— Эй, девочка, зачем же показывать нам эту миленькую спинку, — добавил другой матрос.
Она намеренно продолжала думать о своем, надеясь, что они уйдут. Уже месяц она не спала в приличной постели. Месяц тому назад они уехали из Техаса. Даже сейчас ей не верилось, что они уже здесь. Ее переполняла приятная и волнующая смесь страха и возбуждения.
— Эй, девочка, ты что-то слишком невежлива, верно?
Сторм почувствовала, как огромная ручища схватила ее руку, и отпрянула, разозлившись на себя за то, что так глубоко задумалась,
— Пустите, — предупреждающе сказала она, в первый раз встречаясь с мужчиной взглядом.
Увидев наконец-то ее синие глаза и резкие, необычные черты лица, он только рот разинул. Это лицо вовсе не было кукольным — в форме сердечка и со ртом бантиком. У нее были очень высокие скулы, прямой нос с гордо раздувающимися ноздрями, сильный, решительный подбородок. Он никогда не видел такого лица, разве что у индианок-полукровок.
— Уберите руку, — повторила Сторм. В ее голосе не было и намека на страх. Если она смогла ускакать от дюжины команчей, когда ей было двенадцать, с какой стати ей бояться двух забулдыг-матросов? Особенно когда ее отец в любую минуту должен был выйти из салуна.
Матрос протянул руку, чтобы снять с нее шляпу, его приятель присвистнул; Сторм, сверкнув глазами, гневно отдернула голову. Он дотронулся до сияющего каштаново-золотистого буйства ее волос. Сторм втянула воздух сквозь зубы, в мгновение ока выхватила из ножен охотничий нож и черканула им вдоль его руки. Матрос с воплем отскочил, уставившись на глубокую царапину от кисти до локтя.
Под яростным взглядом Сторм они отступили, что-то бормоча про себя, двинулись вдоль улицы и в конце концов исчезли из виду. Она спрятала нож в ножны, и как раз вовремя, потому что появился отец, шагая своей размашистой, обманчиво легкой походкой, с улыбкой на красивом лице.
— Прости, дорогая, — сказал он, когда она передала ему поводья,
Сторм ухватилась за гриву своего жеребца и по-апачски запрыгнула в седло.
— Ты узнал, где живет Пол?
— Конечно. Неподалеку отсюда. — Взгляд его топазовых глаз был нежен. — Теперь уже недолго.
Повторяя про себя эти слова, она невольно напряглась, но потом ее внимание было отвлечено видами города. Пока они осторожно пробирались по грязным улицам Сан-Франциско, Сторм смотрела во все глаза. Она никогда не видела такого большого города. Даже Сан-Антонио был меньше и совсем другой — такой старый и такой испанский.
Сан-Франциско был образован скоплением наспех сколоченных хибар, более основательных, в викторианском стиле, деревянных домов и кирпичных и каменных зданий с вычурными фронтонами и карнизами. Были здесь и особняки с изящными фасадами за коваными железными оградами. Были и салуны, и магазины, и места, где можно поесть. Улицы, как правило, мощеные, с широкими тротуарами, и она поняла почему: перебраться через грязь глубиной в фут на улицах победнее было просто невозможно. И везде царило оживление.
Элегантные мужчины и женщины, одетые по последнему крику моды, вперемешку с грубыми мужчинами во фланелевых рубашках и хлопчатобумажных брюках. Невысокие, изящные китайцы с косичками вперемешку с неграми и мексиканцами в серапе и сомбреро. Матросы и голландские торговцы. Фургоны с впряженными в них мулами оспаривали право проезда у изящных экипажей, в которых сидели юные дамы с дуэньями. Заметив одно такое ландо и сидевших в нем двух юных дам, в шляпках, с зонтиками, в белых платьях в оборочку, а рядом с ними — почтенную даму в зеленом, Сторм ощутила прилив страха. Она никогда, никогда не сможет так одеваться и так выглядеть. Она будет совершенным посмешищем! Полная ужаса и завороженная одновременно, она продолжала разглядывать девушек. Ландо остановилось, и они стеснительно перебрасывались шуточками с джентльменом на золотистом жеребце, выглядевшем очень элегантно в коричневом костюме и цилиндре. Отец проследил за ее взглядом:
— Хорошенькие, верно?
