- Нет.

Она не могла так думать. Пит не расскажет. В конце концов, он был напуган угрозой Лори. Тайна пожирала его, но он никогда ее не выдаст. Она висела у него на шее, как ярмо на металлической цепи.

- Я думаю, нам нужно обратиться к психологу, - сказала мама, обращаясь ко всей семье. - В такой ситуации мы должны сплотиться.

* * *

Веревка, державшая качели, позеленела за время дождливой осени, а к ноябрю распустилась, ниточка за ниточкой. Казалось, что каждая частичка детства Лори увядала, каждый след быстро стирался. Сначала она была рада этому переходу. В ней пробудилась сексуальность, и это открыло ей путь к становлению женщиной. Но теперь, когда ее семья рушилась, Лори захотелось вернуться в более простое время, когда папа был сильным, мама счастливой, а Эбби не ненавидела ее.

Она даже задавалась вопросом, действительно ли то, что она сделала с Питом, было неправильным. Сначала она говорила себе, что он просто был ребенком, что не мог справиться с тем, что его не устраивало. Когда его анорексия усилилась, она попыталась убедить себя, что он делал это только для того, чтобы сломить ее, заставить прекратить принуждать. Возможно, он думал, что сможет запугать ее своим членовредительством. Она говорила себе, что это было пустой угрозой, не более того. В конце концов, он так изголодается, что ему придется сдаться. Без еды он умрет. Пити не станет заходить так далеко...

Она толкнулась вперед на носочках, раскачиваясь, слыша, как натянулась веревка, и стараясь не перемахнуть через выступ. Планировать прыжок в воду было можно, но внезапное падение могло привести к тому, что она ударится о камни, которые торчали из склона холма и тянулись вдоль береговой линии внизу. Лори смотрела вниз на их черные гладкие поверхности, сверкающие, как полированный мрамор, когда вода текла вокруг них. Пенистый хаос этой тьмы был словно отражением ее бессвязных мыслей. В ее мыслях были страдания и отчаяние, слишком тяжелый груз для девочки-подростка. Ей хотелось плакать, выпустить крик, который эхом разнесся бы по долине, воспевая ее собственную боль.

Облака из серых превратились в черные, грозящие дождем. Воздух пах морозом. Она знала, что ей следует вернуться домой, пока она не набралась духу, но ей хотелось остаться на берегу ручья. Это место хранило так много счастливых воспоминаний. Ей всегда было приятно приходить сюда. До тех пор, пока она не увидела здесь Эбби с Дэвидом на ней. В течение нескольких месяцев, прошедших с тех пор, как она застала их, продолжала приходить сюда и искать радость, которую когда-то дарила эта поляна, искала и не находила. Эбби, трахающаяся с Дэвидом, похоронила ее заживо, это некогда особенное место было запятнано их капающей, стонущей любовью. Она решила, что ей следовало найти новое место, но по какой-то причине не могла отказаться от этого. Это означало бы, что радость действительно умерла.

Соскочив с качелей, Лори стряхнула пыль с джинсов. Мертвые листья хрустели под ее сапогами, когда она шла по краю обрыва, не отрывая взгляда от стремительной воды. Сегодня ручей был живым, разбухшим от дождя. Ручей, вытекающий из него, был шире, чем когда-либо, а круглое русло, по которому они плыли, вихрилось, как пылевой дьявол. Она представила, как плывет по воде, оставляя позади себя печаль сегодняшнего дня, словно пепел. Когда-нибудь у нее будет своя машина, чтобы уехать, своя квартира, чтобы начать новую жизнь. Но до восемнадцатилетия оставалось еще три года. Это время было жестокой вечностью.

В зарослях послышался шорох, Лори вздрогнула и посмотрела вверх. Кто-то пробирался через скопление мертвых кустов, направляясь к ней. Она подумала о медведях и самцах рыси или койотах. Только когда она увидела лицо сестры, она смогла снова дышать. Эбби была одета гораздо теплее, чем Лори. Ее длинное зимнее пальто было плотно натянуто, руки засунуты в карманы, щеки порозовели от холода. Лори подумала, не выглядит ли она так же. Почему-то она не чувствовала холода, даже на краю обрыва, где ветерок не утихал ни на секунду.

Эбби вышла на поляну. Ее глаза были как льдинки - влажные и голубые, как у их матери, голубые, как июньское небо. В них не было и следа счастья. Они стали почти такими же темными, как у Пита, ожесточившись от всего, что произошло. Казалось, они стали еще темнее, притупленные чем-то, зарытым глубоко внутри.

