Меня разозлил тон, с которым произнес эти слова Хави. Он меня, что, отчитывает? У него есть на это право?!

– Я сам не могу распоряжаться своей жизнью? Извини, что у тебя спросить забыл, что мне делать, – грубо сказал я.

Я отвернулся и начал медленно шагать в сторону кровати.

– Послушай…

– Нет, это ты послушай! – Резко развернувшись, я хотел накричать на Хави, чтобы он не читал мне лекции, но вместо этого потерял равновесие и упал.

– Давай, – мой напарник подошел ближе ко мне, протягивая руку, – я помогу тебе встать.

Я начал медленно поднимать руку, но потом вдруг почувствовал, что не хватает сил поднять ее до конца, и она со стуком упала на пол.

– И чего ты тут делаешь?

– Лежу, отдыхаю, как видишь. – Произнес я с закрытыми глазами.

– Встать не хочешь?

– Мне и здесь хорошо.

Хави наклонился, обхватил меня за туловище, с силой поднял и поволок к дивану.

– Эй! Ты чего делаешь?!

– Помогаю тебе.

– Я не просил!

– Знаю.

Хави уложил меня на диван и сел рядом. У меня не хватало сил даже сидеть. С трудом облокотившись на спинку дивана, я откинул голову назад.

– Друг, думаю, то, что ты делаешь, – не выход в этой ситуации.

– Это что я делаю? – Мои глаза медленно повернулись в сторону Хави. Голова при этом не отрывалась от спинки дивана.

– Разрушаешь себя.

– А что мне тогда делать? Я за день тысячу раз задавал себе этот вопрос.

– Уж точно не искать ответ на вопрос на дне бутылки. Кстати, – Хави сделал небольшую паузу, – кто это был? Когда я подходил к дому, два мужика выходили.

– А, эти… Из отдела по преступлениям, ну, особо важные… – Я кое-как вспомнил. Голова дико болела, язык заплетался.

– Вот видишь! – Звонко проговорил Хави. – Значит, то, что ты делаешь, дает свои плоды. Ты говорил, что тебя вышвырнули, но твой поход в их отдел не остался бесследным!

– И что мне это дает? Меня должно успокоить то, что моя жена причастна ко всем похищениям?

– Это дает тебе надежду на то, что профессионалы займутся ее поиском! Разве ты этого не понимаешь?

Я задумался. Действительно, что-то есть в этом хорошее. Нет. А что это меняет? Они ведь не могут никак распутать все эти похищения несколько месяцев. Ну их…

– Ничего у них не получится. Они с предыдущими похищениями так и не справились.

– Марк, ты подумай, не только ты будешь искать ее, разве ты этого еще не понял? У них много возможностей! У них больше шансов найти ее, чем у тебя.

– Ну раз у них больше шансов, значит, я могу себе позволить чутка выпить. – Одурманенный мыслями об алкоголе, я попытался встать с дивана и двинуться в сторону кухни, но Хави встал и остановил меня со словами:

– Да что ты делаешь?

– Что я делаю?! Да ничего! – Из моего рта вырвался крик. – Я тебе уже сказал, что миллион раз задавал себе этот вопрос! Нет у меня сил больше это терпеть!

Я схватился за голову, Хави молча смотрел на меня.

– Знаешь, как это тяжело?! Да у кого мне вообще спрашивать… У меня уже в ушах звенит от всего этого! Да, знаю, что запаниковал, да, ты можешь сказать, что я сдался, ну и пусть. Можешь сказать, что я жалкий, спорить не буду! Так и есть. – Закрыв лицо руками, я сделал небольшую паузу в своем монологе. – Только ничтожество не может защитить свою жену.

Мы какое-то время молчали.

– Марк, ты нужен Еве, причем здоровым, а не в таком состоянии. – Хави прервал длительное молчание. – Период грусти прошел, пора браться за дело. Посмотри на себя. Думаешь, ты ее найдешь? Ты самостоятельно даже до туалета дойти не сможешь. Да, я не могу знать каково тебе, но разве это имеет значение для тебя? Разве все твои мысли не сосредоточены на поисках? Вот, вот. Хватит, друг, перестань. – Он встал с дивана. – Да, ее сейчас нет рядом, но она тебя не бросала. А знаешь, что самое плохое? Что ты можешь ее бросить, если вот так будешь сидеть и бездействовать. Ты должен бороться, а не жалеть себя. Так устроена жизнь. Не повторяй чужих ошибок, – Хави запнулся, – моих ошибок, и иди навстречу своему счастью, а не отворачивайся от него. Я пойду. Завтра позвоню.

