Стол был накрыт по-праздничному и заставлен тарелками с едой. Всего собиралось человек двадцать. Остальные готовились пировать на улице под открытым небом. Сам Инэман сидел в том самом кресле, в котором его впервые увидел Донован. Слева от него сидела Альвин, а справа кресло пустовало, из чего Донован сделал вывод, что оно предназначено для него. Он не ошибся.
Когда все расселись, он принялся разглядывать гостей. Все они были храбрыми и опытными воинами, которые провели всю свою жизнь в сражениях. Некоторые из них тоже смотрели на него с интересом. Доновану уже порядком надоели все эти смотрины, и он старался не обращать на это внимания. Рядом с Донованом сидел Рикано, который на все время пребывания Донована среди туземцев, был прикреплен к нему в качестве переводчика. Инэман не умел или не хотел говорить на земном языке.
Рикано, как и остальные гости, по случаю праздника, немного приоделся. На нем был новый кожаный передник, а на голове шлем, украшенный металлическими пластинами. Нагнувшись к Доновану, он принялся называть по имени всех собравшихся в доме вождя гостей, которые в это время сидели, важно развалившись в креслах. Донован мало кого запомнил: уж очень непривычными были имена, но он надеялся, что со временем сам узнает, кого как зовут.
В этот момент Инэман поднялся со своего места, и налил себе полный кубок вина. Все гости последовали его примеру. После этого вождь произнес длинную речь, в которой, как перевел Рикано, не один раз упомянул Донована. Такое внимание Инэмана было великой честью для него. Донован поблагодарил вождя и, подняв свой кубок, выпил вино до дна. Он не знал, из чего туземцы готовят вино, но очень надеялся, что для его желудка не будет никаких последствий.
Тем временем праздник шел своим чередом, и после третьего кубка все гости развеселились. Военачальники Инэмана начали рассказывать забавные случаи, которые происходили во время походов. Время от времени раздавались взрывы смеха, и, чем больше проходило времени, тем не официальней становилась обстановка. Каждый был занят своим делом. Один туземец о чем-то спорил со своим соседом, стуча при этом костью по столу. Еда с тарелок быстро исчезала, и две женщины все время ходили с подносами вокруг столов, подкладывая все новые куски мяса и кувшины с вином.
Донован смотрел на все это с веселой улыбкой. Ел он мало, и еще меньше пил. Через некоторое время, он начал замечать, что Альвин бросает на него весьма откровенные взгляды. К этому времени, она достаточно выпила и весело смеялась, слушая рассказы друзей отца.
Донован подумал, что если бы он знал язык туземцев, то, пожалуй, и он был бы не прочь посмеяться. Рикано, выпив более чем достаточно вина, совсем забыл о нем и ничего не переводил. В это время, он о чем– то оживленно беседовал с одним из гостей.
Увидев, что до него никому нет дела, Донован занялся простым наблюдением. Сейчас он не чувствовал себя космодесантником универсалом. Он был воином, празднующий удачную охоту, и который ждет предстоящего сражения с врагами. Его друзья на базе, очень бы удивились и позабавились, увидев его сейчас среди дикарей с примитивным оружием за поясами и с кусками мяса в руках. При этих мыслях, Донован улыбнулся, подумав, что при определенных обстоятельствах, его немногое отделяет от сидевших рядом туземцев. Но этот вывод его ничуть не огорчил.
…Гости начали расходиться далеко за полночь. Донован вышел на улицу вместе с Рикано и, попрощавшись, разъехались в разные стороны. Подъехав к своему дому, Донован слез с лошади, и привязал ее у крыльца. Спать ему не хотелось, и он решил побыть на улице. Ночь была тихой и теплой. Запрокинув голову, он долго смотрел на звездное небо и луну. Он смотрел ни о чем не думая, вдыхая полной грудью свежий воздух. Винные пары быстро улетучились, и он чувствовал себя отлично.
В туземной деревне все уже легли спать, костры погасли, и наступила такая тишина, что при желании, можно было представить, что вокруг на десятки километров никого нет. Но это было не совсем так.
