– Почему санитаркой? – не унимался Валера.

– Место главврача занято! – не меняя интонации и не прибавляя громкости, сказала Женя абсолютно серьёзно.

И этот ответ вывел наконец-то Валеру из оцепенения, он громко рассмеялся. Женя, глядя на него, сначала хихикнула, потом осмелела и тоже начала смеяться собственной удавшейся шутке.

Отсмеявшись, Валерий проговорил:

– Я серьёзно!

– И я серьёзно, – вновь пошутила девушка.

– Да, это проблема. Главврач уж лет двадцать здесь один и тот же, – веселился доктор.

– Так и я о чем, – вторила ему Женя.

– Ой, – спохватился он, – меня Валера зовут.

– Филимонов Валерий Петрович!

– Откуда вы знаете? – изумился врач.

– Эх, доктор, если бы вы не были так знамениты, я бы не поверила, что передо мной именно вы!

– Почему? – искренне удивился Валера.

– Неудобно даже такое говорить, – смутилась девушка.

– Да я уж сам понял. Туплю, да?  Но это вы на меня так подействовали.

– Придется мне увольняться, толком не начав карьеры, – наигранно вздохнула санитарка, – а я-то дурочка надеялась через пару месяцев стать старшей поломойкой.

Валера не выдержал и снова широко улыбнулся.

– Вы – шутница, а нам нужны такие, оставайтесь. Ой, а почему увольняться? – забеспокоился Валерий.

– Ну как же? Вы ж тупите из-за меня? Так? А как же операции будете делать, если я останусь? Меня ведь поставили мыть ординаторскую в том числе, значит будем часто встречаться, – уже серьезно проговорила Женя и открыто взглянула на доктора.

Он снова замер, глядя в её глаза, и повторил завороженно:

– Часто будем встречаться.

В этот момент он вспомнил о своих многочисленных делах, спохватился, вскочил и, убегая, выкрикнул:

– Отлежитесь часик, я предупрежу Васильевну. Увидимся.

Но последующая неделя закрутила Валерия так, что он порою не успевал ни завтракать, ни обедать. Очень скучал по дочери, слава Богу, что Алевтина Владимировна привозила её в клинику регулярно, и каждую свободную минуту доктор выбегал во двор, чтобы провести редкие минуты затишья с доченькой.

В один из таких нечастых моментов, когда няня, Алёнушка и Валерий сидели в беседке и громко смеялись, мимо проходила Женя. Девушка бегала по делам в соседний корпус. Увидев Валерия, она сбавила ход и громко поздоровалась, Валерий вскинул голову на её голос, и тут же почувствовал то же самое волнение, что и в первую их встречу.

– Идёмте к нам! – позвал он санитарку, – отдохните немного.

– Я не могу, извините, меня ждут в отделении, – спешно ответила Женя и побежала ещё быстрее.

И снова молодые люди не виделись несколько дней. Жизнь Валерия текла своим чередом, и он лишь изредка вспоминал Женины глаза необыкновенной красоты.

Ночные дежурства случались часто, и в одно из них было затишье, никаких экстренных операций. Валера уютно устроился на диванчике в ординаторской, и даже умудрился уснуть. В дверь тихо постучали.

–Войдите! – крикнул доктор, удивившись. У них не было принято стучать.

Вошла она. Тонкая, стройная, белый цвет был ей удивительно к лицу. Валера вскочил с дивана, снова испытывая то же самое волнение.

– Женя, а вы что здесь делаете? – задал вопрос невпопад.

Женя тихонько рассмеялась.

– Доктор, ну вы опять за своё, осталось только мне воду разлить.

Валерию тоже стало смешно, и он улыбнулся своей доброй и теплой улыбкой, за которую его обожали и дети, и взрослые.

– Воду разливать не будем, а наоборот, давайте-ка нальём. И не в ведро, а в чайник, и попьём кофейку. Как насчёт хорошего? Мне больные подарили на днях, сказали, из совминовских загашников, – и доктор хитро подмигнул.

– А можно? – по-детски наивно спросила Женя.

– А вам уже исполнилось восемнадцать? – с шутливой строгостью спросил доктор.

– Мне двадцать один! – быстро ответила Женя.

– Ого. Кто бы мог подумать! Так ты уже совсем взрослая, – доктор решил перейти на «ты», – можно даже и коньячку столовую ложку в кофеёк.

