Было ясно, что у мальчишки руки чешутся подраться. Этого ему только не хватало — поколотить ее брата и еще ниже упасть в глазах Сторм. Бретт протиснулся мимо него в прихожую.

— Эй, Рейз, кто там? — окликнул мужской голос. Бретт встретился взглядом с высоким темноволосым юношей, вышедшим из холла в прихожую. Рейз сказал:

— Это он самый, муж Сторм. Ты с ним разберешься или лучше я?

Дерьмо, подумал Бретт.

Ник двинулся к нему мягким шагом хищника. У Бретта мелькнула мысль, что у этого высокого юноши должна быть половина индейской крови, но дальше ему некогда было об этом думать, потому что внезапно у того в руке оказался нож, который он приставил к горлу Бретта. Взгляд его темных глаз был ледяным. Ситуация казалась настолько нелепой, что Бретт чуть не расхохотался. Однако, черт побери, ему в жизни не приходилось видеть, чтобы нож вытаскивали так быстро. Теперь-то он знает, кто научил ее управляться с ножом.

— Я сам окажу ему эту честь, — вполголоса проговорил Ник, обдавая теплым дыханием щеку Бретта.

— Убери нож, — приказал Дерек. Никто не слышал, как он вошел, но все три пары глаз обратились на высокого злотоволосого мужчину, стоявшего у подножия лестницы. Ему не пришлось повторять приказание. Через секунду — хотя и очень долгую секунду — нож исчез. Бретт обошел мальчиков, не сводя глаз с Дерека.

Он увидел нацеленный в него кулак, но слишком поздно. Бретт был немного выше Дерека, но у того было сложение дровосека — из него просто выпирали мышцы. В последнее мгновение Бретт успел отвернуться, и скользнувший по челюсти кулак не сломал ее, хотя, возможно, и вывихнул. Бретт отлетел к стене.

— Это за мою маленькую девочку, сукин ты сын, — сквозь зубы сказал Дерек, снова приближаясь к нему.

У Бретта перед глазами шли круги. Волна боли сотрясла его, но он уже инстинктивно выпрямлялся — не без помощи вздергивающего его кверху Дерека. Он понял, что Дерек хочет избить его до полусмерти, а может, и до смерти. Что рассказала ему Сторм? — подумал он, потом от следующего мощного удара в живот согнулся пополам, хватая ртом воздух.

— Дерись, — напряженно произнес Дерек, выжидая. Бретт выпрямился. В его глазах горела ярость, и он еле удержался от ответного удара.

— Нет! Я не могу драться с вами, черт побери!

— Трус, — вызывающе изрек Дерек. Бретт сжал кулаки.

— Трус, — негромко повторил Дерек. Он размахнулся, но Бретт уже откачнулся вбок, одной рукой блокируя удар, и изо всех сил снизу ударил противника в челюсть. Что-то треснуло, но голова Дерека лишь слегка дернулась назад. Их взгляды встретились, и Дерек мрачно улыбнулся.

— Неплохо, — пробормотал он, припечатывая кулаком щеку Бретта совсем рядом с глазом.

Бретт обхватил его и прижал к лестнице. Они сцепились, лишенные возможности обмениваться ударами.

— Нет! — завопила Сторм. — Нет! Папа! Перестань! Ты убьешь его!

При звуке ее голоса у Бретта дрогнуло сердце, но, когда он понял, что она просит пощадить его, он рассвирепел. Воспользовавшись тем, что он отвлекся, Дерек поднял колено и ударил его в живот. Бретт крякнул, но не ослабил хватки, и они скатились по ступенькам и грохнулись на пол.

— Дерек Брэг, сейчас же прекрати! — Голос Миранды перекрыл все остальные звуки.

Как будто по мановению волшебной палочки, лежавший теперь на Бретте мужчина расслабился и через мгновение уже стоял на ногах, помогая Бретту подняться Тяжело дыша, Дерек посмотрел на жену:

— Миранда…

— Ты что, с ума сошел? — гневно спросила она.

Бретт едва разглядел эту крошечную черноволосую, очень рассерженную женщину. Он видел только Сторм, свою великолепную Сторм. Она стояла совершенно неподвижно, широко раскрыв огромные синие глаза. Ее чуть приоткрытые губы дрожали. Бретт шагнул к ней, забыв обо всем и обо всех на свете. Она не двинулась с места. Их взгляды встретились.

