Мне повезло, наверное, больше, чем кому бы то ни было тут. Я пережил пятерых соседей. И всё это за не полный год. Они будто специально покупали себе коробку, где могут свалить из жизни. И обязательно рядом со мной.

Но благодаря этим суицидника, у меня есть доступ в их гаражи, а имущество почившего, всегда переходило новому владельцу. А теперь это всё добро моё.

Но сперва к себе.

Псы, естественно, и тут были, только их тут уже всех прикончили. Народ в гаражах суровый, добра которым можно хорошенько огреть под рукой в достатке, а территория закрытая. Посторонний может проникнуть только через один въезд.

Собственно, на меня, идущего по крышам, смотрели без особого удивления. Не я один такой. Впрочем, разбираться в произошедших тут событий не было никакого желания, и так ясно что многие пришли сюда за тачкой дабы убраться из города. Вон, готовят своих железных коней к выезду. Некоторые уже с семьями тут.

“А вот и ты…” — мой гараж был около центра линии кооператива, а ключ всегда заныкан в траве.

Спрыгнул, отыскал ключ, открыл замок и вошёл к себе в гараж, закрыв его изнутри. Света тут, конечно же не было, его в принципе во всём городе нет и надеяться на него больше не стоит. Впрочем, это не проблема, разберёмся. Сейчас главное выжить, а в этом мне сильно поможет эхо моего прошлого.

В юности у меня было множество увлечений и пиком среди них был хардболл. Дорого, круто, экстремально и капец как больно! Если бы моя команда не разъехалась кто куда, может быть, апокалипсис застал нас на выезде.

“Меня тогда даже зверем называли…” — я с ностальгией открыл шкаф, где аккуратно было разложено моё любимое и привычное снаряжение.

Боевой тяжелый шлем, камуфляжная одежда, разгрузка, большой рюкзак, собранный будто, я подготовился к концу света и оружие с запасом боеприпасов. Последнее, на данный момент полнейшая лажа. Пневматическая игрушка не способная даже ранить. Максимум, синяк оставит. Нож тоже убогий, мягкий. Да и брать игрушки с собой я бы не стал, они бесполезны. Зато всё остальное, не реплика, а оригинал. Старый, уже устаревший, но оригинал.

Спустя каких-то десять минут, я был готов выдвигаться.

Глухой и тяжелый шлем с прорезью на забрале, камуфляжная форма, рюкзак, набитый средствами выживания, и к ледорубу, дополнительное оружие в виде топора.

Пора устроить себе прокачку.

Из гаража я вышел, уже чувствуя себя по-другому. Та уверенность, дерзость и бесстрашие что позволяло мне на играх творить лютый беспредел, вернулась в полном объёме. Я сразу же оценил обстановку вокруг, подметил укрытия в случае обстрела с обоих сторон дороги между гаражами, расстояния до них и примерное количество времени что затрачу на перемещение, а также места, где может скрываться противник.

Открытые двери гаражей, люди и их примерная боевая подготовка, наличие оружия и самое главное, намерения.

Итог оценки, тут безопасно, а людей достаточно чтобы отбить нападение стаи псов или одного-двух усиленных монстров.

Шлем и форма, точнее только шлем меня всегда превращал в совершенно другого человека. Я словно постоянно вижу себя со стороны и действую как машина, выполняющая задачу. И далеко не всегда противоборствующая команда соглашалась сталкиваться с таким противником. Зато принять меня хотели все, поскольку я в одиночку заставлял всех знакомых со мной, нервничать.

Я играл слишком жестко. По правилам, но без всякой жалости к оппонентам.

Вот и сейчас псы и люди для меня стали лишь преградой к победе, которую нужно вырвать всей своей мощью. Даже если вырывать её нужно с куском плоти.

Говорят, тренированный в боях человек совсем иначе воспринимает окружение. Гражданские считают его контуженным, тем, чьё сознание получило травму вследствие потрясений войны, однако на деле всё не совсем так. Они не видят главного, а именно то, что человек смог выжить в пляске смерти.

Дальше, эти люди делятся на тех, кому повезло и тех, кто своими усилиями смог пережить взгляд смерти. Последние пугают обычных людей больше всего, а мой шлем принадлежал когда-то именно такому кадру.

