Курган стоит там и по сей день.

Черная собака из Боули Бэй

По ночам, когда черная собака бродила по холмам Боули Бэй, люди запирались в своих домах, закрывали ставни и запирали двери на засов. Те, кому удавалось увидеть черную собаку, описывали ее по-разному. Некоторые говорили, что она размером с быка, гладкошерстная с плоскими, как у собаки, ушами и огромными желтыми, как золото, глазами. Другие клялись, что черная собака похожа на большого черного волка размером с медведя, с красными глазами, пылающими, словно адское пламя.

Многие настаивали на том, что появление легендарной черной собаки предвещает надвигающуюся бурю или смерть близкого человека, хотя другие утверждали, что она приводит заблудившихся путешественников в безопасное место. Кто-то предупреждал, что черная собака загоняет людей, и те падают со скал, или что она жестоко терзает людей. Другие же клялись, что черная собака защищает слабых от опасностей.

Вопрос — была ли черная собака злым духом или причудливым подарком природы — долго оставался темой для дебатов в этих краях. Скептики бормотали, что все это лишь слухи, распространяемые контрабандистами с целью держать людей подальше от этого района ночью. Но стоило только жутким завываниям вновь раздаться в заливе, как все, кто их слышал, тут же направлялись в ближайший дом или таверну «Черная собака», просто так, на всякий случай.

Стояла поздняя майская ночь, над холмом висел густой морской туман, когда местные жители услышали призрачный вой, эхом разносящийся по заливу, и поспешили снова запереться дома. И если бы этой ночью кто-нибудь хоть мельком увидел черную собаку, то, наверное, удивился бы, почему она такая неуклюжая. Они могли бы заметить, если бы решились присмотреться, что черная собака в этот вечер была размером с ростовую куклу, а ее большой пушистый хвост выглядел так, будто был сделан из перьев и прикреплен к телу. Черная собака двигалась медленной, неровной походкой, и в какой-то момент, когда ее задняя половина соскользнула и упала на мокрые листья, можно было расслышать, как она тихо выругалась.

Если бы хоть кто-то решился пойти по извилистой тропинке, которой следовала черная собака, вниз по крутому склону к берегу, он бы заметил, как она прошла по гальке и приблизилась к воде, а ее задняя часть в это время отделилась и твердо произнесла:

— Все, хватит, Пьер, мне надоело смотреть на твой зад. Я буду головой, когда пойдем обратно.

— Хмм! — промычал Пьер, — Ты хоть понимаешь, что будет, если нас поймают таможенники? Ради бога, Джон, не шуми.

Сняв с головы огромную черную собачью маску, Пьер вытер выступивший на лбу пот, он сунул руку в лохматый костюм и порылся во внутренних карманах, пока не нашел свою трубку. Он схватил ее большой фальшивой лапой и с трудом зажег.

— В любом случае, — добавил Пьер, пыхтя трубкой, — я вою лучше тебя, так что вполне логично, что я буду головой.

— Ну, ладно. Их еще не видно? — спросил Джон, глядя поверх волн.

— Разве в таком тумане разберешь. Они все равно всегда опаздывают.

Парочка старательно вглядывалась в туман, прислушиваясь, как тихие волны накатывают на каменистый берег, наконец мерцающее отражение на воде приняло форму фонаря на носу лодки, гребущей тихо к берегу.

— Повойте нам, ребята, — хихикнул один из матросов, выпрыгивая из лодки на отмель.

Галька хрустнула под ногами, когда он вытаскивал лодку на берег. Двое его товарищей выпрыгнули из лодки и быстро выгрузили свой небольшой груз: три бочонка бренди и бутылку лучшего джина.

— Добрый вечер, мерзкая шайка контрабандистов, — Джон пожал руку каждому из улыбающихся мужчин, пока Пьер осматривал груз.

— Да я смотрю, вы тут уже приложились, — сказал Пьер, указывая на открытый бочонок, — сколько уже выпили?

— Всего лишь глоток, ну, пару глотков, — сказал один из матросов, беспечно махнув рукой и приготовившись столкнуть лодку обратно в воду. — Чтобы согреться.

— Ты же знаешь, что Мартин вычтет это из оплаты? — спросил Джон.

