С каждым днём Алёна всё сильнее влюблялась в своего он-лайн-принца, и вот, наконец, он произнёс долгожданную фразу.

– Прилетай ко мне в Москву, будем жить вместе. И детей твоих со временем заберём к себе. У меня такое чувство, что я тебя сто лет знаю.

– Я прилечу хоть завтра! Ты сможешь мне скинуть денег на билет?

– Конечно! Я хочу сделать тебе подарок, Алёна. Мне будет приятно, если ты позовешь всех своих подружек в лучший ресторан вашего города и вы погуляете напоследок, как следует. Когда ты прилетишь ко мне, я тебя уже никуда не отпущу, обниму и буду крепко держать в своих объятиях… Семьдесят тысяч хватит на всё?

Душа Алёны пела витиеватыми трелями – наконец-то она нашла мужчину своей мечты! Ей захотелось срочно поделиться со всеми подружками горячей новостью – скоро она будет жить в столице, а её отъезд они отметят на широкую ногу! Общение происходило, словно по сценарию старого фильме: "Алло, Галочка? Ты сейчас умрёшь! Потрясающая новость! Якин бросил свою кикимору и уезжает со мной в Гагры!"

Внезапно Алёна вспомнила, что её банковская карта заблокирована, позвонила Оле и спросила, можно ли перечислить деньги на её карточку. Скинула номер карты Игорю и занялась бронированием ресторана и составлением списка приглашённых. Список оказался внушительным – Алёна хотела как следует насладиться своим триумфом, ослепив напоследок шлейфом успешности провинциальных приятельниц.

– Оля, ну что, деньги поступили?

– Ты уже в десятый раз спрашиваешь. Нет, не поступили.

– Уже три дня прошло! Может, ты в банке узнаешь?

– А может, ты у Игоря спросишь?

– У него что-то случилось, гудки идут, а он трубку не берёт. И на сайте он-лайн, а на сообщения не отвечает.

– Поздравляю, подруга – тебя развели…

– Как развели?.. А зачем?..

– Твой Игорь просто развлекается. Скорее всего, он вообще сидит в тюрьме и придумывает различные легенды, я про такое слышала. Не кисни, пожалуйста, я сейчас к тебе приеду.

Кто-нибудь считал – сколько ударов судьбы может вынести один человек? И как долго будут наноситься удары по одному и тому же месту? Чаще всего, судьба будет бить до тех пор, пока человек не поймёт то, что обязательно должен понять…

На Алёну было страшно смотреть. За короткий промежуток времени она похудела до неузнаваемости, осунулась, посерела. Ей было невыносимо стыдно оправдываться перед настойчиво звонящими подружками: "Ну что, когда гуляем?" Из триумфальной победительницы она моментально превратилась в нищую самозванку, а её самолюбие комком валялось на облезлом полу хрущёвки, истекая уязвлённой гордыней… Она чувствовала себя старухой у разбитого корыта из сказки о рыбаке и рыбке, которая потеряла всё из-за своей собственной жадности…

А кто был во всём виноват? Догадались? Правильно, муж. Это он довёл её до того, что она стала искать чужих объятий посторонних мужчин. И он был виноват в том, что разбились её хрустальные мечты о красной машине и безбедной столичной жизни. И в том, что ей жгуче стыдно смотреть в глаза людям… И что с сыновьями теперь она может общаться только по телефону, а младший и вовсе не хочет с ней разговаривать…

Алёна решила уехать как можно дальше от своего страха и позора. На том же сайте она познакомилась с мужчиной из маленького северного городка, и буквально за один день приняла решение уехать. Теперь было совершенно неважно – какой он: молодой или старый, богатый или бедный, умный или глупый… Было важно только одно – он далеко, очень далеко от этого отвратительного города, где всё напоминает о трагическом крушении её радужных иллюзий.

