Это факт, конечно; факт, который она знала почти столько же лет, сколько знала самого Итачи, но… почему это так беспокоит ее сейчас, черт возьми?

Сакура глубоко вздыхает, подтягивая колени к груди и свернувшись калачиком, прежде чем положить голову на руки. Каким-то образом — и она совсем не уверена, как — и достаточно иррационально… Глупый план Саске привел ее к тому, что она оказалась в затруднительном положении с неким темноволосым, черноглазым капитаном АНБУ.

Примечание для себя: после завтрашней миссии выследить и вырубить Учиху Саске, а затем повесить его вверх ногами за лодыжки с крыши Башни Хокаге.

… Резко, да, но он полностью этого заслуживает.

Следующее утро

На следующее утро, на рассвете, Итачи уже одет в свою экипировку АНБУ и ждет за дверью спальни никого иного, как своего глупого младшего брата. Выражение его лица совершенно непостижимо, и он терпеливо исследует свои ногти, даже не отрывая прищуренных глаз от двери, как хищник, поджидающий свою неосторожную добычу.

Когда Саске, наконец, выходит из своей спальни, одетый в свою обычную форму джонина, он быстро направляется по коридору к кухне, все еще выглядя спящим и очаровательно взъерошенным, в то время как в своем сонном состоянии он совершенно не замечает отчетливо угрожающего присутствия Итачи, скрывавшегося в тени возле его двери.

Столкнувшись с таким откровенно оскорбительным обращением, Итачи мельком закатывает глаза, считая, что его младший брат является полной и абсолютной тратой кислорода, и догоняет Саске, прежде чем бесцеремонно шлепнуть младшего джонина о стену.

— Доброе утро, глупый братишка, — мягко произносит он.

Саске тут же приходит в ужас и трет затуманенные глаза, явно убежденный, что это ужасный кошмар.

— Что за … Итачи?

— Где твои манеры, Саске? Я сказал: — Доброе утро. — Итачи глубоко вздыхает, прежде чем безжалостно задушить брата

Саске с ненавистью смотрит на Итачи, теперь полностью проснувшийся.

— Доброе утро, — бормочет он.

Итачи отпускает его со скучающим видом.

— Я намерен рассказать нашим родителям о своей романтической привязанности к Сакуре за завтраком.

— Хорошо. — Саске обиженно массирует шею. — Мы все устроим вечеринку или что-то в этом роде.

Итачи только моргает, глядя на него.

— …У тебя интеллект зараженной грибком золотой рыбкой с мертвым мозгом, не так ли?

Саске сердито смотрит на брата, практически излучая намерение убийства, когда пытается вернуться на кухню.

— Извини, но я считаю своим личным правилом не иметь дела со злыми психопатами по крайней мере до полудня.

Итачи злобно тычет в несколько болевых точек Саске и ухмыляется, когда его брат приваливается к стене, потирая затылок.

— Я считаю личным правилом не иметь дел с идиотскими кретинами, такими как младшие братья, до полудня, но лично для тебя я сделаю исключение.

— Я тоже тебя люблю, аники, — саркастически бормочет Саске.

— Да, хорошо. — Итачи ухмыляется. — Как я уже говорил, я намерен рассказать нашим родителям о моих… отношениях… с Сакурой за завтраком. Убедись, что ты испытываешь соответствующее отвращение, ужас, разбитое сердце, возмущение и убийственность. Порядок зависит от тебя.

— …Я могу это сделать. — Саске моргает.

Итачи мчится по коридору к кухне.

— Очень хорошо. Я полагаю, мама спросит, где я был прошлой ночью в начале завтрака. Тогда я скажу им. Будь готов.

Саске яростно показывает неприличный жест старшему брату в спину чтобы хоть как-то себя успокоить.

— Надеюсь, ты знаешь, что я намерен сломать этот палец где-то на следующей неделе, — ни с того ни с сего говорит Итачи.

Саске резко бледнеет и засовывает обе руки за спину.

Итачи входит на кухню и обнаруживает, что их отец сидит за столом и методично ест вафли с черникой, как обычно. Микото наливает всем стаканы апельсинового сока, и Итачи кивает своим родителям в знак приветствия, садясь на свое обычное место за столом, за ним следует и Саске.

— Доброе утро.

