"Что делать? Плакать или смеяться? Ведь в глаза говорит, что ожидал увидеть богатыря, а встретил плюгавое ничтожество... И ведь от чистого сердца! Конечно, не клан Совы, дикари совсем - а все же Люди. И сердца верные и отважные..."

- Голова его и так мне досталась. Он убит.

- Ну и верно. Месть - дело святое.

- Я мстил не за себя, - глухо ответил Вала.

Человек что-то почувствовал в его голосе.

- За друзей тоже надо мстить. Эх, только встану...

- И - детей?

- Но из них же мстители вырастут!

"Попробуй, разубеди его".

- И не жаль?

- А они нас жалели?

- А ты хочешь быть таким же, как они?

Человек замолчал.

- Я как-то не думал.

- А ты подумай, - резко сказал Вала. - Лежи тихо. Я продолжу...

Человек стоял перед ним, изумленно рассматривая свое плечо. Он несколько раз крутанул рукой и, блестя глазами, сказал радостно:

- Вот я и воин снова! А то куда я - без руки?

Он встал на колени и низко поклонился, коснувшись лбом пола. Когда поднял лицо, на нем скорее, было раздумье, чем улыбка.

- Вот когда так на тебя смотрю - совсем как рассказывали!

- И как, позволь спросить? - усмехнулся Вала.

- Как в песне поют:

И вышел к бою, башне подобный,

В высокой короне, где звезды светились.

И щит его туче в руке подобен,

И Молот Подземного Мира в деснице;

Великий, могучий, непобедимый!

И след его - больше расщелин горных,

В которых по десять коней бы укрылись,

И крик его - страшнее грома,

И хохот его - обвалом горным!

И шел он - земля под ним сотрясалась!

И страшным ударом врага сокрушил он,

На горло ему ногой наступил он,

И хруст костей заглушил вопль предсмертный,

И кровь затопила по локоть землю...

- Замолчи! Хватит! Не надо...

- Но ведь ты сам просил... - растерялся человек.

- Просил... Теперь ты сам видишь - каков я. Не похоже на башню? А что до того боя... Смотри, у меня ведь тоже живое тело. И его можно ранить... Ну, что ты скажешь обо мне?

- Скажу, - хрипло произнес человек, - что ты более велик, чем я думал. Легко быть великим воином, когда ростом с гору! Легко раны лечить, ежели это от тебя ничего не требует. А ты - все из себя берешь. И если ты при этом против всех альвов один воюешь - кто выше тебя? И знай - я за себя отслужу. И за твои раны они сполна получат. Клянусь своей рукой! Вот этой рукой.

- Мне не надо мести.

- А мне - надо. Говоришь, жесток я? А ты вот чересчур добр.

"Это что-то новое".

- А на одной доброте не продержишься. И пусть лучше я жесток буду, чем ты.

Человек помолчал. И потом добавил, глядя в пол:

- Но детей я не трону. И женщин. И раненых. Не хочу походить на этих.

"И на том спасибо".

- А ежели убьют меня - прими меня в своем дворце! Буду твоим воином. Буду пить из черепа врага твоего на пирах в доме твоем. Буду рубиться на потеху тебе.

"Что он несет? Ведь видит же мой дворец... Или у этих людей нет связи между тем, что видят и тем, во что верят?"

- Ты о каком... дворце?

- Ну там, на небе. Ты ведь туда уйдешь, когда победишь! И я с тобой! Воин должен умереть в бою, а не в постели.

Он помолчал.

- Ну, до встречи, Властелин! Мой меч - твой меч.

- Возьми кинжал. Отдай Гортхауэру и скажи - благодарю за Гонна, сына Гонна. Так и скажи. Прощай.

- Скажу. Он великий воин! Честь - служить у него! Ну, прощай. Обо мне еще услышишь!

"Люди. Все-таки Люди. Хватит. Однажды уже пытался сделать все сам. Хватит не доверять другим. Я слишком виноват. И перед Гортхауэром, и перед Людьми. Надо действовать. Надо же - как этот дикарь сумел расшевелить меня! Люди. Люди..."

502-506 ГОДЫ I ЭПОХИ

Из "дневника" Майдроса:

...Похоже, что Сильмарилл действительно проклят. Гроза не миновала и Дориат. Надо же - Гномы возжаждали Камня! Элве погиб. И как!..

Вот и нет больше Венца Мелиан. А ожерелье с Сильмариллом носит Диор... Похоже, наш час настал. Если мы не смогли разгромить Врага, то хоть Сильмарилл будет наш...

...Мы ничего, ничего не знали о них. Я шел по опустевшим залам Менегрота, и мне было страшно. Такой красоты и величия я не видел нигде. Мы не знали их! Мы вырезали их всех. Мало кто ушел - мы напали внезапно.

В пустом тронном зале я увидел короля Диора. Мне никогда не приходилось видеть лица столь красивого и благородного. Он был мертв. Кто-то из его воинов, видимо, посадил его на трон, уже убитого. Они верно поступили - никто не осмелился коснуться его тела. Его правая рука с мечом была по локоть в крови Нолдор. Здесь была и кровь моего братца Келегорма. Во что превратилась его хваленая красота! Он валялся у подножья трона с рассеченной головой. У Синдар хорошее оружие.

Снизу послышался отчаянный вопль. Я побежал туда. А там сидел мой братец Карантир. Двое его слуг поджаривали пятки какому-то из Синдар. Я понимал моего братца - он торопился. Он был смертельно ранен Диором и хотел успеть хоть что-то, чтобы не вернуться в чертоги Мандоса с позором. Он хотел дознаться, куда делась Элвинг, дочь Диора, с Сильмариллом... Я это уже знал. Карантир смотрел на меня, криво ухмыляясь своими ярко-красными губами, слишком красными на белом лице. Почему-то всегда, когда я видел его, мне казалось, что у него черные глаза, хотя я знал, что это не может быть так... Я помог ему умереть. Так же, как и всем, кто был сейчас в этой комнате.

Почему я сделал это? Не знаю. Может, потому, что знаю: не в первый раз здесь вырезают целый народ... Но я не должен об этом вспоминать!..

...Но как не вспомнить его слова - изведай чужую боль...

...А детей Диора, его маленьких сыновей, что Келегорм бросил на смерть в лесу, я так и не нашел. Только волчьи следы, хотя крови и не было.

...Кто я? С кем я и кто со мной? Неужели я, старший сын Феанаро предводитель банды убийц, изгнанников вне закона? Что вообще осталось от нас, Нолдор? Из детей Нолофинве и Арафинве - никого. Все убиты. Все погибли честной смертью, в бою с врагами. Только мы, сыны Феанаро, гибнем от руки своих же. Неужели мы лишены даже почетной смерти?

...Осталось нас четверо - я, Маглор, Амрод и Амрас. И еще остались Сильмариллы и клятва. Никого больше нет из видевших свет Валинора, разве что Галадриэль, что затерялась где-то на востоке. Или на юге? Не все ли равно...