Но пока говорил он, Феанаро вошел в чертоги; и был он в доспехах, и опоясан тяжелым мечом. Гневные слова говорил он Нолофинве, обвиняя брата в том, что тот хочет посеять вражду между Феанаро и отцом его. Нолофинве промолчал и хотел уйти, но Феанаро догнал его и, приставив острие меча к его груди, сказал:

- Видишь, брат мой по отцу - это острее твоего языка! Попробуй хоть раз еще оспорить мое первенство и встать между мной и отцом моим - и, быть может, это избавит Нолдор от того, кто хочет стать королем рабов!

По-прежнему не говоря ни слова, тая свой гнев, ушел Нолофинве; но Валар узнали о деяниях и словах Феанаро и был он призван в Маханаксар, дабы держать ответ перед Великими. Таков был приговор Валар: не дозволено более было Феанаро жить в Тирион, что на Туне. И ушел он, и семь сыновей его, и часть народа Нолдор, на север земли Аман, и возвели там город-крепость Форменос. И Финве, король Нолдор, последовал в изгнание за Феанаро из любви к сыну Мириэль...

- Но среди всех бесценных сокровищ Валмара не найти равных Сильмариллам.

- Я уже слышал это слово. Что это, Румил?

- Никто не знает, кроме мастера Феанаро и Великих. Феанаро создал три камня, в которых заключен свет Дерев. Золотое и серебряное сияние смешивается в них, и свет этот похож на блеск алмаза - и на мерцание жемчуга, и... Мелькор, ты слушаешь меня?

- ...Я хотел сделать камни, которые светили бы светом звезд. Гортхауэр сделал так, чтобы пламя не угасало в каплях огненной крови Арты. А я хочу, чтобы свет звезд, сохраненный в камне, был виден и днем. Я почти знаю, как сделать это, только...

Глаза Гэлеона потемнели; он смотрел куда-то вдаль - словно видел сквозь время.

- Только, боюсь, уже не успею. Я запишу это; может, кто-нибудь когда-нибудь сумеет...

Он был похож на странника в своих черных одеждах и запыленном плаще: только посоха и не хватает. Или лютни за спиной. Правда пыль - сверкающая, яркая. Алмазная.

Он остановился, невольно залюбовавшись домом: причудливая вязь узоров по каменным колоннам, драгоценные витражи в ажурных переплетах из серебра... Там - тоже любили такое. Но дерево легко сгорает, и тогда начинают плавиться серебряные кружева оконных переплетов...

Горечь воспоминания комом подступила к горлу. Нельзя же вечно бередить рану - и так не заживет, как ожоги на запястьях.

Он медленно поднялся по ступеням и постучал. Дверь распахнулась почти сразу - словно его ждали, и на пороге выросла высокая фигура в черно-алых одеждах. Черных?!.. ах, да - ведь Феанаро ныне в немилости у Короля Мира.

- С чем ты пришел?

- Хочу спросить тебя, Феанаро. Сладок ли тебе покой Валинора? По сердцу ли тебе милости Великих?

В глазах Нолдо заплясали недобрые огоньки:

- Говори.

- Ты все же мастер, Феанаро, - с непонятной горечью сказал Вала. Хочешь ли ты остаться здесь и украшать драгоценными игрушками кукольные сады - или все-таки решишься изведать горечь свободы?

- Говори.

- Я повторю тебе, Феанаро - сила и знания мои будут в помощь вам; во второй раз Валар не начнут такой войны - да и вы сами сможете постоять за себя.

С усмешкой мрачной гордости Нолдо погладил драгоценную рукоять меча.

- И чего же ты хочешь в награду?

- Лишь одного: чтобы Нолдор стали старшими братьями и учителями для тех, кто идет следом за вами.

- Я подумаю над твоими словами.

- И еще, Феанаро: позволь мне взглянуть на Сильмариллы.

"И пусть их не-Тьма станет светом Луны и Солнца... Только - будет ли им тогда место в этой земле?.."

Нолдо бросил короткий острый взгляд на задумчивое лицо Валы; в его глазах вспыхнул гнев.

- Я понял, к чему все твои сладкие речи, ты, беглый раб Валар!

Вала вздрогнул - словно очнулся.

- Ты возжелал света моих творений для себя одного! Вижу, хоть прочны эти стены и доблестны стражи, в земле Валар не довольно этого, чтобы сохранить Сильмариллы! Убирайся прочь, преступник, убирайся в темницу Мандоса - там твое место! Прочь от моих дверей!..

- ...И Варда благословила эти камни, сказав, что не коснется их отныне ни тот, чьи руки нечисты, ни тот, чье сердце таит злобу, ни тот, кто идет путем Смертных, но будут они жечь смертную плоть, что коснется их. И отныне, сказала она, эти камни станут знаком избранного рода... Ты слушаешь меня, Мелькор?

- Слышу. Это цена крови.

- Что ты такое говоришь?!..

...Он ворвался в зал красно-золотым вихрем. Черный Вала, объяснявший что-то Эльфам, замолчал, пристально глядя на сына Финве. - Что вы слушаете его! - прорычал Феанаро. - Что может он сказать вам такого, что неведомо прочим Валар? Он только и умеет, что красиво говорить; но яд его речей незаметно проникает в ваши мысли - души ваши отравлены Врагом!

Он повернулся к Мелькору. Лицо Черного Валы было спокойным, скорбным и усталым, и это окончательно вывело из себя сына Финве:

- Как ты смеешь смотреть мне в лицо, раб! На колени перед королем Нолдор!

Во внезапно наступившей тишине раздался ровный холодный голос Мелькора:

- Недолго тебе быть королем Нолдор, сын Финве, и кровью оплачен венец на челе твоем. Да, железо сковывает мои руки, но я свободнее, чем ты: страх перед Валар, боязнь преступить их запрет и покинуть пределы их земель делает рабом тебя. Я никогда не был врагом Нолдор; если вы осмелитесь избрать свободу, я помогу вам уйти из Валинора; и я, Вала, дам вам защиту и помощь...

- Не слушайте его! Он лжет!

- А тебе, Нолдо из рода Финве, я говорю: берегись! - молвил Мелькор, и затаенная угроза была в его голосе.

Они стояли теперь друг напротив друга: Феанаро в ярких золото-алых одеждах, с тяжелым золотым драгоценным ожерельем на груди - и Мелькор в простом черном одеянии, спокойный и опасный, как узкий черный клинок. Нолдор расступились и смотрели на них растерянно, как испуганные дети. Пристальный пронизывающий взгляд Мелькора впился в глаза сына Финве, и тот невольно дернулся, словно хотел схватиться за несуществующий меч. Мелькор не шевельнулся, и через минуту Феанаро вынужден был опустить глаза. Во взгляде Мелькора скользнула тень насмешки:

- Берегись, Нолдо, - медленно и тяжело повторил он.

И пришли в Собрание Великих также те из Элдар, кто устрашился бездны премудрости, открытой им Мелькором; и говорили они против него, и обвиняли его перед лицом Манве.