— Сторм, — хрипло прошептал он. Она приоткрыла рот, словно пытаясь что-то сказать, но не издала ни звука, только глотнула, словно у нее застрял комок в горле. Он обхватил ее плечи ладонями и притянул к себе. Она не сопротивлялась. Мгновение она не двигалась, почти касаясь лицом его груди. Он сжал ее крепче, изо всех сил прижимая к себе, и она расслабилась. Из ее груди вырвался глубокий горловой стон.

— Мне следовало бы убить тебя, — хрипло сказал он. — Боже, ведь тебя могли убить, Сторм, черт побери. Почему ты не хотела в меня поверить?

Она вся содрогнулась. Он почувствовал сквозь рубашку влагу, и понял, что она плачет.

— Я не думала, что ты приедешь, — прошептала она. — Я думала, ты отказался от меня.

— Никогда, — с жаром ответил он, прижимая ее плотнее к себе, поглаживая по волосам, касаясь губами ее виска. — Никогда! Боже… Я… — Внезапно он оторвал ее от себя, и в его глазах засверкали молнии: — Где Диего? Он здесь? Если он здесь, я убью его. — Увидев, как широко раскрылись ее глаза, он схватил ее за подбородок: — Он тебя трогал? Отвечай, черт побери!

Она вырвалась.

— Так тебе и надо! — внезапно взъярилась она. — Как ты смеешь! Как ты смеешь… — Она не могла говорить от бешенства.

— Только скажи мне, — хрипло потребовал он. — Где этот сукин сын?

— Мертв, — выплюнула она.

Он уставился на нее и, чувствуя наступившее заинтересованно-напряженное молчание, окинул взглядом лица окружающих, старающихся не упустить ни единого движения и звука, потом схватил ее за руку и, хотя она пробовала упираться, открыл первую попавшуюся дверь, затащил ее в комнату и захлопнул дверь за собой. Через дверь он слышал, как маленькая женщина предупреждающе сказала:

— Дерек!

Это оказалась гостиная. В камине горел огонь. Сторм отодвинулась от него и стояла, уставившись в огонь; она вся дрожала. Бретт не сводил глаз с ее спины.

— Рассказывай!

Она резко повернулась к нему:

— Он хотел меня изнасиловать. Я застрелила его.

— Боже, — выдохнул он; вея кровь отхлынула от его лица. Он быстро шагнул к ней. Она было попятилась, но остановилась из-за жара пылавшего за ее спиной камина. Бретт стоял в шаге от Сторм, вглядываясь в ее лицо. Как снова завоевать ее? Как?

— Сторм, — проговорил он, безуспешно пытаясь справиться со своим голосом, — никогда, никогда больше этого не делай. Тебя могли убить, изнасиловать. Проклятие! Неужели ты ничего не соображаешь? Неужели…

— Почему ты решил приехать?

Ее сердце болезненно сжималось. Ей хотелось броситься в его объятия — простить, сделать своим навсегда. Она — могла это сделать, точно знала, что могла. Раз он приехал за ней, значит, она ему не совсем безразлична, и это хорошее начало. Она добьется, чтобы он полюбил ее.

Он помолчал, потом произнес со смесью сожаления и насмешки:

— А ты разве не знаешь?

— Тебе надоела София, — вспыхнула Сторм. — Две недели в ее постели… — Голос ее прервался. В ее собственной постели он провел меньше двух недель! От этой мысли ей стало так обидно, что она отвернулась, ничего не видя перед собой.

— Дурочка, — рассмеялся он, и не успела она опомниться, как он обнял ее сзади и прижался щекой к ее виску, — Слушай внимательно, Сторм. София — это сука в течке. Она с детства развлекалась с мужчинами, копия своей матери, лишившей меня целомудрия, когда мне еще не было шестнадцати. В ту ночь София подсыпала лауданума мне в бренди. Я проснулся в ее постели, но попал туда не по своей воле. Я терпеть не могу Софию. Ни одна женщина меня не влечет, кроме тебя, клянусь. — Он произнес это твердо, почти командным тоном.

Ее била дрожь.

— Я… я не могу поверить, что она способна на такое.

— Значит, ты готова поверить, что я предпочел Софию тебе? Боже милостивый! Да ведь наши отношения — исключительные, такая редкость! Сторм, я… — Он смолк, проклиная себя.

Он почувствовал, как она напряглась в его объятиях.

— Долго же ты собирался за мной поехать.

Он чуть не рассмеялся, но то, что происходило сейчас между ними, было слишком серьезно, чтобы над этим шутить. Вся его жизнь висела на волоске.