Это ритуалы разрыва, и если их выполнить правильно, они исцеляют вас.

Но когда Али и Бри бросили меня ради друг друга, ритуала не было, потому что Бри не была главной скорбящей. Меня бросили где-то между.

Теперь Бри официально мертва. И, если вы задаетесь вопросом, горюю ли я, потому что мы не сможем починить дружбу — нет, я не горюю.

Я желала этого.

2

ЗАХВАТ

Перед тем, как ее нашли, я была за южным амбаром с Астрид Крейн, которая приняла меня после предательства Али и Бри, и некоторыми другими из школы, достаточно далеко от огня, чтобы родители делали вид, что не видели нас.

Астрид передала мне бутылку вина, которую она где-то украла. Я не пила, но то была старая, счастливая Кори, у которой был парень и лучшая подруга. У новой Кори их не было, так что я дала кислой жидкости пролиться по моему языку, разглядывая толпу в поисках Бри и Али.

Я делала это: в деревне, в школе — всюду. Они стали моим Севером, мой внутренний компас тянулся к ним, когда они были рядом. Я не могла решить, была я рада или злилась, когда поняла, что они пропали.

И я не могла решить, что я чувствовала к парню, которого только поцеловала.

Фесмофория была хороша для такого. Это старый фестиваль, старше, чем приветствие гамадриад, когда едешь по Зеленому Лесу, хотя почти никто не видел их веками, старше, чем бросать сосновых кукол со скалы Амфитрита, чтобы попросить Посейдона уберечь рыбаков. Фесмофория была трехдневным праздником перед тем, как собирали озимую пшеницу, в честь Деметры, и только женщинам можно было идти, но нынче это была вакханалия на одну ночь, где все на Острове напивались и вели себя глупо. Включая меня в этом году. Целовалась со случайным парнем.

Я не верила, что буду с Али вечно, но я не думала о жизни После Али, пока это не случилось со мной. Поцелуй с кем-то новым не был неожиданным, но я пошла на Фесмофорию не с таким планом. С одной стороны, я была рада, что доказала, что пережила расставание, и меня могли уже не жалеть. С другой — я переживала, что забила гвоздь в крышку гроба, который уже был закрыт.

И я боялась, что они подумают, что я справлялась без них, что я больше не нуждалась в них. Я не нуждалась в Али, но Бри…

Я ненавидела ее. Но я никогда не представляла жизнь После Бри.

Когда случайный парень подошел ко мне, протянув руку, я стояла у края фестиваля, пытаясь набраться смелости или остаться и найти того, с кем можно побыть, или уйти домой и слушать печальные песни в тысячный раз.

А потом он появился, с широкими плечами, улыбкой, полной обещаний и темными глазами, предлагая место рядом с ним. Я скользнула пальцы между его пальцами, пошла за ним в толпу, намеренно не глядя на них, пытаясь вести себя так, словно в мире важен был только он, когда мы начали танцевать.

Я не знала, были ли они там, но это была Фесмофория, и я не могла представить, как можно было находиться где-то еще. Честно? В тот миг я хотела, чтобы они были там. Я хотела, чтобы они видели, что кто-то еще хотел меня. Я хотела, чтобы весь Остров видел, что я была в порядке, потому что другой парень с красивым ртом, который он выкрасил в золотой, и медной маской, похожей на чешую в красном свете огня, выбрал меня из толпы. Тут было доказательство, что мой мир не начался и закончился на Алистейре Мюррее и Бри Давмуа.

Мне нужно было верить в это. И парень поцеловал меня золотыми губами и сделал все настоящим.

Его рот был холодным, он был на вкус как лед или соль, или бриллианты — что-то ясное, острое и блестящее, что могло утолить жажду, купить армию, начать войну. Его ладони тоже были прохладными, остужали мою горящую кожу, где касались меня, и мои пальцы сжали его плащ так крепко, что пальцы свело. Я хотела больше, его поцелуй вызвал голод. Я хотела проглотить его, как мед. Я хотела быть сделать его мумией в меду, такое мы проходили на истории. Я хотела проглотить его, и он стал бы моим потом и слезами, и это убило бы меня, а потом я хотела бы быть погребенной в нем на сотню лет.

