* * *

К удивлению Лори, Эбби умудрялась карабкаться по камням, но при этом приседала, так что могла пользоваться и руками. Это сделало путь намного медленнее, чем если бы Лори пошла сама. Теперь от этого было никуда не деться - они будут здесь до ночи, если в этом красном измерении вообще наступала ночь. Завтра она может опоздать на работу. Она взяла всего два дня выходных из своего обычного графика, составлявшего шесть дней в неделю. А поскольку в Киллене практически нет сотовой связи, она не сможет даже позвонить и взять больничный. У них не было укрытия, если снова пойдет дождь - интересно, а это будет кровавый дождь? - и, что еще хуже, у них заканчивалась еда.

Лори стояла на вершине скалы и смотрела вниз на Эбби. Тело ее сестры было напряжено от усилий, но на ее лице не было никаких признаков стресса. Она казалась отстраненной, как будто ее разум был полностью отрешен от того, что делало ее тело.

"Я не должна была брать ее с собой. Мне стоило нанять няню. Сестра говорит, что она больше не была ребенком, но это именно то, чем она является. Я не могу оставить ее одну, ей всегда нужен присмотр, чтобы она не упала или не засунула язык в розетку. Из-за нее я никогда никуда не могу пойти. Неудивительно, что я искала друга по переписке. У меня не было возможности взять отпуск или хотя бы на свидание пойти. Даже на работу ходить из-за нее было чертовски сложно".

Долгие годы Лори чувствовала себя виноватой за то, что сломала Эбби, но с возрастом стало ясно, что это именно Эбби виновата в разрушенной жизни Лори. Именно тогда раздражение Лори по отношению к ней начало по-настоящему разгораться. Она часто задавалась вопросом, что было бы, если бы Эбби не выжила после того падения. Съедало бы ее чувство вины за это так же, как вина уничтожала Пита за инцест? Или ей было бы легче пережить это, если бы рядом не было Эбби, постоянно напоминающей, что Лори сделала? Может, возможность жить собственной жизнью компенсировала бы вечное чувство вины?

- Поторопись, - огрызнулась Лори.

- Я иду, Сисси.

Эбби перемахнула через очередной валун, но правая нога соскользнула, и она едва не упала, не удержавшись на скале. Лори даже не вздрогнула.

- Вот почему я сказала тебе остаться в ебаной лодке.

- Все хорошо, Сисси.

- Ты всю ночь будешь ползти до хижины.

- Я же сказала, что справлюсь!

Лори неожиданно для самой себя рассмеялась. Было так приятно чувствовать себя лучше Эбби хоть в чем-то. Все эти годы она была способна делать то, чего не могла ее сестра - ходить, говорить и думать, и все же чувство вины настолько омрачало, что девушка не осознавала своего превосходства. Власть перешла к ней много лет назад. Почему она так часто позволяла себе и, возможно, даже Эбби думать, что они все еще сохраняют ту же связь между сестрами, что и до великого падения? Была ли Лори настолько травмирована тем, как Эбби причинила ей боль и украла у нее Дэвида, всегда превосходя ее, когда они были детьми?

Теперь она смеялась, потому что это было достойно смеха. Эбби была калекой без друзей, не способной трахаться. Лори будет лучше ее до конца своих дней. Теперь Эбби никогда не сможет отнять у нее Эдмунда, сколько бы людей она ни убила. Еще сегодня опасность казалась такой реальной, а теперь казалась полным абсурдом.

- Хватит смеяться надо мной, Сисси! Это не смешно!

Но Лори ничего не могла с собой поделать; черт возьми, она и не хотела. Только когда Эбби достигла вершины холма, смех Лори перешел в хихиканье. Эбби поднялась на ноги сама, не попросив помощи у сестры, как это было бы обычно, и Лори это не волновало. Учитывая поведение Эбби на протяжении всей поездки, она ожидала, что та скажет что-нибудь обидное, но сестра выглядела слишком измотанной, чтобы сделать это. Она сгорбилась, ее руки были скручены, а кисти дрожали. Ее ноги согнулись в форме песочных часов.

