Человеческий котенок играет с дедом. Играй, играй, я тоже когда-то так играл.
– О бренности всего земного хочу с тобой поговорить.
Бренность земного? Что-то сложно он закручивает с утра, может, похмелился, вот и понесло на разговоры, не заткнешь. Бренность мира. Салат жены твоей – бренность, в нем мало курицы и много кислых ананасов.
– Клара бедная прижухла, а вчера я с Толиком виделся.
Клара твоя налопалась пельменей, крутит у нее живот, вот и прижухла. А может это его цветок? Полить забыл?
– Она говорит – купи мне шампанского, а я ей – газированное, пучить будет, гы-гы.
Ты, мужик, жадина! Все газиками прикрываешься, кошку свою порадовать скупишься. Купил бы, а она потом с этими газиками еще веселее тебе мурлыкала.
– Это когда мы толпой неслись, человек шесть рядом, все при исполнении.
Ой, держите меня двое, вот же полный придурок, еще не вырос. Мы котами так же толпой носились, пока молодость кипела.
– Эх не дали собачке полаять, порвала бы щас.
Собачке? Это недоразумение с розовыми бантиками люди называют собаками! Михаила мохнатого с дикого пляжа вы не видали, он такими завтракает, когда не сильно голоден. Зубов уже нет, а как рыкнет, так мы за пятьсот метров свою щель ищем.
– Живет империя 50-70 лет, потом крах, потом строят снова 50-70 лет и крах!
Это он про что? Про наш подвал, которого сейчас нет. Дом был старый, но дом, а они его снесли. А когда-то в нем не только семья наша жила, но и люди. Семейство наших с два десятка хвостатых, помещалось в том доме спокойно, весело было – почти кошачья империя. Сейчас понастроили башен, подвалов нет, труб теплых нет. Живем по одному. Да, мужик – крах!
– Смотри дочка: лодочка, лодочка, и машина с русскими буквами – ГАЗель.
Учит своего котенка, правильно делает. Не научит, другие расскажут, а это не порядок.
– Как у вас? О, везёт, а у нас это – холод холодный.
Хоть один про погоду правду говорит. Солнца уже второй день нет, все ветер, дождь. Чайкам-пустобрехам в радость. В такую погоду у рыбы голова болит, и рыба сверху плавает. Чайки ловят ее, а я завидую. Рыбки хочется, ой как хочется.
– Он – пройденный этап, хочу другого.
Это она про кота про своего что ли? Свалил все-таки, свалил ее Геннадий в ночь. Жаль ее, добрая наверно.
– Брат, у тебя че голос изменился? Да ладно обо мне, че я. Нормально все, потихонечку. Я просто по утрам занимаюсь спортом.
Глядите все: спортсмен с арбузом вместо живота. Я его тут часто с пивасиком вижу. Семечки лузгает и пиво халкает. По три банки за присест. А сегодня он спортсмен. Держите меня! Даже красную кофту надел, тока на животе не сходится. Он вчера, наверное, столько рыбы съел, так бы и потряс его, может хоть одна в тебе застряла.
– Мы как-то попробовали взять и пожарить камбалку в посыпке.
Наконец-то нормальный разговор. Не спеши, мужик, расскажи про рыбоньку. А хамсу жарил? Она уж больно вкусная. Хоть кишочков да плавников бы мне насыпал. Я сегодня перебирать не буду, жрать хочу – съем и тебя с твоей камбалкой.
– Красиво, красиво, а это что за техника? Пастель? Вот я так и думал, а сказать стеснялся, вы и наш цементный нарисовали.
Рядом уже час стоит Она. Я думал, что она тоже кошка, только в человеке потерялась. Стоит, почти не двигается, смотрит на трубы, глаза изредка щурит. Царапает по своей бумаге какой-то цветной палочкой, в когтях его держит. Странная кошка-человек, но мне она по нраву, спокойная, только грустно ей внутри, чую.
– Алло, как там наш зайчик, позови к телефону.
Зайцы? Это видимо людские дети, только ласково. Им что, котят мало? Зайцев еще приплетают.
– Нет, мне пока пить нельзя, вызвать ведь могут, я на дежурстве.