Саске тоже бормочет необходимые приветствия, глядя на кухонный стол рыбьими глазами — в конце концов, их родители невинно едят на нем, совершенно не подозревая, что Итачи и Сакура делали на нем всего два дня назад. Это отвратительно, правда.

— Итачи, — слегка хмурится Микото, кладя две вафли на тарелку старшего сына. — Где ты был прошлой ночью? Ты всегда помогаешь мне делать онигири…

Фугаку выжидательно поднимает взгляд от своих вафель, а пальцы Саске в предвкушении сжимают нож для масла.

— Я пригласил Сакуру на ужин, — бесстрастно объявляет Итачи, изящно разрезая свою вафлю на кусочки в форме сюрикена. — В кафе напротив больницы.

Фугаку среагировал первым; он фактически давится апельсиновым соком, его обычное ледяное самообладание разрушено.

— Что? Ты — что?

Нож и вилка Саске с громким лязгом падают из его внезапно ослабевшей хватки на тарелку, когда он тупо смотрит на Итачи, явно отрицая это.

— Повтори.

Микото переводит взгляд с обоих своих сыновей, явно разрываясь между визгом от радости, что ее милый, но асоциальный Итачи встречается с ее любимой маленькой Сакурой-тян… и торопится утешить явно убитого горем Саске, который становится все более тревожно бледным во второй раз утро.

— Да, — беспечно продолжает Итачи, делая глоток апельсинового сока. — Я пригласил Сакуру на ужин, отец.

Фугаку откидывается на спинку стула, выглядя совершенно потрясенным и совершенно не находя слов.

— …Ну, — наконец выдавливает он. — Она ученица Годайме Хокаге и лучшая куноичи своего поколения. Это достойный выбор для наследника клана.

При этом и Микото, и Фугаку неуверенно смотрят на своего младшего сына. Шаринган Саске мерцает, показывая эмоциональную нестабильность, а его пальцы сжимаются в кулаки, когда он безмолвно смотрит на Итачи.

Мысленно Итачи должен признать, что его младший брат, хотя и очень глупый, вполне приличный актер, и ухмыляется Саске.

— Да?

Микото инстинктивно движется, чтобы встать между двумя своими сыновьями, оба из которых свирепо смотрят друг на друга, но Фугаку берет ее за руку, качая головой.

— Это между ними, — бормочет он вполголоса.

Тишина затягивается еще на один мучительный момент, когда Итачи и Саске участвуют в Битве Грозного Додзюцу. Неудивительно, что Саске первым раскалывается и бьет стаканом с апельсиновым соком по столу с такой силой, что тот дрожит.

— Я ненавижу тебя, — яростно шипит он на Итачи, прежде чем схватить свой нож для масла с побелевшими костяшками пальцев.

— Я ненавижу тебя еще больше, — скучно отвечает Итачи, доедая свою вафлю.

Микото наклоняется к плечу Фугаку, пытаясь подавить всхлипы.

— Где я ошиблась? — жалобно спрашивает она.

— Ну, нет, — Фугаку нежно похлопывает ее по спине. — Это просто здоровое соперничество между братьями и сестрами.

Оба родителя с опаской переглядываются с одного наследника на другого, пока Саске не швыряет на стол свой нож для масла.

— Она должна была быть моей, черт возьми!

— У тебя был шанс, — невозмутимо говорит Итачи. — И после того, как ты разрушил это, у тебя было еще три года, чтобы попытаться исправить свои ошибки.

Саске просто смотрит на Итачи еще несколько мгновений, его левый глаз опасно дергается. Затем он отодвигает свой стул от стола и выходит из кухни, окутывая его убийственной аурой.

— Ну, — тихо бормочет Микото. — Это прошло…

— Ужасно, — завершает Фугаку.

Итачи только что допил свой апельсиновый сок, выглядя довольно безмятежным.

С хлопком двери Саске врывается обратно, хватает свои вафли с тарелки для завтрака и швыряет утреннюю газету в голову Итачи.

— Ты губишь мое существование, ты разрушаешь все в моей жизни и…

— Ты меня ненавидишь, — заканчивает Итачи.

Саске моргает.

— Да. На самом деле я надеюсь, что ты погибнешь в огне.

С этими словами он выбегает обратно, выглядя явно злым.

— О, дорогой, — слабым голосом говорит Микото, делая укрепляющий глоток апельсинового сока.