– Зачем я только поехал к отцу домой? Сидела бы она сейчас дальше одна и не свалилась с этой грёбанной лестницы! – мужчина нервно ходил по коридору вперёд–назад и, сжимая в руках телефон, тихо ругался.

Делая очередной круг, он увидел, что дверь процедурного кабинета открылась, а Ульяну вывезли на медицинской кушетке с колёсиками в другую сторону. Денис ринулся догнать, но резко замер, чуть не влетев в медсестру, которая остановилась и резко повернулась на шум.

– Мужчина, вам туда нельзя, – строгим тоном проговорила она.

Округлив глаза, Денис уставился на женщину.

– В смысле нельзя? Куда вы увезли Ульяну? – он чувствовал, как начинает злиться и его тон непроизвольно повышался.

– У вашей жены преждевременная отслойка плаценты. Произошло отслоение менее трети поверхности плаценты, но отслоение продолжает прогрессировать. Если произойдёт полная отслойка – ребёнок погибнет моментально, тогда будет одна задача – спасти мать. На данный момент есть шанс спасти и роженицу, и её малыша путём экстренного родоразрешения при помощи кесарева сечения, – с жалостью на лице и в голосе, объясняла девушка.

Мужчина свёл брови у переносицы и помотал головой. Он ничего не понимал, о чём ему пыталась сказать медсестра, но фраза о том, что Ульяна и ребёнок могут погибнуть, резанула по сердцу, словно скальпель.

– Из–за чего она отслаивается? – Денис чувствовал, как на виски начинает давить, а в лёгких будто заканчивался кислород.

– Точная причина не известна. Да и они все могут быть разные: эндокринные нарушения, повышенное давление, наследственные нарушения свёртываемости крови, сдавление нижней полой вены, резкие скачки давления при стрессе, – перечислила медсестра.

– Мне. Нужно. Присутствовать. На родах, – отчеканил мужчина, пристально смотря девушке в глаза.

– Вас не допустят в операционную. Вы понимаете, что там всё должно быть стерильно? – возразила медсестра.

– Значит сделайте всё, чтобы мать и ребёнок остались живы! – резко вскинув руками, прокричал Денис и, не дожидаясь ответа, развернулся, снимая блокировку с экрана смартфона.

Минут двадцать он обзванивал всех знакомых, у которых могли быть связи в этом роддоме, чтобы его допустили в родовое отделение. Потирая лоб и шумно выдыхая, мужчина вновь и вновь пролистывал телефонную книгу, набирая номер. Слушая очередной отрицательный ответ, он был готов наплевать на все запреты и дать взятку главному врачу. Но последний звонок заставил его облегчённо выдохнуть на некоторое время. Спустя три минуты Денису принесли халат, маску, шапочку и прорезиненные тапочки. Быстро напялив на себя обмундирование, он схватил медсестру за руку и, спрашивая направление, буквально бежал к операционной.

Пустить мужчину внутрь так и не разрешили, но он теперь мог стоять возле дверей и наблюдать за происходящим в небольшое квадратное стеклянное окошко. Денис пристально следил за движениями врачей и часто переводил взгляд на лицо Ульяны. Девушка всё время смотрела в потолок и кусала губы. Телефон мужчины начал разряжаться, поэтому он решил больше не звонить Петру Ивановичу, а просто отправить ему сообщение.

*Твоя Ульяна в роддоме. Ей делают кесарево.*

С каждым мгновением Денис начинал нервничать всё больше и больше. Он переминался с ноги на ногу и теребил пуговицу на своём халате, ожидая, когда закончится весь этот процесс, приводящий в ужас все нервные окончания. Но уже через три минуты малышку достали, приложили на несколько секунд к матери «кожа к коже», а после одна из медсестёр унесла её в соседнее помещение.

Распахнув глаза, мужчина уже собирался влететь в помещение, но уже знакомая девушка в медицинской форме открыла дверь и вышла к нему.

– С мамой и ребёнком всё хорошо. Девочка будет находиться в интенсивной терапии для новорожденных. Там её поместят в кувез и обеспечат дополнительную подачу увлажнённого и подогретого кислорода, а также оптимальную влажность и температурный режим. Ребёнок будет находится в кувезе до тех пор, пока не сможет самостоятельно поддерживать температуру тела и обходиться без дополнительной подачи кислорода, – спокойный и тихий голос медсестры звучал для Дениса завораживающе.

