Я говорю им, что специализируюсь на социальных темах. Никто не знает, что моя главная цель – раздобыть собственную оценку Эло. Сотрудничество с журналом Grazia идеально подойдет для моей задачи. Сейчас я предложу изданию пару сюжетов про Tinder, к тому же Grazia на редкость хорошо платит фрилансерам. Тем временем, я смогу подобраться поближе к Tinder как человек, способный помочь им в битве за французских пользовательниц. В итоге я получу возможность задать большим начальникам «настоящие вопросы». Как минимум я на это надеюсь. Я доверяюсь инстинкту, действую на ощупь. Чтобы заполучить мою оценку Эло, нужно, чтобы эти двое были на моей стороне. Я захожу в кафе, полная решимости заслужить их уважение.

Луи и Жюлия уже здесь. Они выглядят как типичные консультанты. У Луи идеально стриженная борода, он одет в темно-синий пиджак поверх безупречной рубашки и джинсы. Приятная улыбка и кашемировый джемпер – это Жюлия. Доброжелательный тон, сразу переходим на «ты», я слегка дразню их: «Вы позвали меня в шикарный район!» «Вы не подумайте, я сам живу на востоке Парижа», – улыбается Луи в ответ. Они очень милы. Мы примерно одного возраста, вероятно, с примерно одинаковым бэкграундом, и я не удивлюсь, если у нас есть пара десятков общих друзей в «Фейсбуке». «Не дай себя умаслить, это ведь их работа – быть милыми», – шепчет тихий голос в голове.

После знакомства речь заходит о Шоне Рэде, директоре Tinder и одном из создателей приложения. Тридцатилетний бизнесмен – сын иранских иммигрантов, выросший в Беверли-Хиллз. На тринадцатый день рождения родители подарили ему первый смартфон, чтобы он не так сильно переживал из-за прыщей. По крайней мере, так он сам рассказывает в журнале Rolling Stone[13]. Шон мечтал стать рок-звездой, но родители дали ему понять, что в первую очередь надо зарабатывать деньги. Он поступил в бизнес-школу Университета Южной Калифорнии, но не вынес жизни в кампусе и вернулся к родителям.

В 2006 году он создал Adly, платформу, с помощью которой знаменитости могут управлять разными аккаунтами в социальных сетях. В 2012 Рэд продал свою долю в Adly и присоединился к Hatch Labs, инкубатору, где создаются мобильные приложения, финансируемому IAC (InterActiveCorp) – гигантской американской интернет-корпорацией, которой принадлежат 150 брендов по всему миру, в том числе Vimeo, CollegeHumor, Dictionary.com и самая крупная в мире группа в сфере дейтинга Match Group.

Именно здесь в сотрудничестве с еще пятью разработчиками, в числе которых лучший друг детства Рэда Джонатан Бадин, он придумывает Tinder. Шон Рэд рассказывает, как ему пришла в голову идея создания приложения, в интервью Business Insider[14]: они с друзьями сидели в кафе, когда ему вдруг улыбнулась женщина. Он описал, как именно понял, что ее улыбка была, по сути, приглашением к диалогу. Эта улыбка внушила уверенность человеку, который считал себя «очень застенчивым». Шон Рэд стал одержим идеей создания социального аналога «double opt-in» – это маркетинговый термин, означающий двойное подтверждение подписки. Он понял, что надо гарантировать людям взаимный интерес, прежде чем дать им возможность общаться. Гениальная находка состоит в устранении страха перед отказом.

В тот момент, когда я встречаюсь с Луи и Жюлией, Шон Рэд только что дал свое первое интервью ежедневной газете Evening Standard[15]. Его вот-вот подхватит вся мировая пресса. Шон Рэд в нем кажется… непостижимым. Он неуклюжий, трогательный и в то же время – опасный мачо.