Сторм не могла вымолвить ни слова. Конечно же, никто не заставит ее так нарядиться. С ее ростом и необычной внешностью это было бы смешно. Кроме того, она так давно не носила платья, что сомневалась, не запутается ли в нем при ходьбе.
Страстное желание убежать усилилось.
— Папа, прошу тебя, поедем обратно домой. Он потянулся к ней, взял за руку, и они шагом поехали вдоль Маркет-стрит.
— Милая, это же естественно, что ты нервничаешь. Но через несколько недель ты затмишь всех женщин в городе, я точно знаю. — Его золотистые глаза сияли.
Сторм отвернулась. Он просто пристрастен. Он всегда был пристрастен по отношению к ней. Отец думает, что она само совершенство.
По пути к Ринкои-Хиллу, где находился дом ее кузена, они проезжали через мало похожие между собой части города. Холм был не очень густо застроен, и им описали дом Пола, стоявший почти на самой вершине холма, поэтому они сразу его узнали. Это был громадный кирпичный особняк с белыми колоннами и белым фронтоном, с балконами на втором и третьем этажах и башенками на крыше. В прилегающем к дому парке как раз начинали цвести азалии, магнолии и глицинии. Парк окружала кирпичная стена, увенчанная кованой металлической решеткой. Они въехали в открытые ворота.
— Папа, — прошептала Сторм, когда они шагом ехали по грязной дорожке, — он такой большой.
— Да, Лангдон неплохо устроился, — согласился Дерек. — Когда он написал, что удачно поместил деньги и построил себе дом, я понятия не имел какой.
Сторм особняк показался чем-то вроде английского замка, о каких рассказывала ей мать.
Они привязали своих лошадей к коновязи в виде фигуры черного жокея с вытянутой рукой, держащей кольцо для поводьев. Сторм жалась за спиной отца, разрываясь между желанием остаться и испытать нечто новое и волнующее и страхом остаться одной, вдали от семьи и всего, что было ей так знакомо.
Мужчина, открывший дверь, был очень похож на английского дворецкого или мажордома. Не моргнув и глазом при виде их одеяния, он провел их в дом, и Сторм очутилась в вестибюле с полом, выложенным белым и черным мрамором. Огромная изогнутая лестница справа вела на второй этаж, и везде вокруг были двери. Слуга подошел к дверям красного дерева и постучал. Сторм и Дерек услышали доносившиеся изнутри приглушенные мужские голоса.
— Сэр, — сказал слуга. — Дерек Брэг и ваша кузина прибыли.
— Боже мой! — воскликнул Пол, вскакивая на ноги. Несколькими широкими шагами он пересек комнату, оставив двух сидевших мужчин. Дерек шагнул по вестибюлю навстречу ему, и они крепко сжали руки друг друга на пороге библиотеки. — Дерек! Я думал, что вы со Сторм приедете не раньше чем через несколько недель!
Дерек также радостно улыбался.
— Мы выехали на неделю раньше, чтобы воспользоваться хорошей погодой. В конце концов, — ухмыляясь, добавил он, — мне еще надо вернуться на ранчо.
— Да, действительно, — сказал Пол. В его глазах мелькнула смешинка. Он повернулся к Сторм и разинул рот.
Сторм видела Пола только один раз, десять лет назад, когда он и ее дедушка неожиданно приехали на ранчо. Пол, младший сын английского барона, направлялся в золотоносные просторы Калифорнии, а ее дедушка, герцог Драгмор, приехал навестить семью дочери и внуков, которых он никогда не видел. Вспыхнув, она шагнула вперед, остро осознавая, какой чужеродной она, должно быть, выглядит в этом элегантном замке. По крайней мере она сообразила снять у входа шляпу, когда это сделал отец.
— Здравствуйте, кузен Пол.
— Боже мой! Ты даже красивее своей матери! — Он обнял ее.
Завидев ее, оба мужчины, сидевшие в глубине комнаты, вскочили на ноги и уставились на нее. Сторм, и без того вспыхнувшая, заметила гостей Пола, таких элегантных, с изысканными манерами, и ей захотелось провалиться сквозь землю. Она не была красивой и уже ощутила себя поставленной в дурацкое положение. Если бы только она была хоть немного ниже ростом!
Пол отпустил ее, не сводя с нее взгляда, полного нежности и восхищения. Потом, вспомнив, что он хозяин дома, он слегка повернулся, и двое мужчин ступили вперед.