Я целовала только Али, так что не знала, как все могло быть иначе. Я думала, это будет просто поцелуй, как сто поцелуев до этого. Я думала, что знала, что делать, как все пройдет.

Я ничего не знала.

И это был поцелуй без любви, симпатии или знакомства. Это был поцелуй ради поцелуя. Представьте, если бы у меня были чувства. Если бы это что-то означало.

Я слышала бой барабанов, мое сердце гремело. Я знала с уверенностью, что земля под нами открылась, и мы падали все ниже, пока земля не скрыла нас, похоронив заживо, и меня это устраивало. Я хотела этого. Хотела его.

Я прижалась всем телом к его и задрожала, когда его ладони сдвинулись с моего лица к моей талии, прижали меня к нему, оставляя там. Где-то вблизи я услышала свист, громкий и протяжный, пронзивший все. Я вспомнила, где мы были, и отодвинулась, смутившись. Но мои пальцы все еще сжимали его плащ, чтобы он не мог уйти от меня, потому что я не закончила — мы не закончили. И он держал меня так же крепко. Когда я посмотрела в его глаза, они были темными и сияли, словно он знал, о чем я думала, и соглашался. Я отвернулась, потому что всего вдруг стало чересчур много.

Тогда я увидела Али и Бри. Я не сразу поняла, что это были они, отчасти из-за масок, но в основном из-за того, что Бри не была на себя похожа. За день до этого в школе ее волосы были в пучке, каштановые волны были убраны с лица. Теперь они были короткими, до подбородка, кудри подпрыгивали без длины, утяжеляющей их.

У нас всегда были длинные волосы. Она хотела обрезать их годами, но ее мама не давала, и когда они ссорились, Бри угрожала обрезать их, но ни разу этого не сделала, даже она так далеко не заходила. До этого. Я ощутила вспышку обиды, что она сделала такое серьезное, не сказав мне, и мы не сделали это вместе, хотя это было глупо, ведь мы не говорили месяцами. Казалось, она должна была сказать мне, предупредить меня. Спросить, подойдет ли ей. А ей это подходило, и это тоже ранило.

И было всегда больно видеть ее в его руках. Видеть их без меня.

Бри была в длинном клетчатом плаще, затянутом туго на ее узкой талии, и ткань развевалась, когда она кружилась, ее загорелая кожа сияла теплом в свете костра. Рядом с ней я всегда выглядела как ребёнок: низкая, круглая, с молочной кожей и волосами цвета пшеницы. И Али держал ее, высокий и широкоплечий, как принц-воин. Они выглядели как равные. Они подходили друг другу.

Это убило поцелуй. Сделало мед кислым.

Парень проследил за моим взглядом, что-то сказал, но я не слышала его слова из-за рева крови в ушах, словно тысяча птиц взлетела одновременно.

Я желала ей смерти.

Я желала этого всем сердцем. Потому что на миг я забыла о ней и Али, была счастлива. Но едва я увидела их, обида и унижение с гневом вернулись, я вспомнила се.

Как они явно неделями смеялись над моей наивностью и глупостью. Как, когда Али все дольше не отвечал мне на сообщения, я говорила Бри, что что-то было не так, а она говорила, что у меня была паранойя. Как она все дольше не отвечала, говорила, что дело было в том, как я звала Али странным из-за этого, и ей наскучило. Они, наверное, были вместе, пока я отправляла сообщения, и показывали их друг другу.

Я пыталась звонить ей, пока шла домой после того, как Али порвал со мной, и она не ответила, не извинилась. Как она посылала младших братьев в мой дом с вещами, которые я оставила у нее, и за ее вещами, оставленными тут. Она передала список: книги, кардиган, который ей даже не нравился, пижама, три лака для ногтей, почти пустой тюбик крема для рук и, что хуже, большой синий джемпер Али, который у меня был дольше, чем у него. Как она убрала меня из своей жизни так аккуратно, а я месяцы спустя все еще вырывала кусочки нее из меня.