Неожиданно где-то в стороне послышался тихий шорох, а затем фыркнула лошадь. Донован повернулся на звук, и увидел приближающегося всадника. Когда лошадь подъехала немного ближе, Донован увидел, что в седле сидит Альвин. Она подъехала совсем близко к нему и остановила лошадь. Донован молча ждал, что будет дальше. Ночью, верхом на лошади и под звездным небом, да к тому же, освещаемая лунным светом, Альвин выглядела просто великолепно. И ко всему этому, она была обнаженной.
Ловко спрыгнув с лошади, она подошла к Доновану.
– Донован, я хочу с тобой поговорить, – сказала она приятным голосом и на вполне понятном ему языке.
– Откуда ты знаешь язык моего народа, и почему раньше не говорила со мной? – спросил Донован, даже не скрывая своего удивления.
– Твоему языку научил меня Рикано. После того, как много лет назад убили мою мать, он занялся моим воспитанием и, кроме всего прочего, научил языку людей с неба. С тобой я не разговаривала, потому что отец запретил мне делать это. Но сегодня, я сама решила прийти к тебе. Отец после праздника спит и не узнает об этом.
– Так, зачем ты пришла сюда? – спросил Донован, не сводя с нее глаз.
Альвин была всего в шаге от него, и близость ее обнаженного тела возбуждала его.
– Ты мне понравился, Донован. Сразу, как только я тебя увидела в нашей деревне. И я хочу, чтобы ты был моим мужчиной.
Услышав это, Донован сразу и не понял, о чем она говорит. Простота, с которой Альвин это сообщила ему, просто ошарашила его. Тем временем, Альвин взяла его руки и положила себе на грудь. От этого прикосновения, Донован слегка вздрогнул – грудь Альвин была теплой и упругой. Он стоял, не зная, как поступить. Будь Альвин земной женщиной, то не было б никаких проблем.
Альвин, считая, что он согласен, не мешкая обняла его и поцеловала. Затем, прижавшись к нему тихо и нежно заговорила:
– Донован, я тебя полюбила, и буду любить до конца жизни. Я буду тебе хорошей женой и верной подругой в сражениях.
Не ожидавший такого поворота, Донован слушал ее не перебивая.
– К тому же, – продолжала говорить Альвин, – я очень быстро умею снимать с туш шкуры.
– Это, конечно, хорошо Альвин, – перебил он ее, – но знаешь, – Донован на миг замялся, не зная, как лучше сказать. Затем поднял голову Альвин и поцеловал.
– Ты мне тоже понравилась Альвин, но быть твоим мужчиной я не могу, – мягко проговорил он.
– Почему не можешь? – удивилась девушка, ожидавшая совсем другого ответа.
– Как тебе сказать, – многозначительно начал Донован, – я ведь не из вашего племени, да и, вообще, прилетел из другого мира.
– Это не имеет значения, Донован. Я тебя выбрала и хочу, чтобы так было, – ответила Альвин.
Донован в ответ что-то неразборчиво пробормотал.
– Но ведь твой отец против этого. Ты сама только что сказала.
– Ничего он не против, Донован. Это совсем другое дело и я уговорю его, – в голосе Альвин послышалось нетерпение.
Доновану, конечно, мало нравилась перспектива остаться на этой планете, и до конца жизни сражаться с соседними племенами. Об этом не может быть и речи. Но и взять с собой Альвин, он тоже не мог. Появись он с ней у себя дома, и его друзья до самой смерти не давали бы ему прохода своими шуточками. Поэтому Донован решил попробовать переубедить ее, и заставить изменить свое решение сделать его своим мужчиной.
– Нет, Альвин. Я не могу этого сделать. Я помогу твоему отцу, и улечу обратно в свой мир и мы, скорее всего, никогда больше не увидимся. Почему бы тебе не выбрать кого– нибудь из воинов твоего отца?
– Но я хочу тебя, Донован. Разве ты этого не понимаешь? – воскликнула Альвин.
– Понимаю, но это невозможно…
– Но почему, Донован? Разве я тебе не нравлюсь? Посмотри, какая у меня красивая грудь. Даже Рикано говорил мне это.
– Я вижу, Альвин. И, правда, красивая, но…
Альвин, рассердившись, сбросила его руки со своих плеч и отступила от него на шаг. Затем резко повернулась и пошла к своей лошади. Донован остался на месте.
