– Нет. Я жила вместе с моей тетей – сестрой мамы. Мама рано умерла, а папа ушел к другой женщине еще до моего рождения.

– Он оставил вашу маму беременной вами? – удивился Ардалион.

– Да, оставил, – вздохнула Нина. – К сожалению, так бывает.

– К сожалению, – покачал головой Ардалион. – Так вот почему вы живете в общежитие.

– Угу, – Нина кивнула головой.

Девушка встала со скамейки и протянула руку доктору.

– Пройдемте, Ардалион Иннокентьевич. Нам пора. Сегодня была тяжелая ночь. Нам обоим необходимо отдохнуть.

Рука у девушки была такая нежная и холодная. Ардалион взял эту маленькую руку с тонкими пальчиками в свою крупную ладонь. Его рука в отличии от руки Нины была горячая. Он прижал ее ладошку к своему лицу, желая согреть. Нина почувствовала жесткую щетину на его щеках и улыбнулась. Ардалиону совсем не хотелось прощаться со своим ангелом. Но девушка была права: завтра опять нужно идти в госпиталь, чтобы вести бой со смертью. Иногда неравный бой.

– Ну, вот мы и пришли, – сказала Нина, когда они подошли к двухэтажному бараку с серыми и кое где облупившимися стенами, в котором разместилось общежитие работников госпиталя.

– Нина, а можно я вас и завтра провожу?

– Можно, Ардалион Иннокентьевич, – сказала девушка и чмокнула его в небритую щеку. – Спасибо за цветы.

– Это вам спасибо, Нина, – ответил Ардалион.

– А мне-то за что? – удивилась девушка.

– За то, что вы самое лучшее, что со мной случилось за последний год.

Нина улыбнулась, прижала цветы, вдохнула их аромат и убежала в общежитие.

Через полгода Нина и Ардалион поженились. Скромно, тихо, так, что не многие в госпитали сразу узнали это. А еще через год Нина поняла, что беременна.

– Ну, как же так, Ардалион? – спрашивала она мужа, глядя на него испуганными глазами. – Как же так? Мы ведь совсем не планировали сейчас заводить детей.

– Мы не планировали, а он взял и завелся, – весело отвечал Ардалион.

Мужчина был безумно рад, что у него появиться сын или дочь. «Нет. Определенно это будет сын», – говорил себе Ардалион.

– Ну, вот что ты все время смеешься? – сердилась Нина на своего мужа. – Что ты все время шутишь? Ты что не понимаешь, как это серьезно? Какие дети? Ведь война!

– Но она рано или поздно закончится, – успокаивал свою жену молодой и счастливый доктор. Даже в тяжелое, кровавое военное время можно чувствовать себя счастливым.

– Вот именно – рано или поздно! – почти кричала Нина. – А вдруг – поздно?

– Что ты такое говоришь, Нина? – упрекнул ее муж. – Ты же слышала по радио, что наши уже Киев освободили и гонят, и гонят этих проклятых фашистов по Европе.

Шел декабрь 1943 года. Страна с большими надеждами на скорую победу готовилась встретить 1944 год.

– Слышала, – присев на табуретку на общей кухне их коммунальной квартиры, сказала Нина. – Но все равно страшно.

Комната в коммуналке досталась Ардалиону от родителей, которые умерли в первые годы войны.

– Я понимаю тебя, Ниночка. Но ты ничего не бойся. У нас с тобой в запасе еще девять месяцев.

– Восемь, – поправила его жена.

– Ну, хорошо – восемь, – согласился Ардалион с ней. – К тому времени война закончится.

– А если не закончится? – не могла успокоиться Нина.

– А если не закончится, – продолжал он. – то ты не забывай, что у тебя есть я. Все будет хорошо, маленькая. Не переживай.

– Ну, если ты так думаешь… – протянула Нина.

– Я в этом уверен, – бодро ответил Ардалион своей жене.

– Хорошо. Тогда давай поедим. А то я голодная, как волк. Даже не знаю, что со мной.

Настроение у Нины менялось со скоростью света: то она волновалась о будущем их семьи и всего мира в целом, при этом громко рыдая, то смеялась без причины, говоря, что она самая счастливая женщина на свете, потому что у нее есть такой замечательный муж, как Ардалион. «И еще, нас скоро станет трое, а может даже и четверо», – лукаво подмигивая, говорила она мужу и начинала целовать его куда придется: в нос, в глаз, в губы. «Сумасшедшая», – смеялся Ардалион, в шутку отбиваясь от жены. «Нет, беременная», – отвечала она ему. Но чаще всего Нина хотела есть за двоих.