Шон Рэд описывает свою зависимость от Tinder. «Каждую неделю я влюбляюсь в новую девушку, – шутит он, в то же время называя себя одиноким. – Я очень сосредоточен, сейчас судьбоносный период для Tinder, и у меня просто нет на это времени». Он утверждает, что спал всего с двадцатью девушками, в отличие от других пользователей приложения. А еще он отверг модель, которая умоляла его вступить с ней в сексуальную связь. «Она была одной из красивейших женщин, что я видел, но это не значит, что я хочу сорвать с нее одежду и переспать с ней. Притяжение – это сложный феномен. Меня привлекали женщины, которые были… Которых мои друзья могли бы назвать уродинами. Честно говоря, мне наплевать, модель или не модель. Правда. Я знаю, звучит как клише или как фраза, которую не услышишь от мужчины, но это правда: мне нужен интеллектуальный вызов». Неужели для Шона и его друзей настолько невероятна мысль, что женщина – больше, чем просто тело, а мужчина – больше, чем животное? «Кажется, есть слово, описывающее людей, которых привлекает интеллект, – продолжает Шон Рэд в интервью. – Что это за слово? На языке вертится содомия». Его пресс-атташе и автор статьи смеются. «Что? Что я такого сказал?»

Больше всего в этом интервью мне понравилось, как Шон радостно рассказывал журналистке, сколько зрителей пришло на его выступление на последнем Web Summit (грандиозная технологическая конференция, куда съезжаются ведущие игроки со всего мира) в Дублине. «Было больше народу, чем на выступлении Instagram, – в его реакции слышен восторг маленького мальчика. – Зал был полон кричащих фанатов! Как на концерте. Сегодня технологии стали гораздо важнее, чем раньше. Это новый рок». Я сразу вспомнила о его юношеской мечте стать звездой. Кажется, будто он хочет убедить себя, что ему не о чем сожалеть.

Однако дальше в интервью проскальзывает совсем иной тон. Журналистка упоминает статью, появившуюся ранее в Vanity Fair. Американская корреспондентка Нэнси Джо Сэйлс провела первое тщательное исследование влияния Tinder на общество, описав апокалипсис в мире дейтинга. Шон Рэд сразу закрылся, услышав ее имя, и пригрозил раскрыть некую информацию о ней: «Я и сам провел расследование. Есть некоторые факты, которые заставили бы вас взглянуть на эту журналистку по-другому».

«Журналисты были жестоки с Шоном, надо понимать, что он не был готов к такому успеху приложения, – объясняет Луи. – На самом деле он застенчивый человек, оказавшийся на вершине, он честно отвечает на вопросы журналистов и искренне радуется успеху у женщин!» Я соглашаюсь с ним: «В конце концов, это концепция Tinder – флиртовать, не боясь отказа, его радость понятна». Я нарочно преувеличиваю, ведь хочу оставить о себе хорошее впечатление.

– Многие говорят, что Tinder популяризирует потребительское отношение к другим людям, что вы об этом думаете?

– Это ограниченный и предвзятый взгляд на реальность, – отвечает Луи, – к тому же гипертрофированный социальными сетями. Многие пользователи соцсетей выкладывают самые ужасные диалоги из Tinder и других приложений, и некоторые из них, признаюсь, стоят того. Но никто не говорит о тысячах свадеб, детей или просто отношений, которые начинаются с Tinder.

– Да, Tinder лишь инструмент, которым каждый волен пользоваться как хочет, – добавляет Жюлия. – Если для кого-то он стал инструментом для потребления – это их выбор. Не Tinder пропагандирует индивидуализм, а само общество.

Тем не менее именно Tinder предлагает нам после каждого мэтча «продолжать игру»[16], не так ли? Приложение использует яркие цвета и игровые инструменты, которые провоцируют небольшие выбросы серотонина в мозг при каждом мэтче, заставляя нас возвращаться к нему снова и снова, разве нет? Tinder присылает нам уведомления с количеством новых лайков, когда мы перестаем открывать приложение. Он информирует нас о том, что профиль стал реже отображаться, потому что мы редко заходим. Tinder показывает нам кандидатов одного за другим, создавая ощущение, что дальше всегда будет кто-то новый.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.