Я не знаю всех деталей истории этой кастрюли, но воспоминание, где я её заполучил осталось в памяти на всю жизнь.

Огонь, грохот и выстрелы. Я сижу, забившись в угол, обсосанный и обсыпанный в крошке бетонной пыли закрывая голову руками. Мне страшно, в голове сумбур, хочется оказаться как можно дальше от этого места, исчезнуть, лишь бы сбежать от творившегося вокруг кошмара.

А затем появляется он. В этом шлеме, где в прорези забрала видны алые глаза с вертикальным зрачком как у кошки.

Незнакомец вышвырнул меня, ребенка, в окно, сквозь оконную раму. Я не чувствовал тогда боли от многочисленных порезов, но четко запомнил пламя взрыва, вырвавшегося из оконного проема.

Второй этаж, удар о твёрдую землю выбивает дух, дыхание замирает, но я не обращаю на это внимания, я тяну изрезанную битым стеклом руку вверх, в надежде что вот-вот мой спаситель выпрыгнет из огня следом, но тот так и не появился. Взрослые утащили меня в безопасное место, в я орал что там горит человек. Что он меня спас и что теперь ему самому необходима помощь.

Тщетно.

Здание сгорело дотла, его не стали тушить, а просто дали догореть и не позволили огню распространиться.

Чтобы не буянил, мне вкололи какую-то дрянь, а очнулся я уже в больнице, весь перебинтованный, с кучей порезов, несколькими переломами и легким сотрясением. А на тумбочке рядом со мной стоял тот самый шлем. Весь в копоти…

— Э, хули смотришь, тебе чего? — спросил меня мужик с монтировкой в руках. За ним, спрятавшись за машиной стояла его жена и двое детей.

Поймав флешбэки прошлого, я интуитивно остановился и пялился на работающий генератор в гараже этого хрена. Помимо него, в логове мужика имелось много чего полезного, но мне была интересна исключительно болгарка и гриндер.

— Я хочу воспользоваться твоим электричеством и инструментами. — мой внешний вид совершенно его не смущал, что уже говорит о многом. Этот хер готов драться за свою семью.

— Тогда поможешь закинуть генератор в машину. И у тебя не больше десяти минут, мы спешим. — напряжение с которым он стоял слегка угасло, что сильно упрощало дело.

— Добро. — согласился я и перехватив ледоруб ближе к болванке, пойдя вперёд.

Мужик меня пропустил, я взял в руки болгарку и срезал лишний металл, сообразив что-то вроде наконечника. Затем на гриндере заточил его, образовав лезвие. Всё заняло немного времени и теперь у меня в руках было нормальное копье. Короткое, несбалансированное, но куда более подходящее к навыкам, загруженным системой.

— Готово. Грузим. — болгарку я свернул и кинул в машину, после чего мы с мужиком поставили генератор в машину.

— Спасибо и удачи тебе. С собой, извини, не возьмём. Места нет. — если пока я работал и ему помогал, напряжение ушло, то теперь оно вернулось.

— … - я специально встал так, чтобы быть подальше как от него, так и от его семьи. Слишком уж они опасаются меня, особенно сейчас, когда машина готова к отправке и полезный груз собран.

Дабы очко мужика не сорвало ему днище я просто кивнул и вышел из его гаража, направившись дальше.

Недоверие к ближнему, вполне себе понятная реакция в условиях выживания. Тем более здесь, где вполне себе мирно по сравнению с городом. За территорией гаражей бродят псы, власти и их представители куда-то подевались, а люди начали наглеть, превращаясь в зверей.

Может быть, женщины и блаженные не понимают этого, но нужно совсем немного времени чтобы цивилизованный человек превратился в ублюдка. Даже в этом гаражном кооперативе, где совместными усилиями мужики справились со всеми тварями есть те, кто провожает меня злобными взглядами.

Шлем заглушает шум, мне не слышно, как местные говорят шёпотом, а херовый обзор мешает уловить все детали, однако даже так мне прекрасно понятно, что вон та группа мужиков хочет раскулачить тупого солдатика с кастрюлей на голове на полезный лут.