— Ахиллес.

Охранник кивнул и жестом пригласил меня войти. Без Корда и Чейза я чувствовал себя одиноким, даже голым, пока шёл к зданию. Несмотря на то что хотел по возможности избавить их от всей этой грязи, мне казалось неправильным быть на бое без них.

В сверкающем мраморном вестибюле стоял ещё один охранник. При моём приближении он положил руку на своё оружие.

— Ахиллес.

— Последний этаж, — ответил он хриплым голосом курильщика, — потом поднимись на крышу по лестнице слева.

На лифте я ехал один. Играла музыка, инструментальная версия песни Брюса Спрингстина. Я смотрел прямо перед собой, гадая, не наблюдают ли за мной каким-то образом.

Верхний этаж с минимальным освещением выглядел пустым. У закрытой двери в конце длинного коридора ждал ещё один охранник.

— Ахиллес.

— Конечно, — улыбнулся он. У него были гнилые зубы, — иначе ты бы не забрался так далеко, чёрт возьми.

Мужчина открыл дверь и жестом пригласил меня войти. Мои шаги эхом отдавались в тёмной лестничной клетке, пока я шёл к следующей двери. Как только толкнул её, всё изменилось.

На крыше шла вечеринка. На каждом углу стояли пальмы в горшках, украшенные праздничными гирляндами. Десятки гостей смеялись и общались, беря бокалы с вином с подносов молчаливых официантов. От мужчин всех возрастов разило привилегиями. Женщины, все молодые и прекрасно одетые, слонялись вокруг, как часть декорации. Мне было интересно, сколько денег сегодня поставлено на карту. Это должна была быть сумма, превышающая ту, что обычный человек может заработать честным трудом за всю жизнь.

Моё внимание привлекла группа мужчин, стоявших в дальнем углу, за пространством, приготовленным для боя. Все эти мужчины были бритоголовые и выглядели очень опасно. По крайней мере, у двоих я видел вытатуированные свастики. Один из них заметил меня. Он ткнул своих приятелей, все они повернулись и уставились на меня.

Там был ещё один тип, которого я сначала не заметил, потому что он сидел. Затем он встал. Мужчина был без рубашки, и я ясно видел символы ненависти, нанесённые чернилами на его кожу. Он был большим ублюдком, но и я тоже. Не это меня поразило. Я уставился на хрень, которой он украсил свою грудь. Человек, который носил такую мерзость на виду, не боялся последствий. Ненависть и бесстрашие, какое чертовски смертоносное сочетание. Он ухмыльнулся мне.

Испытывая всё большую настороженность, я отступил в тень и стал наблюдать за происходящим издали. Я увидел Гейба, обнимающего длинноногую брюнетку. В руке у неё был бокал с вином, и она громко смеялась над тем, что сказал седовласый мужчина в костюме.

— Чушь собачья, да?

Голос напугал меня до чёртиков, но я стоял неподвижно. Я почувствовал тепло другого человека совсем рядом, а затем он вышел из темноты достаточно, чтобы можно было разглядеть его лицо. Ему, должно быть, было за тридцать, крепкого телосложения, с рябой кожей. Однако в его глазах мелькнула искорка юмора.

— Эти парни — дерьмовые подделки, — сказал он, задумчиво оглядывая меня, — я знаю тебя.

Не отворачиваясь, я встретил его взгляд и кивнул. — Да, в каком-то смысле.

Он тихо усмехнулся.

— Мы однажды дрались. Ты был хорош.

— Нет, — я покачал головой, — ты дрался с моим братом Кордом, Эмилио.

Он молча уставился на меня. Я поднял брови.

— Это твоё имя, верно?

— Пока, — ответил он. Его взгляд переместился на мужчин, на которых я смотрел раньше. Я понял, один из них, вероятно, тот большой засранец, что встал, сегодня собирался драться.

— Джентри, — сказал Эмилио, кивая, будто только что вспомнил, — вот кто ты.

Я сглотнул.

— Ты сегодня дерёшься?

— Чёрт возьми, да. Они хорошо платят. Моим детям нужна обувь.

Я огляделся.

— Помнится, в прошлый раз с тобой пришла целая свита.

Глаза Эмилио сузились, когда он посмотрел туда, где бритые мужчины толпились, как голодные собаки.

— Это не место для такой команды, как моя.

— Бой тебе организовал Гейб?

— Какой Гейб? — улыбнулся Эмилио.

— Правильно, — я указал на ринг, — так что ты знаешь об этом парне?

