Как ни удивительно, Сакура целует его, желая доброго утра. Этот жест оставляет Итачи совершенно ошеломленным не менее чем на минуту. Она пытается приготовить им обоим по чашке апельсинового чая, в результате чего получается сомнительная смесь, настолько сладкая и молочная, что почти невозможно пить, но Итачи принимает ее без комментариев. Внезапная вежливость девушки приятна. Учиха мимолетно задается вопросом, означает ли это, что напарница наконец решила, что он заслуживает прощения за то, что произошло две недели назад.

Итачи тяжело. Он продолжает вспоминать вещи, которые изо всех сил старается забыть, в любой другой день года. Именно в день своего рождения и двенадцатого октября, призраки — в переносном смысле, хотя их присутствие настолько осязаемо, что становится не по себе — тех, кого он потерял, вернул на самый мимолетный период времени и снова потерял, возвращаются, чтобы преследовать. Когда Сакура преподносит ему упакованный том самых известных трагедий Шекспира, небрежно говоря о том, что это привлекло ее внимание и, похоже, ему бы понравилось, Итачи почти притягивает девушку в свои объятия; почти крепко целует, потому что она так сильно напоминает Изуми (и не только из-за сверхъестественного физического сходства), что это причиняет боль. Изуми, которая каждый год покупала ему новую антологию трагических стихотворений разных авторов, говоря, что было бы лучше прочесть что-нибудь более радостное.

Итачи почти целует Сакуру и по другой причине: она — единственное реальное, осязаемое присутствие, которое у него осталось; единственное, что у него есть помимо воспоминаний… и, если отбросить поэзию, единственное более чем адекватное отвлечение от его противоречивых мыслей.

Около пяти вечера куноичи осмеливается пересечь невидимую черту, которая разделяет их номер, слегка морщась от ощущения босых ног на мокром, пахнущем плесенью ковре. Она осторожно встает на цыпочки, выглядывая из окна на улицу: дождь наконец-то прекратился, и некоторые люди оказались достаточно храбры, чтобы выйти на улицу и направиться в различные рестораны и кафе. Сквозь темные тучи пробивается крошечный лучик солнца, лишь ветер служил напоминанием непогоды. Выглядит далеко не так плохо, как раньше.

Удовлетворенная, Сакура возвращается к кровати, плюхается на нее и весело прерывает то, что, она уверена, можно назвать великой шекспировской тоской. — Сегодняшний вечер все еще в силе? — Немного застенчиво спрашивает ирьенин, поглядывая на Итачи, который полностью погружен в книгу.

— Конечно, — спокойно отвечает мужчина. Несмотря на здравый смысл, одно простое слово посылает краткую волну возбуждения, покалывающую ее нервы.

Девушке удается пробормотать что-то вроде полусвязного ответа, прежде чем быстро уйти в ванную и прислониться к двери в попытке успокоиться. Отношения между ними постепенно налаживаются, так что сегодня все должно быть просто замечательно. Единственная трудная часть — примирить ее инстинкты куноичи, большинство из которых все еще говорят быть очень осторожной с ним и держаться на расстоянии, с… остальной ее частью, у которой совершенно другое мнение.

Вода в душе слишком холодная из-за шторма, из-за чего Харуно дрожит в тесной кабинке, звук эхом отражается от раздвижной двери из матового стекла. Делает ли это ее непрофессиональной куноичи, если она просто хочет, чтобы у него был достойный праздник? Его необходимо хотя бы немного отвлечь от любого эмоционального конфликта, который он переживает. Итачи говорил раньше, что она понятия не имеет через что он прошел, но отступнице хочется думать, что это не совсем так. Не нужно много ума, чтобы понять, что сегодняшний день, в частности, будет для него эмоционально истощающим.

Кроме того, как бы глупо это ни звучало, Сакура заботится о нем. Ирьенин не забыла, что он сделал в ее шестнадцатый день рождения… Тогда девушке тоже было нелегко. В конце концов, предполагается, что партнеры должны заботиться друг о друге.

Так что она отложит свои сомнения по поводу Итачи в сторону, только на сегодня.