Она ехала в поезде и ощущала себя почтовой бандеролью до востребования, получатель которой неизвестен. Вместо Москвы – какая-то Тьмутаракань, вместо богатого предпринимателя – скромный работяга. Алёна лежала на верхней полке плацкарта, смотрела в безликую стену, и молча плакала о своей проигранной жизни. Так себе игрок она оказалась… Колёса вагона насмешливо отстукивали: "Дура, дура, дура, дура…"

Мужик оказался в общем неплохой, добрый. Алёна прожила с ним месяц, потом он помог ей устроиться на работу вахтовым методом – по сорок пять дней на буровой вышке. Крайний север, вечная мерзлота. Добраться можно только вертолётом, работа по шестнадцать часов в сутки, восемь часов на сон. И много-много белого, холодного, бескрайнего снега…

Сердце Алёны в этих снегах словно заледенело, перестало чувствовать боль. Белоручка Алёна оказалась в условиях, прямо противоположных её мечтам: работа-дом… Да какой там дом! Просто койкоместо в неуютном барачном общежитии…

У такого графика определенно был один большой плюс: Алёне было совершенно некогда думать о личной драме, невосполнимых потерях и сожжёных мостах. Работы навалилось столько, что не оставалось ни одной минуты на лишние мысли, а после смены она замертво валилась на скомканный ватный матрас и засыпала, не видя снов. Теперь ей были не нужны ни машина, ни Москва, ни иные радости, она лишь остро, до спазмов, скучала по детям, так сильно хотела прижать их к груди и поцеловать в родные русые макушки…

Когда закончилась смена, Алёна, улетев с вахты, остановилась в большом красивом городе, на берегу Енисея, сняла квартиру. Сначала она целую неделю просто отсыпалась, не выходя из дома.

Однажды ей приснился сон – огромное маковое поле, и давний семейный отпуск в Крыму. Она увидела мужа и сыновей. Мальчишки были такие же маленькие, как тогда. Это сейчас одному шестнадцать, другому восемнадцать. А во сне младший сидел у отца на загорелой шее, старший крепко держал его за руку. В белых рубашках, светлых брючках, они шли по трепещущим алым волнам, разговаривали, смеялись – и это была почти идеальная картина. В этой идиллии не хватало только одного штриха – её самой, Алёны… Муж и дети удалялись всё дальше и дальше в сторону горизонта, встречное солнце уже мешало их отчётливо видеть, нещадно слепило глаза, а она так не хотела потерять их из виду…

Алёна проснулась в слезах. Чтобы не находиться в собственных мыслях, собралась и впервые вышла на улицу. Она шла по незнакомому городу, куда глаза глядят и куда ноги ведут. Увидев красные маки, которые росли на территории белоснежного храма, Алёна чётко поняла, что ей нужно именно туда…

– Поговорите со мной, батюшка, – обратилась она к церковнослужителю, проходящему по двору.

Они сели на лавочку, и Алёна начала свой длинный сбивчивый рассказ. Временами она замолкала, оттого, что ей было больно или стыдно, но, взглянув в глаза батюшки, и не увидев в них ни осуждения, ни укора, она довела свою исповедь ко конца.

– Я просто хотела жить и радоваться жизни, разве это грех?

– Грех, когда твоя радость доставляет боль другим. Уже в тот момент, когда ты только подумала о том, что хочешь внимания других мужчин – ты согрешила. Блуд – как леденец, внутри которого острое лезвие. Сладкий эффект быстро проходит, а потом начинается долгий и мучительный эффект лезвия.

– Как же мне дальше жить, батюшка? Я всё потеряла…

– А ты покайся, милая, и перед Богом, и перед мужем…

– Разве такое можно простить?

– Господь простил блудницу, сказав ей: "Иди и больше не греши". Бог милостив, он всех прощает, кто к нему с искренним покаянием приходит. Облегчи свою душу, глядишь, и сердце твоего мужа Бог смягчит…

Алёна ещё долго стояла, смотрела вслед батюшке, как степенно он поднимается по лестнице на крыльцо храма, как медленно исчезает за тяжёлыми массивными дверями, затем перевела взгляд на большой золочёный крест с распятием, на солнечные блики нарядных куполов. Потом опустила взгляд на землю и увидела, как маки закачались на тонких стебельках под лёгким порывом ветра, и подбадривающе закивали ей пергаментными алыми лепестками…

#хочу #достойналучшего #нетвоймужчина

Надя была долгожданным и поздним ребёнком, её матери на момент рождения исполнилось сорок лет. Мама Нина уже воспитывала сына-подростка от первого брака, но страстно мечтала о девочке. Выйдя замуж во второй раз, она принялась настойчиво убеждать мужа родить ребёнка. Оставив в предыдущей семье двоих детей и долги по алиментам, муж долго не поддавался на уговоры, и женщина решительно пообещала: "Если мы с тобой разведёмся, я тебя ни о чём никогда просить не стану." Странное обещание сработало, и на свет появилась прелестная девочка Надя.