Шумно выдохнув, он прижался спиной к стене и провёл ладонью по лицу. Мужчина чувствовал, как во всём теле наступила долгожданная лёгкость. Несколько секунд он повторял в голове одну и ту же фразу, что Ульяне и девочке больше ничего не угрожает.

– Можно взглянуть на малышку? – с надеждой спросил Денис, посмотрев девушке в глаза.

Медсестра закусила губу, оглянулась по сторонам, и глубоко вздохнула.

– Хорошо. Но только быстро и не шумите, иначе меня уволят, – тихо ответила она, развернулась и быстро зашагала по коридору.

Девушка поглядывала через плечо на мужчину, чтобы удостовериться, что он не отстаёт. Подойдя к однотипным дверям, она попросила Дениса немного подождать. Время тянулось ужасно медленно. Мужчина снова начинал нервничать. Уперевшись руками в стену, он закрыл глаза и стал постукивать пальцами. В какой–то момент Денис уже был готов зайти, не дожидаясь медсестры, но как только он сделал шаг, дверь распахнулась, и она жестом пригласила его внутрь. Подведя мужчину к кувезу, девушка предупредила его, что у мужчины есть только две минуты и она будет ждать снаружи.

Увидев совсем маленькую кроху, внутри у Дениса всё сжалось, словно кто–то разом выкачал жизненные силы. Девочка была очень маленькой. Ручки и ножки напоминали тростиночки, а фиолетово–красноватый цвет кожи придавал ещё больше болезненного вида. Глаза мужчины заблестели от слёз, а одна, так и не удержавшись, предательски скатилась по щеке с небольшой щетиной.

– Всё будет хорошо, малышка, обещаю. О вас теперь есть кому позаботиться, – прошептал он, наклонившись.

Через несколько минут Денис снова стоял возле дверей операционной. Ульяне накладывали швы. Её вид был уставшим измученным. Повернув голову, девушка встретилась взглядом с мужчиной.

– С девчушкой всё хорошо! – крикнул Денис, чтобы успокоить Улю.

Она улыбнулась и слабо кивнула мужчине в ответ. Помахав ей, Денис вернулся в кабинет, где оставил свои вещи, в сопровождении медсестры. Он быстро переоделся и поторопился покинуть здание.

Выйдя на улицу, мужчина задрал голову, наполнил лёгкие свежим морозным воздухом и посмотрел на ночное небо. На чёрном полотне мерцали тысячи звёзд, будто кто–то просыпал алмазы на тёмном отрезке ткани. От пережитых эмоций и до сих пор ощущая нервозное состояние, Денис даже не чувствовал зимнего колючего холода. Стоя на крыльце роддома в одном свитере, он пытался привести себя в чувства, думая о том, что всё уже позади и жизням двух девочек ничего не угрожает. Шумно выдохнув, мужчина медленно спустился по ступенькам и направился к автомобилю. Но услышал, как его кто–то окликнул.

– Денис! – раздался вдалеке чей–то голос.

Мужчина повернул голову и увидел своего отца, который почти бежал в его направлении.

– Что с Ульяной и Снежинкой? – спросил Пётр Иванович, жадно глотая воздух ртом.

– Сейчас всё хорошо. Была отслойка плаценты, Уле сделали экстренное кесарево, но девочка будет пока находится в интенсивной терапии. И что за странное прозвище – Снежинка? – Денис свёл брови у переносицы и развёл руки в стороны.

– Потому что девочку зовут Снежана. Так и называем её то Снежа, то Снежинка, – пояснил отец.

– Да уж, символично. Если ещё учесть, что она родилась сегодня – двадцать третьего декабря. Вы специально подгадывали, когда сестрёнку мне стругали или всё спонтанно вышло? – ухмыльнулся мужчина.

От услышанного лицо Петра Ивановича вытянулось, а глаза изумлённо округлились. Денису на миг показалось, что отец перестал дышать.

Прочистив горло, Пётр Иванович поправил воротник рубашки и сипло спросил:

– Какую ещё сестрёнку? Ты что, думаешь, что Ульяна моя любовница?

– А разве нет? – повёл плечом мужчина.

– Да, сын, от тебя я такого не ожидал. Я её просто приютил у себя, потому что муж выгнал Улю на улицу беременной, – отец шумно выдохнул и провёл рукой по волосам. – Так, поехали домой, по дороге всё расскажу. А в роддом уже утром приеду, – он обошёл машину и направился к двери автомобиля с пассажирской стороны.