Куноичи заставляет себя успокоиться, выходя из душа, осторожно оборачивая вокруг себя тяжелое черное полотенце, которое они разделяют на двоих. Полотенце приятно теплое, но это никак не успокаивает ее нервы. Харуно мрачно переводит взгляд со своего отражения в треснувшем зеркале на свою сумку, которая лежит в углу ванной комнаты.

Что мне надеть?

Своего рода легкомысленный вопрос, который Сакура не задавала себе уже больше лет, чем ей хотелось бы помнить. Как ни печально, он сопровождается зловещим уколом дурного предчувствия. Что можно надеть на… свидание?

Уже не в первый раз отступница ошеломлена ощущением тоски по Ино, тоски по дому. У нее первое настоящее свидание — черт возьми, она должна была провести весь день в доме подруги, примеряя каждый наряд, который только попадался им под руку. Яманака настояла бы на том, чтобы сделать Сакуре прическу и макияж. Они бы накрасили друг другу ногти и для разнообразия превратились бы в обычных девочек-подростков, обсуждая и анализируя парня, который подошел бы Харуно. Скорее всего, выбор пал бы на Наруто, или, возможно, Неджи, или Ли, или Кибу. Черт, может быть, даже Шино. Ино достала бы свою невероятную библиотеку журналов и рассказала бы о том, что делать и что не делать, чего ожидать.

Однако в данный момент ирьенин стоит одна в крошечной, полуразрушенной ванной комнате в Стране Молний, примерно в двухстах милях от всего, что она когда-то называла домом. Отступница пытается разобраться во всех этих вещах самостоятельно и вроде как терпит неудачу.

Все должно было сложиться совсем не так.

Да, безжалостно напоминает Внутренняя Сакура, пока ирьенин берет кружевное платье цвета слоновой кости, задумчиво прижимая его к телу. Но когда жизнь дает тебе лимоны, ты должен сделать лимонад, верно?

Лимонад получается довольно сладким.

Платье сидит так же идеально: подол по-прежнему доходит до колена, а бретелька, завязывающаяся простым узлом на шее, по–прежнему вызывает беспокойство. Девушка не может не улыбнуться своему отражению, вспоминая встречу с Итачи в том чулане для метел, во время задания в музее. Она надевает украшенный кристаллами декоративный гребень, который подарил Наруто, и наносит легкий макияж. Абсолютная новизна происходящего отвлекает Сакуру от тревожных мыслей. Это идет вразрез с естественными инстинктами, но приятно иметь свободу выглядеть… красивой. В Лесу Смерти Кин Цучи упрекнула ее за тщеславие, за длинные, роскошные локоны, неподобающие и непрактичные для серьезной куноичи. С тех пор ирьенин старалась не повторять ту же ошибку, отодвигая внешность на второй план.

Харуно задумчиво проводит пальцами по своим, теперь сухим, прямым волосам, которые уже доходят до середины лопаток. Может быть, найти баланс ей и по силам, но прямо сейчас Сакура собирается насладиться происходящим.

Достав последний аксессуар из глубин сумки, куноичи нервно разглаживает ладонями подол платья, проверяет ремешки белых босоножек на низком каблуке, бросает на себя последний, слегка нервный взгляд в зеркало, после чего выходит из ванной комнаты.

Сначала Итачи не замечает девушку — и это хорошо, потому что Сакура слишком занята, разглядывая партнера. Похоже, он бессознательно последовал ее примеру в выборе другой одежды: черные брюки те же, да, но ирьенин не может не восхищаться тем, как ему идет новая темно-красная рубашка с рукавами до локтя. Учиха расхаживает взад и вперед перед окном, тщательно, несколько нервно расчесывая свои длинные волосы. Отступница моргает, понимая, что впервые видит их распущенными. Они длинные и шелковистые, ниспадающие до середины спины, что должно сделать его женственным, но на самом деле эффект совершенно противоположный.

Итачи требуется мгновение, чтобы почувствовать любопытный взгляд. Мужчина немедленно и немного застенчиво начинает собирать свои длинные волосы в привычный хвост, прежде чем повернуться лицом к несколько удивленной напарнице, прислонившейся к стене.