Я следил взглядом за Хави, как он идет к двери и уходит, потом поднял голову вверх, устремив свои стеклянные глаза в потолок.

Проснулся я от изматывающего чувства жажды. Тяжело дыша, превозмогая головную боль, я поднялся с дивана, зашел на кухню и выпил два стакана ледяной воды из-под крана. Потом облокотился руками на столешницу, так как все еще с трудом получалось держать равновесие, и начал думать. Замечательно, ты молодец. Учудил много дел вчера. Самому не стыдно? Стыдно, а главное, глупо. Так, ладно, пора браться за работу. Точно, сегодня же должны прийти два следователя. Сколько сейчас вообще времени? Я машинально поднял руку, но часов на ней не обнаружил. Прелестно, видимо вчера куда-то их закинул. Пришлось заглянуть в комнату. Полдевятого. А когда они обещали прийти? Точно помню, что они что-то говорили такое. Было бы логично, если утром. Наверное, вот-вот уже. Надо бы принять душ, от меня точно сейчас дико несет. Я быстро, как только мог, открыл окно и помчался в ванную. Так, отлично. Думаю, успею еще позавтракать.

Через полчаса гости пришли. Как только дверь открылась, мы поздоровались, и я пригласил их войти.

– Марк, как вы себя чувствуете? – Весело спросил у меня Бен Шнайдер, переступая порог моего дома.

– В порядке, спасибо.

Нет, не в порядке. Голова еле работает.

– Мы к вам вчера заходили… – Произнес второй следователь.

А как его зовут? Блин, вообще в памяти ничего не всплывает. Чувствую себя неловко.

– Да, давайте не будем об этом. Присаживайтесь. Что вы хотели? Это касается моей жены? – Надеясь на какие-то хорошие новости, я решил сразу перейти к делу.

– Да, именно так. Мы хотели узнать подробности пропажи.

– Позвольте узнать, почему отдел по особо важным преступлениям заинтересовался пропажей человека? – Мне стало душно, я захотел открыть окно, пошел в его сторону и только тогда понял, что оно уже открыто.

– У нас есть основания полагать, что это связано с другим нашим делом.

У меня были противоречивые мысли, оставшиеся со вчерашнего дня. С одной стороны, дело моей жены может пойти вслед за остальными делами о пропавших, а именно остаться незакрытым, с другой – им будет заниматься отдел, у которого больше возможностей . Поэтому я так и не смог решить, привязанность пропажи Евы с другими делами является хорошей новостью или нет.

– Каким делом? – Я решил попробовать выбить из них какую-нибудь информацию. От волнения у меня сперло дыхание.

– Мистер Лингард, это засекреченная информация. Мы не имеем права ее разглашать. Скажите, пожалуйста, – продолжил Бен, – когда вы видели свою жену в последний раз?

Конечно, у меня не было в практике допросов свидетелей дел о пропажах, но в целом ход действий мне понятен, поэтому я точно отвечал на поставленные вопросы для максимальной эффективности.

– Позавчера, примерно в восемь часов утра. Ева была еще дома, когда я уходил на работу.

– А когда вы поняли, что она пропала? – Пока Бен говорил, его коллега просто стоял рядом.

Странно, мы обычно записываем показания свидетелей. Почему они этого не делают? Может, из них следователи никудышные, поэтому они не могут распутать все эти дела? Но это же Бен Шнайдер, он прославился за счет множества раскрытых дел.

– В тот же день, вечером. Когда я пришел с работы домой, Евы не было. Она, конечно, может задержаться или куда-нибудь заскочить, но позже полуночи она никогда не возвращалась.

– Где она работает?

– В медицинском центре "АМЦ".

– Куда ваша жена могла поехать после работы?

– К подруге или по магазинам. Пару раз у нее были поздние рабочие встречи. – Отвечая на все эти вопросы, я будто чувствовал себя в роли следователя, анализируя то, что исходит из моего же рта. Проговаривая все это моим посетителям, я опять убеждаюсь, что ничего подозрительного, странного, исключительного не случилось ни в последнее время, ни в день пропажи. Эти мысли заставили меня с опустошенным видом смотреть на Бена. Но разум был сконцентрирован вовсе не на нем – он устремлялся к моей жене.