— Он всегда так делает, — проворчал один из мужчин, и под скрежет гальки и стук сапог они залезли в лодку и исчезли в тумане.

— Чертовы контрабандисты, — пробормотал Пьер им вслед.

— Три бочонка, — сказал Джон, с гримасой взвешивая один из них руками, — будет неудобно нести, особенно в одежде полу-собаки. — Может, стоит…

— Нет, — твердо сказал Пьер, — становимся собакой, Джон. Мы не можем позволить, чтобы нас поймали, а дома нужно быть до рассвета. Еще и на холм взбираться.

— Жуткий подъем, — со вздохом согласился Джон.

— Он крутой и не потерпит ошибок, — задумчиво сказал Пьер, попыхивая трубкой.

— Может, стоит подкрепиться, прежде чем двинемся дальше, — размышлял Джон. — Сделаем по глоточку?

— Не повредит, — согласился Пьер, и откуда-то из глубин лохматой груди достал маленькую помятую жестяную чашку и наполнил ее из бочонка.

А поскольку, как они решили, это была очень маленькая чашка, имело смысл наполнить не по разу и выпить содержимое с удовольствием, в конце концов, бутылка джина все же была снова надежно спрятана у Джона в штанах. Открытый бочонок они повесили на шею Пьера, словно он был сенбернаром, а запечатанные спрятали внутри собачьего костюма и начали медленно подниматься из бухты.

— А ты хорошо подготовился, Пьер, — заметил Джон, когда они медленно тащились на холм.

— Ты и половины всего не знаешь, Джон, — ответил Пьер, — у меня еще два пирога в сумке, на случай если проголодаемся.

— Наперед мыслишь! — восхищенно воскликнул Джон. — То-то мне показалось, что ты сегодня аппетитно пахнешь. С таким долгим и трудным восхождением, как этот, нам обязательно нужно будет немного подкрепиться.

Пьер внезапно остановился, и Джон по инерции врезался в него.

— Ты это слышал? — прошептал Пьер.

— В этом чертовом костюме почти ничего не слышно.

— Тише!

— В чем дело?

— Тише, Джон.

Джон замолчал, но спустя несколько мгновений все же не удержался и спросил:

— Но это же не может быть собака из Боули Бэй? А вдруг она подумает, что мы позволяем себе некоторые вольности, оделись тут таким образом и…

— Тише. Джон! Быстро в кусты.

Джон обнаружил, что Пьер тащит его в заросли утесника, и тихо выругался, прикрывая лицо от шипов. Впервые за все время он был рад, что на нем толстый костюм, защищавший от самых страшных царапин.

Высвободив голову из собачьего костюма, Джон смог различить звук тихих голосов, доносившихся сквозь туман. Из-за плотной дымки они казались приглушенными. Миллионы крошечных капель воды мешали звукам, а свет лампы превращали в призрачное свечение.

— Это таможенники? — прошептал он.

— Успокойся, Джон, — тихо произнес Пьер.

Они лежали в темноте, прислушиваясь к приглушенным голосам. Люди находились достаточно далеко, чтобы можно было понять, сколько их, но достаточно близко, чтобы волосы на затылке от страха вставали дыбом. Постепенно свет исчез, и тихая болтовня сменилась тишиной, но Джон и Пьер выждали еще, пока не убедились, что мужчины ушли.

— Думаешь, они искали нас? — тихо спросил Пьер.

— Очень может быть, — негромко ответил Джон, — я рад, что мы выпили. А то я немного испугался, Пьер. Кажется, мою половину собаки придется постирать.

Пьер нервно засмеялся и выполз из кустов.

— Тогда пошли, — сказал он, поправляя костюм.

Они с трудом поднялись и двинулись в темноте под деревьями. Десять минут тяжелого подъема, и оба парня уже задыхались и решили отдохнуть.

— Давай выпьем еще по чашечке, Пьер, — восстанавливая дыхание, предложил Джон, — от пары глотков эта штука у тебя на шее легче не станет.

— Умная мысль, Джон, — согласился Пьер, и они выпили еще.

— Я тут подумал, что если мне попробовать снова повыть, — произнес Джон, осушив маленькую чашку. — Я практиковался, думаю, у меня получится.