– А где Клаус? – Забормотал фон Кланке.

– Позже увидишь, – телохранитель подталкивал молодого ученого ко входу в здание.

На сером безликом строении с тёмными не просматриваемыми с улицы окнами, не было ни одной вывески или указателя. Артур не понимал где находится, не осознавал зачем его сюда привезли, но подчинился грубой силе, самостоятельно открыл тяжелую дверь и вошел в дом. Он стоял в полутемном холле, прислонившись спиной к холодной двери, мозаичный пол из чёрных и белых плиток уходил вперед в темноту коридора со стенами выкрашенными черной краской. Спустя несколько минут в коридоре зажегся свет, теперь стало понятно, что стены окрашены чередующимися полосами красного и черного цвета. Густой вибрирующий голос, словно из подземелья потребовал: «Иди вперед!».

Фон Кланке сделал первые осторожные шаги, он старался не прикасаться к красным полосам, словно опасаясь испачкаться в крови, из-за постепенно сужающегося прохода это становилось сделать все сложнее и сложнее. В двадцати метрах от того места, где он остановился, коридор расширялся выпуклостями слева и справа, а по центру алым цветом выделялась одностворчатая гладкая дверь без ручки и замочной скважины. Артур явственно расслышал музыку, но не мог разобрать, что же исполнял невидимый оркестр

Звук постепенно стал нарастать и молодой ученый осознал знакомую увертюру из оперы Тангейзер Рихарда Вагнера. Вскоре вибрации от шедевра германского музыкального духа достигли его сердца. Дверь беззвучно открылась внутрь округлого помещения, от сполохов пламени, расположенных на вершине колонн, установленных по кругу, от замерших в нишах статуй рыцарей миннезингеров в светящихся белоснежных мантиях молодого ученого стала бить внутренняя дрожь.

Когда он вошел в помещение, то поддавшись мистической силе прошагал по черной полосе и в конце ее осторожно ступил в красный круг диаметром менее полуметра. Остальная часть помещения оказалось выложена плитками из белого мрамора. В центре зала вспыхнуло и стало пульсировать пламя, освещая дугообразный белый подиум с кровавым торцом. Неожиданно наступило спокойствие за свою участь, возможно, причиной тому стало негромкое звучание умиротворяющей композиции. Когда Артур услышал первые суровые мужские голоса, то вздрогнул. Голоса исходили из статуй, замерших в нишах из разных секторов зала.

Величественность хорового пения вступающих новых голосов, исполняющих песнь пилигримов поднимали в фон Кланке дух дворянского рода, берущего начало из далеких веков, он ощутил себя одним из тех, кто способен возродить нацию и восстановить чистоту крови, завещанную древними богами. Пелена перед глазами молодого ученого пала, миннезингеры, не прекращая пения, спустились со своих постаментов, разделились на две группы, двигающиеся по кругу в разных направлениях.

На несколько секунд свет померк, а когда сполохи желто-красного света вновь стали призрачно освещать помещение, Артур увидел на подиуме мужчину в золотистой мантии, восседающем на подиуме. Завершая пение, миннезингеры заняли свои места в нишах. С магистром на подиуме стали происходить немыслимые трансформации, с окончанием пения, зал вновь наполнила спокойная медлительная композиция. Сначала тело магистра воспарило над подиумом, а затем стало медленно увеличиваться в размерах, словно возвышаясь над молодым ученым.

– Кто? – Прогремел голос.

– Артур фон Кланке! – Ответил парень.

– Кто? -Рассвирепел магистр?

– Артур фон Кланке, ученый нейрофизиолог, – растерялся парень, – работаю вместе с профессором Огенбауэром над проблемой человека будущего.

Артур почувствовал позади себя тяжелые шаги, обернувшись он увидел двух статных рыцарей с суровыми лицами и невидящим взором. Двое грозного вида мужчин заняли места позади его справа и слева, удерживая за рукоятку меч, они с легким звоном коснулись острием мраморного пола.