– Ардалион, почему я постоянно хочу есть? – капризно надула Нина свои губки, обращаясь к мужу. – Я же скоро ни в одну дверь не смогу войти.

– Товарищ медсестра, – обратился он к жене улыбаясь, – вы и в правду не понимаете, что с вами?

– Ах, да, – девушка шутливо прижала ладонь к своему лбу. – Я уже успела забыть, что я беременна.

– Энцефалопатия беременных, – поставил ей диагноз муж и засмеялся, увидев округлившиеся глаза своей жены.

– Я тебе сейчас дам – энцефалопатия, – схватила Нина полотенце и в шутку пригрозила им мужу. – Ты что меня дурой назвал?

– Нет, только глупышкой.

Ардалион подошел к своей жене, обнял ее за пока еще тонкую талию одной рукой, другую руку он запустил девушке в коротко под каре подстриженные волосы. Свою косу Нина отрезала на следующий день после их с Ардалионом свадьбы, после того как ее новоиспеченный муж сказал, что такую красоту из темных завитушек грех утягивать в косу,

и она должна носить волосы всегда распущенными. Но так как это было не практично в работе медсестры, то Нина решила сделать себе модную в то время стрижку. Чему Ардалион был рад. Он любил запускать свои длинные пальцы хирурга в ее волосы и страстно целовать. Ардалион подхватил Нину на руки и унес в их тринадцатиметровую комнату. Он никогда не мог справиться со своей страстью, которая вспыхивала в нем при одном только взгляде на сою жену. Позже, лежа в кровати, Ардалион в благодарность жене за то, что она есть у него, покрывал все ее тело горячими поцелуями, при этом щекоча ее своим горячим дыханием, и Нина от этого заливалась звонким смехом.

«Хорошо, что днем соседи все на работе, – говорила Нина, – а нам с тобой сегодня в ночную смену. А то позора не оберешься с тобой».

Через восемь месяцев родился у Нины и Ардалиона сын. Мальчика назвали Яков. Беременность у Нины протекала тяжело. Ее постоянно тошнило, и совсем не было сил. Плохое питание сказывалось на здоровье будущей матери. А ведь, несмотря на это, Нине приходилось работать в госпитале, как и прежде. Роды были длительные. Нина мучилась больше суток. А бедный Ардалион все это время не находил себе места и отказывался покидать родильное отделение госпиталя, пока его жена не родит. Мальчик родился здоровым, а вот за жизнь матери врачи боролись долго. Казалось бы, все обошлось. Но из роддома Нина вышла больным человеком. Детей у них с Ардалионом больше быть не могло. Тяжелый госпитальный труд не прошел даром.

Молодые родители души не чаяли в своем первенце и делали все, что было в их силах, чтобы вырастить здорового и образованного мальчика. Ардалион, как мог, поддерживал свою больную жену, но через семь лет Нины не стало. В тот год мальчик пошел в первый класс.

После смерти матери Яков решил, что он обязательно станет врачом и будет лечить всех женщин в Советском Союзе, чтобы ни одна мама больше никогда не умерла.

Отец его так больше и не женился. Он пронес любовь к своей Нине через всю жизнь, и посвятил всего себя воспитанию их сына. И на его письменном столе всегда стояла маленькая вазочка с искусственными цветами. Это были ландыши – любимые цветы его жены, которые он каждый год дарил ей в один из весенних дней, в день их первого свидания. А потом такой же букетик из нежных цветов они с сыном приносили их любимой маме и жене на могилку. Отец долго стоял возле могилы и подробно рассказывал Нине, как они с Яковом прожили этот год, и каких успехов добился их сын. Слушая эти рассказы отца, Яков каждый год старался быть хорошим и успешным мальчиком, чтобы отец опять смог рассказать маме, что у них все хорошо, а он – их гордость.

Яков был очень похож на мать. Пока он был ребенком, на его пухлых щечках во время улыбки появлялись «ямочки счастья». Повзрослев, сын вытянулся, похудел и стал все больше и больше походить на самого Ардалиона. Только его всегда улыбчивые карие глаза и слегка вьющиеся волосы были так похожи на глаза и волосы Нины.