– Нет, нет, – перепугавшись чего-то, быстро отказалась Женя. – Я вообще зашла пол у вас протереть, – вы сами пейте, а я пошла.

– Ну чего ты перепугалась? Хорошо, выпьем просто чаю, сейчас посмотрим, что у нас тут есть.

Шкаф в ординаторской всегда был похож на мини кондитерскую фабрику. Благодарные родители тащили врачам конфеты и шоколад тоннами. Частенько, конечно, бывал и коньяк, и икра, и многие другие дефицитные продукты, но кондитерские изделия были вне конкуренции.

В мгновение ока Валера вытащил из шкафа ассорти в большой коробке, печенье курабье, заботливо положенное кем-то в вазочку, мармелад и сгущенку.

– Прошу! – широким жестом он пригласил Женю за стол.

Девушка не смогла отказаться, ибо была сладкоежкой. За чашкой чая доктор попытался хоть что-то узнать про неё, но она замкнулась и, смущаясь, отвечала очень коротко:

– Живу на съёмной квартире, родителей нет, умерли. Окончила десять классов и сразу работать, замужем не была.

– А дети есть? – спросил Валерий.

Женя вздрогнула, вскочила, улыбнулась и выпалила:

– Ну вы, доктор, меня совсем заболтали, а ведь я на работе, – и выскочила из кабинета.

Валерий остался в полном недоумении.

Как-то вечером за ужином Алевтина Владимировна рассказала Валере, что та девушка-санитарка, которая пробегала мимо них, подошла на днях к ним с Алёнушкой.

– Ты знаешь, Валера, все медсестрички и даже ваш единственный медбрат, санитарки и врачи подходят к нам, здороваются, сюсюкаются с Алёнкой, приносят что-то вкусненькое, угощают. Но наша малышка, в основном, ни на кого особо не реагирует. На руки не идёт, и тем более не разговаривает, а к Жене руки сама потянула, расплылась в улыбке и гулять пошла.

– Да вы что? Вот это да! Здорово! Я рад, что Алёна становится общительной.

– Да, хорошо. Ты знаешь, я даже вздремнула минут пятнадцать, пока они гуляли, – добавила няня.

После первого знакомства Женя стала выходить во двор и с удовольствием возиться с Алёнкой каждый день.

Малышка не противилась, впрочем, она действительно стала гораздо общительнее и благосклонно принимала обожание сотрудников отделения.

Бабушка с дедушкой тоже выбегали каждую свободную минутку, чтобы провести время с внучкой.

Однажды Валерий пришёл домой достаточно поздно, была сложная операция, Алёна уже спала. Алевтина Владимировна сидела в кухне, уставившись в одну точку.

Когда Валера зашёл, она словно бы выбралась из оцепенения, и доктор заметил следы бурных рыданий на лице женщины – веки распухли, лицо покрыто красными пятнами.

– Что случилось? – тревожно поинтересовался доктор. – Алёнка здорова?

– Что ты! Господь с тобой, – махнула няня рукой на Валеру. – С девочкой всё хорошо! Валер, – выдохнула Алевтина Владимировна. – Мне нужно уехать, моя родная сестра попала в серьезную аварию. Не знаю, как там всё сложится, у неё кроме меня никого нет. Прости, Валера.

– Какая нужна помощь? – как врач, Валера прежде всего поинтересовался состоянием пострадавшей.

– Да, Валер, помощь нужна будет. Операция, и не одна, думаю. Найдёшь в Воронеже хороших докторов? Есть связи там?

Валера подошёл к бедной женщине, обнял:

– Няня Тина, все сделаем, что сможем. Даже если связей нет, мы их организуем. Когда надо ехать?

– Сейчас, Валера. Поезд рано утром, – няня немного помолчала, – Женьку возьми в няньки, я сегодня уж с ней поговорила. Алёнка хорошо с ней ладит, да и с работы она легко уйти сможет, и не совсем уже чужой человек. Я за ней, как будто знала, наблюдала всё это время. Не знаю, как насчёт готовки, говорит, что умеет, но Алёнушке точно вред не причинит.

– Ого! Вот это да! Ну вы, няня, даете. Как же я вам благодарен за всё! Будем ждать вас с нетерпением. А Женя согласна?

– Да, Валера, она сразу согласилась. Задала вопрос правда, почему мама за ней присмотреть не может. Ты уж прости, но я ей правду сказала.