Эбби остановилась в нескольких футах от Лори, и тучи разразились громом - надвигалась гроза. Эбби еще плотнее натянула пальто, как защитное одеяло. На этот раз, когда Лори встретилась с ней взглядом, Эбби не могла долго смотреть на нее. Она прикусила нижнюю губу и опустила голову.

Голос Лори прозвучал чуть громче шепота.

- Эбби?

Ее сестра выглядела как тень самой себя прежней. Что-то очень важное оборвалось в ней, что-то жизненно необходимое, как биение сердца.

- Эбби?

- Не надо.

Лори сделала паузу.

- Не надо что?

Но Эбби не ответила. Ее волосы выбились из-под капюшона, и она не убрала их, когда они начали развеваться перед ее лицом.

- Я знаю, - сказала Эбби.

Лори тяжело сглотнула.

"Ох, нет. Она видела меня. Она видела меня, когда занималась сексом с Дэвидом".

- Я... - Но Лори не смогла найти слов, чтобы защитить себя. - Я...

- Что не так с тобой?

Лори скрестила руки.

- Эй...

- Как ты могла сделать подобное? Он же не виноват. Ты должна была понимать, чем это все может закончиться.

По шее Лори поднималось тепло. Понимать? Так вот что думала о ней ее сестра? Что она должна была понимать, что Дэвид никогда не захочет иметь ничего общего с такой жалкой, маленькой девственницей, как она? И это была не его вина, что Эбби нравилась ему больше? Почему? Потому что Эбби была красавицей, очаровашкой, девушкой мечты, о которой думал каждый школьник, когда по радио звучали песни о любви? Эбби говорила, что Лори недостойна заполучить хорошего парня, тем более Дэвида. Она говорила, что в ней нет того что есть у Эбби.

- Иди к черту, Эбби! Ты ничего не знаешь!

Ее сестра недоверчиво моргнула. Лори удивила их обеих. Она редко ругалась и никогда так не противостояла сестре. Думала, что никогда и не будет. Похоже, у Эбби было такое же предвзятое мнение.

- Я знаю, - сказала Эбби. - Я все знаю, Лори. Я видела тебя...

- Ты все знаешь. Да, это вся ты, не так ли, Эбби? Ты глупая всезнайка. Ты просто лучшая во всем, не так ли? Наверное, поэтому ты всегда добиваешься своего. Вот почему ты получила Дэвида, да? Потому что ты такая идеальная!

Эбби моргнула.

- Дэвид? О чем ты, бл*ть, вообще говоришь?

- Я любила его! Ты знала, что любила, но все равно забрала его. - Лори пыталась говорить, борясь с комком, поднимавшимся в горле. - Ты могла получить любого мальчика, какого захочешь, а тебе пришлось забрать единственного мальчика, от которого я была без ума.

- Боже. Да, я с тобой не об этом разговариваю.

- Дело в том, что ты лучше меня. Ну, я тоже могу быть хороша в чем-то, чего ты не знаешь. Я тоже нравлюсь Дэвиду. Может, не настолько, чтобы трахаться со мной здесь, в лесу, как пара животных, но...

- Лори, хватит.

- Тебе нравится, когда тебя трахают в грязи? Как собаку?

Эбби шагнула вперед так быстро, что Лори не успела ничего сделать, только вздрогнуть. Она взяла фланелевую ткань куртки Лори в кулаки и притянула ее к себе.

- А как же ты, Лори? Неужто тебе так сильно нравиться трахаться с собственным братом?

Земля под ногами Лори превратилась в зыбучий песок.

Ее тело задрожало, как от ударами тока, страх сковал ее, паника поднялась волнами жара.

- Что, что?

- Ты видела меня и Дэвида, да? А я видела тебя... тебя и Пити. - Слова Эбби выходили так, словно она глотала рвотные массы. - Ты омерзительна. Он всего лишь мальчишка... твой брат! Твой младший брат!

Лори покачнулась, чувствуя, что теряла сознание. Она приветствовала возможность потерять его, спастись любым способом. Если она заснет, то, возможно, проснувшись, обнаружит, что все это было лишь страшным сном. Эбби не могла знать о ней и Пите. Это разрушало все. Ее мир и так уже лишился всех красок, а теперь ему грозила опасность разлететься на осколки от прежней сущности, и тогда его уже невозможно будет собрать воедино. Если ее сестра знает... тогда...