Тётя называет «Paraíso» «моим маленьким Folies Bergère», но на самом деле он чуть больше бара. (Прим. пер: «Фоли-Бержер» — знаменитое варьете и кабаре в Париже).

Девушкам нравится здесь работать, они считают, что в мире нет более элегантного места. Бедные девочки, они никогда не высовывали носа за пределы Кубы, очевидно, что для них это настоящий шик. Для меня всё по-другому. Я не собираюсь здесь торчать и трястись полуголой, ради нескольких песо. Я стану настоящей танцовщицей и выступлю в Лас-Вегасе.

Каждый вечер во время первого шоу я пробираюсь за кулисы и пытаюсь выучить у тёти Паломы движения. Эта женщина настолько чувственна, что гипнотизирует, но она не так красива, как я. Я стану настоящей звездой, как Дита фон Тиз; мне обещал дядя Цезарь. Он также сказал, что я должна научиться владеть «своей магией». «Женщины сильны», — всегда говорит он, — «чем лучше научишься доставлять мужчине удовольствие, тем больше получишь взамен. Чем сильнее тебя желают, тем важнее ты будешь». Только он по-настоящему понимает меня, и только он считает, что мои амбиции — не просто прихоть маленькой глупой девчонки. Теперь он попросил меня выйти с ним на сцену, чтобы показать, как я умею танцевать… Я на взводе.

Я в тёмной комнате, с завязанными глазами и привязанными к изголовью кровати руками. Ничего не вижу вокруг себя, только тьма. При каждом малейшем звуке моё сердце пропускает удар.

Это не страх, а возбуждение. Веселье вот-вот начнётся. Я взяла карточку, лежащую на игровом столе под моей фигуркой, и следую инструкциям. Каждый участник может решить, как играть, сегодня я выбрала вслепую.

Я разделась, и Тамара, одна из девушек клуба, связала меня. Я люблю неизвестность, риск. Чувствую, как в венах бурлит адреналин, потому что скоро меня жёстко возьмут и я не знаю кто. С тех пор как некий Дамиан стал часто посещать клуб, вечера приобрели насыщенность, жаль, что в последнее время он редко появляется.

Теперь, в сравнении с ним, все остальные мужчины кажутся ужасно скучными.

Дверь со скрипом открывается, тяжёлые шаги приближаются к кровати.

Мою лодыжку сжимают пальцы. Быстрое сжатие, затем лёгкая ласка по ноге, которая прерывается совсем рядом с моей интимностью.

— Сегодня мы повеселимся, — шепчет тёплый голос, который я узнаю.

«Дамиан здесь!»

Я собираюсь сказать ему, как рада новой встрече с ним, но его руки смыкаются вокруг моей шеи, заставляя замолчать.

— Лара, у меня, как всегда, есть карт-бланш? — холодно спрашивает он.

— Да, дорогой.

Цезарь Кортес

Завтрак не может избавить меня от гнева. Уже несколько недель ничто не работает так, как должно, даже тосты поджарены сильнее обычного.

В столовую входит фигура, одетая в чёрное. Мне всегда нравилась склонность Паломы к театральности. Жаль, только это у неё и осталось.

Она садится с другой стороны стола. Начинает наливать чай, даже не обращаясь ко мне, но сегодня ей не удастся избежать «дружеской» супружеской беседы.

— Доброе утро, дорогая, ты хорошо отдохнула? — спрашиваю я со всем спокойствием, на которое только способен в данный момент.

— Чего ты хочешь, Цезарь? Тебе много лет наплевать на меня или мои дела. Вообще-то, если подумать, уверена — тебя никогда ничего не интересовало в моей жизни. — Возражает с вызовом.

— Ну же, Паломита, не обижай меня, ты всегда была важна для меня. — Пытаюсь ей польстить.

— Всегда когда? Когда ты забрался ко мне между бёдер, когда я ещё была замужем, или когда ты залез в мою постель перед тем, как похоронили моего покойного мужа и твоего бывшего босса?

— Не будь грубой, ты знаешь, как я ненавижу вульгарность. За эти годы я дал тебе всё, что ты когда-либо хотела или ошибаюсь? Это я превратил тебя из бедной хозяйки борделя в прекрасную леди, не забывай об этом, женщина!