– Цель? – Голос магистра не утратил напора.

– Возрождение Германии и германской нации! – Бодро ответил испытуемый.

– Цель? – Слово эхом отразилось от стен помещения.

– Восстановление нордической расы! – Вторил эху молодой ученый.

Магистр потребовал от Артура вторить словам князей и принять клятву верности, мужчины, стоящие позади поочередно негромким речитативом, выговаривали фразы, а фон Кланке старался произносить их уверенно. Когда клятва была принята, началась обратная трансформация магистра, а затем он незаметно исчез, также как появился. Постепенно один за другим рыцари стали покидать зал, они поднимались слева и справа на подиуме и исчезали в невидимом проходе за архитектурными выступами стен.

Современная Россия, Тарск, старые фотографии

Анастасия принесла ноутбук и установила его на стол, она ни в коем случае не хотела работать в домашнем кабинете мужа, ранее принадлежащем ее отцу. Девушка вспомнила решительный напор Алисы, вдохновленной идеей выставки подруги и ее настойчивость выбрать из архива ранние работы Насти. На антресолях шкафа прихожей она нашла коробку с CD дисками и не обращая внимание на пыль, скопившуюся за годы, притащила свое добро также на кухню. Установив коробку на соседний стул, девушка сорвала, начавшую отклеиваться липкую ленту.

Первым, что предстало перед ее глазами, были старые тетради конспектов, из памяти, казалось, наотрез исчезли воспоминания учебы. Вытащив первую тетрадь, с нарисованной на светлой обложке когда-то лозой с резными листьями треугольной виноградной кистью с прорисованными округлыми ягодами. Настя с трепетом перевернула несколько страниц и стала вчитываться в текст.

В основе картины, рисунка и даже фотографии должна чувствоваться собранная композиция, объединяющая все элементы воедино и придающая изобразительный смысл, только такое сочетание придает художественную ценность. Все образы должны быть подчинены авторской идеи, тогда может быть достигнуто благотворное восприятие зрительных образов человеком.

Чтение старого конспекта так увлекло Анастасию, что в памяти стали всплывать мгновения из студенческих лет, ей даже показалось, что она помнит ауру торжественности лекций, создаваемую профессором, всегда одетым в старомодный сюртук и темно-бордовый берет с выбивающимися седыми вьющимися прядями. Девушка провела раскрытой ладонью по листу, прикрыла глаза, ощутила запах старого лака парты, ей даже послышался голос профессора. Настя открыла глаза, видение исчезло, она тихонько душевно рассмеялась над своими грезами и перелистнув несколько страниц принялась читать вновь.

На этой странице начинался новый раздел лекционного материала затрагивающей целостность композиции, несмотря на принципы объединенности или разъединенности составляющих ее элементов. Настя закрыла тетрадь и явственно вспомнила, как старый профессор рассуждал на тему золотого сечения, введенного в обиход последователями Пифагора. Курс,

когда-то изучаемый Настей, отчасти затрагивает вал и архитектуру, возможно поэтому, профессор много времени уделил разбору золотой пропорции на примере гармонии Парфенона. Математика никогда не была для девушки сильной стороной, но почему-то в память крепко вошло, что необходимо разделить отрезок АС на две неравные части, АВ и ВС, тогда отношение АВ к ВС должно быть равно отношению АС к АВ, так может быть достигнуто золотое сечение.

Насте припомнился ее отдых с отцом в Италии, где она рассматривала и производила фотографирование акведука Carolino в северной части страны. Она удивила отца своим недовольством современной асфальтированной дороги с портящим пейзаж железным ограждением. Анастасия потребовала от отца отогнать автомобиль подальше, а далее они спустились в неглубокую долину и срезали ветви зеленого кустарника, дабы скрыть ими часть дороги и ограждения для придания нужного баланса композиции по ее замыслу.