"Такая жалкая", - подумала Лори. Но не произнесла этого вслух. Смех сказал достаточно. Поведение Эбби изменилось с тех пор, как они оказались в этом лесу. Лори говорила себе, что ее собственные изменения в поведении не связаны с этим, что на нее не влияет то, где они находятся. Впрочем, это не имело значения. Ее мысли о сестре были полностью оправданы. Они всегда были там, но были подавлены чувством вины, которое, как она теперь начала думать, она никогда не должна была чувствовать.

В кустах послышался шорох. Сестры осмотрели лес, Лори потянулась к баллончику на поясе. Раздался еще один шорох, и заросли прямо над ними покачнулись. Сердце Лори забилось в горле, когда бледные ноги появились снова, а вместе с ними раздался смех ее мертвого брата.

Эбби крикнула.

- Пити!

Она начала карабкаться вверх по склону с широкой улыбкой на лице. Впервые за этот день она снова стала прежней, той самой Эбби, которой была всю свою взрослую жизнь.

- Эбби, постой!

Но она ее не слушала. Была слишком взволнована.

- Пити, я так по тебе скучала!

Ноги снова исчезли в лесу, бледную плоть поглотила чернота горы.

- Эбби, это не... не... - Она все еще не могла заставить себя произнести его имя. - Мы не знаем, кто это!

Эбби растерянно оглянулась на нее.

- Это Пити, наш брат, Сисси. Разве ты не помнишь его?

- Это не он. Это не может быть он. Он... он умер.

- Но это то, чего я хотела.

Лори моргнула.

- Что?

- Мое желание! Я еще даже не сказала Речному человеку, какое у меня желание, а он уже исполнил его!

- Желание? Нет, Эбби, он не Джинн из бутылки. Он... он...

Но она не знала, кем он был.

- Я загадала желание, чтобы он вернул Пити. Я скучаю по нему, Сисси. Разве ты не скучаешь по нему?

Лори кивнула, но промолчала. Слишком знакомое чувство жжения гноилось в ее груди.

Раздался еще один шорох, на этот раз ближе, громче, звук срывающихся веток деревьев. Снова раздался мальчишеский смех.

- Тебе будет больно! - произнес голос Пита. Он не был угрожающим, казалось, просто пытался предупредить их.

Эбби запыхалась.

- Ради Бога, Пити, не будь ты таким трусом.

Тот летний день, так давно прошедший, снова нахлынул на Лори, далекое воспоминание воскресло в полном цвете. Именно в тот день Лори впервые заметила, каким хрупким может быть ее брат, и позже она будет пользоваться этой хрупкостью снова и снова.

- Нет! - кричал ее брат из кустов. - Я не буду этого делать!

Эбби повернулась к ней, её глаза были как разрытые могилы.

- Лори! Посади его на качели и дай пендаля!

Лори не могла в это поверить. Эбби, казалось, помнила каждое ее слово с того дня, а фигура в лесу передавала ей реплики Пита, воссоздавая их детство в макабрической пьесе.

- Покажись! - голос Лори эхом разнесся по горе. - Если ты наш брат, покажись!

Снова раздался смех.

- Тебе будет больно, Лори!

На этот раз это была угроза.

- Тебе будет очень больно! - сказал он. - Теперь твоя очередь, Лори! Твоя очередь страдать!

Эбби начала безумно аплодировать.

- Ты не наш брат! - крикнула Лори, надеясь убедить себя. - Наш брат давно умер!

- Мы не можем продолжать заниматься этим. Это неправильно, Лори. Это неправильно.

- Заткнись! - она стиснула зубы, борясь с подступающими слезами. - Просто заткнись!

- Я... Я не знаю... Мне страшно.

Она закрыла уши руками.

- Закрой свой поганый рот!

- Мы должны остановиться!

Лори бросилась в кустарник навстречу голосу. Она врезалась в клубок колючих кустов, и они потянули ее за одежду, задерживая ее, когда белая фигура проскользнула между деревьями, как туман. Тело было худое, но человеческое. У него было видно ребра, торчащие бедра, как бычьи рога. Он был не просто худым, а истощенным. Мальчик повернулся, чтобы только раз взглянуть на Лори, а затем исчез в черной завесе теней, и красный туман поплыл по тому месту, где он стоял мгновение назад.

- Я не виновата, - прошептала она.