— Dios, какой же ты лицемер! Ты украл фамилию, а также всё, что принадлежало моей семье на протяжении веков! — Она визжит, как простолюдинка, которой и является.

«Я терпел эту жадную суку двадцать пять лет, она должна благодарить меня за то, что я так долго сохранял ей жизнь».

— На самом деле я просто с уважением отнёсся к традиции вашей семьи, поэтому и взял фамилию Кортес. И в любом случае я привнёс гораздо больше блеска, чем ты и твоя семья когда-либо делали.

С первого дня я возненавидел эту никчёмную шлюху и всю ораву нищих, которых она всегда держала рядом. Если бы не я, она не увидела бы и йоты того, что мне удалось достичь за эти годы.

«Это я пожертвовал всем, а не она».

— Хватит разглагольствовать о своём происхождении. Думаешь, у тебя оно благородное только потому, что твой оборванный предок высадился в Южной Америке вместе с Колумбом? Он был простым моряком, Палома. Моряк, который без колебаний стал сутенёром, как только представилась возможность. А твоя семья с тех пор живёт за счёт других женщин, так что теперь скажи мне: кто лицемер?

«Почему она всегда должна пробуждать во мне худшее?»

— Всегда лучше, чем быть потомком рабов, как ты! Я ошибаюсь или твоя прапрабабушка была cuarteróna? Цезарь, а что делали с рабами? Напомни мне, пожалуйста, разве с ними не обращались как со шлюхами? Ты был никем до женитьбы на мне, ты был просто вором! Мало того что ты забрал мою фамилию и всё, что по праву должно было бы принадлежать мне и моему брату, ты изменил даже своё имя, чтобы тебя не узнали. Неужели думаешь, я настолько глупа, чтобы не понять, что ты сделал? Я всё равно приняла тебя, потому что влюбилась.

«Опять мелодрама, глупая женщина».

Она даже не смогла родить мне сына, только двух таких же невежественных стерв, вроде неё, но всё вот-вот изменится, и как изменится.

Я рад, что она упомянула своего брата, поскольку именно о нём и хотел поговорить.

— Бедная раненая голубка, я на самом деле, должно быть, монстр, не так ли? — С неохотой отбрасываю тост, встаю, подхожу к ней и наклоняюсь к её отвратительному лицу.

— Ну, лучше если монстр будет спящим, ты же не хочешь его разбудить? И раз уж ты упомянула, мне стало интересно: где наш дорогой Габриэль Наварро Кортес, твой любимый младший брат? — спрашиваю, едва сдерживая себя в руках.

— Всё кончено, Цезарь. Ты не сможешь прикоснуться к нему, как больше не прикоснёшься ни к кому из нас. Я ждала годы, чтобы отомстить за то, что ты сделал с нашей Бланкой, за злое существо, в которое ты превратил Тейлор, и за ад, в котором ты заставил жить меня. Скоро твой карточный домик рухнет, и ты снова станешь таким же вором, каким был всегда…

Я сильно бью её и мягкая плоть подаётся под моей рукой. Ненавижу даже бить её.

— Джулиан! — зову, повышая голос.

Мой самый надёжный человек всегда находится в шаге от меня.

— Я здесь, Цезарь, — отзывается он, заглядывая из коридора.

— Пожалуйста, проводи госпожу в мой кабинет и проследи, чтобы она осталась там. Нам нужно услышать её рассказать о новом приключении, в которое пустился мой дорогой деверь. — Я вытираю руки носовым платком, стирая слюнявую кровь этой ведьмы.

Со зловещим видом и разбитой губой Палома громко смеётся.

— Ты мёртв, Цезарь Кортес. Что бы ты со мной ни сделал, тебе конец! — кричит она, пока тем же платком не затыкаю ей рот.

«Я не рухну, а если паду, то никого не оставлю в живых, чтобы засвидетельствовать своё поражение».

Тейлор Кортес

После смерти отца прошёл месяц. Событие меня не удивило, я знала, — рано или поздно кто-то его уберёт, — но не могла представить, что это будет его сын.

«Дамиан стал настоящим открытием: красивый, жестокий и… Вау! Мой брат». Только такой извращённый психопат, как Цезарь, мог организовать инцест для достижения своих целей.