Улыбка Эмилио исчезла.

— Его зовут Джестер, он вышел из Кингмана, — на лице Эмилио появилось отвращение, — он поймает твою хорошенькую голову, амиго, и оторвёт. — Я обдумывал это, пока Эмилио прикуривал сигарету. Затем он продолжил, понизив голос. — Кусок дерьма. Он поставит тебя на колени, и ты больше не встанешь. Ни через час, ни через неделю, никогда, — Эмилио вздохнул и глубоко затянулся сигаретой, прежде чем выдохнуть в ночь. Затем он снова улыбнулся, показав золотые каппы на зубах, — но не намочи штаны, Джентри. Я обо всём позабочусь. На следующей неделе там будем мы, — он ткнул меня пальцем в грудь, — ты и я.

Я не успел ответить, потому что диктор, старик с мальчишеским лицом и гулким голосом, начал звонить в колокольчик. На крыше в центре вечеринки оградили верёвками большое пространство, и он стоял в центре импровизированного ринга. Все взбудоражено повернулись к нему, а мне захотелось надавать по шее каждому из них.

Эмилио уже ушёл. Он ускользнул, как только услышал звонок. Диктор просиял, глядя на ожидающую толпу. Атмосфера этого места определённо отличалась от уличных боёв, к которым привык я. Меня прошиб холодный пот.

— Леди и джентльмены, спасибо вам за то, что пришли. Пожалуйста, обратите внимание, с этого момента все ставки закрыты, — он указал на края ринга, — матч века! В одном углу у нас Эмилио, закалённый недрами трущоб. В другом углу Джестер, который стремится сохранить свой статус непобедимого. В финале только один из них останется на ногах. Бой начинается со следующего звонка, — старик улыбнулся и посмотрел на бойцов, — и, джентльмены, в нашем доме нет никаких правил.

Диктор удалился. Эмилио и Джестер вышли на ринг, и через несколько секунд прозвенел звонок. Эмилио переминался с ноги на ногу, кружил. Джестер стоял неподвижно, наблюдая с хладнокровным расчётом. Эмилио нанёс прямой удар, от которого Джестер уклонился, не сделав ни шага.

Для придания атмосфере племенного колорита зажгли факелы Тики. Некоторые зрители наблюдали за происходящим, потягивая своё проклятое вино. Я видел, как Гейб щупал задницу девицы, которая прижималась к нему. Заметив меня, он улыбнулся, а затем снова обратил своё внимание на ринг.

Было заметно, как сильно Эмилио вспотел. Я смотрел на него и думал о том же, о чём подумал в ту ночь, когда его уложил Корд. Эмилио был сильным, но его лучшие дни остались позади. В некоторых местах его тело стало рыхлым и двигался он не так быстро, как следовало бы. Если он не найдёт способ быстро уложить своего противника, то ему конец.

Джестер спокойно выжидал, заставляя Эмилио сделать следующий ход. И когда Эмилио атаковал, Джестер ударил его в челюсть. Я услышал удар, но понял, что Джестер вмазал вполсилы. Он выполнил его, чтобы немного потрясти противника и начать шоу. Я вспомнил слова Гейба о необходимости заинтересовать толпу. И увидел, как некоторые из них облизывали губы и возбуждённо задвигались, когда Джестер нанёс ещё два удара.

Эмилио устал оттого, что его дразнят, поэтому развернулся и сильно ударил Джестера в грудь. Такой сильный удар должен был сбить противника с ног, любой другой мужчина уже лежал бы. Но этот придурок Джестер остался стоять, лишь слегка пошатываясь. У него сузились глаза. Он был готов подыгрывать только до тех пор, пока его не злили. Теперь же Джестер был в ярости. Он нанёс прямой удар ногой в лицо Эмилио, который попытался блокировать удар, но этого оказалось недостаточно, и он получил удар в нос. Раздалось несколько женских вздохов, когда хлынула кровь. Я ожидал, что из угла поддержки Джестера раздастся несколько возгласов, но, очевидно, это не в их стиле. Свет костра освещал их лысые головы, и они смотрели с хищным видом стаи, ожидающей победы своего альфы.

Победа не заставила себя долго ждать. Эмилио пытался вытереть кровь с глаз, Джестер вдарил ему по почкам и рёбрам. Я заметил, что Эмилио слегка придерживал левую ногу, а его колено немного дрожало. Джестер, должно быть, тоже это заметил, потому что нанёс быстрый удар по суставу, заставив Эмилио взвыть от боли и упасть.