Мужик точно не дворник, тем можно.
– Я прогуливаюсь по пляжу, свежий воздух, сам хожу, супруге большой привет и здоровья много.
Вот она старость, хоть людская, хоть кошачья. Про старость чаек я не знаю, она, говорят, у них в море заканчивается. Сам хожу – успех дня.
– Салам-пополам тебе братуха!
Полное недоразумение. Почему пополам? Что он имеет ввиду? А ну его, пусть сам размышляет.
– Я же в «КБ» заезжал, пиво два раза брал. Помнишь?
Конечно, помнит, она все про тебя помнит. Сколько раз и куда ты заезжал. Два раза за пивом? Нет, уж сразу не купить, или приличным хочет себя считать. Я тут чуть – чуть, а потом еще чуть-чуть. Самые честные на свете – мы. Пьем столько, пока не напьемся, не спешим, не глотаем, как собаки, и не давимся, как чайки. Полакали мягкими язычками и снова дремлем. Так же и едим. Только если уж очень желудок пустой, тогда и поурчать можно, и поесть впрок. Так, нужно лапы поразмять. Пойду-ка я в магазин, может, Зина колбаски даст. Кто такая Зина? Да вон та, немного косенькая женщина-кошка из хлебного. На голове колпак кружевной. Зина меня любит, она всегда в кармане фартука кулечек с колбаской носит.
Я иду, смотрите под ноги, я тут. Мяу, ш-ш-ш-ш-ш..! О, вот и хлебный, мяу, мяу! Тут я, Зинок, тут. Принесла? Ты же моя краса, да, так и есть, моя косоглазенькая краса. Дай бочком потрусь, знаю, ты это любишь. Сыпь сюда, в уголок, пока воробьи не видят. Еще те черти! О, дай твой Бог, тебе, Зинок, здоровья и мужа-кота толстого, щедрого.
Вкусная у Зины колбаса, аж в сон клонит. Тут шумно, подремать не получится. Я недавно приметил, что дверь вон в тот магазин не закрывается плотно. Можно и там поспать. Книжным магазином кличут, что-то наподобие «Город читает», или «Читает город»? Да не суть важно. Там запах приятный и сухо. Книги берегут.
Я сейчас дремлю на дальней полке, за глобусами. Девчушка в наколках и с какими-то колокольчиками в ушах и носу меня любит. Она никому не говорит, что я у них после обеда сны смотрю.
Здрасьте, Александра, я по-тихому, в свой угол. Да-да, и я рад вас видеть. За ухом что у меня? Так лишай у меня. ЛИШАЙ! Сильно не тереби, а то подхватишь. Мази купи, а то чешется так, что усы сводит.
Сплю, сплю… Как тут тепло, о кошачьи боги, какой вы создали рай. Вот самое лучшее место службы для кота: книжный и библиотека. Мечта! Я бы вам всех крыс да мышей переловил. Спа-а-а-ать, спать… Зина, колбаса, чайка…
– Что за Генри? Кто это?
Ты что так громко меня будишь, Александра, потише не можешь с покупателем говорить?
– А вы что его фильмы не смотрели? Девушка, а ещё книжный магазин. Вы такие вопросы задаёте. О. Генри – писатель такой, у него книги тоже есть интересные.
Вот это номер! Красномордый буксировщик в книжный приперся. Чего забыли тут, уважаемый? Чекушки здесь не продают! Знаю этого персонажа – он корабли в бухту заводит на своей желтой колымаге. У нее все скрипит и плюется она мазутом. Ни разу меня не покормил, все чайкам отдает. Ба, да ты и не один здесь, с кошкой своей? Посмотрим, послушаем. Слышал, кошка твоя уж дюже крикливая и капризная, на нервах твоих играет, вот мордень у тебя всегда красная. Так, начинается.
– Ты че, читать будешь? И когда, позволь спросить? На твоей работе, между буксировками?
– Ну а как ты думаешь, чего я ее купил, в сервант поставить? Девушка, мне и пакетик цветной для книжки дайте, вон тот, за семь рублей.
– А мне ты ничего не купил, вообще, какой ты жадный!