Может быть, дело в том, что он говорит это гораздо реже, чем она. Горло Харуно немного сжимается от четырех тихо произнесенных слов. Девушка крепче держится за возлюбленного. — Да, — шепчет ирьенин. — Спасибо тебе, Итачи. За… все.

Звучит слишком похоже на прощание — настоящее прощание — для них обоих. Итачи с Сакурой на мгновение отстраняются, неловко отводя глаза.

— Я свяжусь с тобой через Кацую, чтобы сообщить, когда все закончится, — куноичи пытается беззаботно улыбнуться. — И если ты не возражаешь встретиться со мной на окраине деревни…

Итачи лишь кивает, выглядя так, словно не доверяет себе говорить.

Ирьенин уже столько раз уходила одна, но расставаться с ним никогда не было так тяжело.

Сакура не уверена, кто тянется друг к другу первым. Пальцы в перчатках тянут Итачи за конский хвост, а его руки прижимаются к ее спине. На вкус поцелуй — микс из отчаяния и потери, и последний, последний, последний…

Несмотря на то, что куноичи чувствует себя немного мерзко, она выбирает самый простой путь. В тот момент, когда Итачи отстраняется на долю дюйма, девушка протягивает руку, задумчиво поглаживая тыльной стороной пальцев его лицо, и прежде, чем возлюбленный успевает моргнуть, Харуно исчезает.

Надвигающийся шторм окрашивает небо в странный пурпурный оттенок, угроза дождя охлаждает воздух, но голоса Наруто, повелительного и впечатляющего, достаточно, чтобы заглушить отдаленные раскаты грома.

Шестьдесят теней в лесу, все выстроены в шеренги по подразделениям, хорошо замаскированы в униформе джонинов и черных боевых нашивках, на всех лицах отражается мрачное чувство цели. Одним резким движением руки Наруто все шиноби поворачиваются на запад, лицом к Конохе. Как бы Сакура ни старалась, она не может скрыть едва уловимую дрожь, которая пробегает по телу.

Тен-тен сжимает ее руку. — Не волнуйся, Сакура-чан, — каким-то образом шатенка умудряется сохранять достаточно храбрости для них обоих, даже сейчас. — Мы вместе — мы будем защищать друг друга до последнего вздоха.

Харуно удается решительно кивнуть, не сводя глаз с Наруто, ради своего же блага.

Резкий порыв ветра заставляет завязки на протекторе дико развеваться, но он даже не шевелится, небесно-голубые глаза решительно устремлены на дорогу впереди.

— Начинаем.

Час спустя

Дорога до Конохи заняла меньше времени, чем ожидалось, возможно, из-за бушующего адреналина. Все шиноби разделились на отдельные отряды, рассеянные по лесу, граничащему с Конохой со всех четырех сторон. Сакура не сводит глаз с участка леса перед западными воротами, чувствуя, как стук сердца эхом отдается в ушах. Она знает, что вокруг есть отряды их сил, но на данном этапе операции все скрыты гендзюцу, из-за чего нервы Харуно на пределе. Глядя на свой бывший дом, сердце бьется еще быстрее, но сейчас не время для сентиментальностей.

Дыхание Шизуне немного неровное, и, зная, что старшая куноичи, вероятно, сильно беспокоится за Генму, Сакура улучает момент, чтобы утешающе положить руку ей на плечо, одарив подобием улыбки.

Шизуне поворачивается на долю дюйма, благодарно улыбаясь. Через несколько мгновений они возобновляют пристальное изучение периметра восточных ворот.

Отряд из пяти членов Корня занят патрулем, стоя на самом краю диапазона гендзюцу. Зная, что Куренай и остальные занимаются тем же у южных и северных ворот, ирьенин направляет немигающий взгляд на слабые тени расхаживающих членов отряда.

Шизуне коротко сжимает ее руку, давая понять, что пришло время. В ту же секунду Сакура быстро и точно концентрирует свою чакру в идеальной слаженности с куноичи рядом.

Пятеро членов Корня отключаются, как марионетки, у которых перерезали веревочки — они будут без сознания в течение следующих двух дней, что дает Наруто и Джирайе достаточно времени, чтобы разобраться с их дальнейшей судьбой. Сакура на мгновение ошеломлена собственным успехом, настолько, что почти не замечает, как отдаленные силуэты еще десяти членов Корня, на северных и южных воротах соответственно, так же бесшумно теряют сознание.

Сакура, Шизуне и остальные отряды приближаются к неохраняемым воротам. По сигналу членам кланов в Конохе о начале восстания, и сигналу силам за пределами Конохи о наступлении — они попадут в деревню, где, несомненно, больше патрулей Корня и шиноби, лояльных Данзо…

Один. Два.

Шизуне прикусывает губу так сильно, что из нее потекла кровь.

Три.

У Харуно непроизвольно перехватывает дыхание, и в ту же секунду настоящая стена огня, больше, чем она когда-либо видела в своей жизни, чудовищная, с красно-оранжевым пламенем, которое, кажется, достигает темного неба, обрушивается через западные ворота Конохи. Дерево и металл ворот поддаются с миллионом тошнотворных хрустов, разрушаясь сами по себе, и…

Огонь будет сдержан одним из превосходных водных дзюцу Райдо, как только сигнал оповестит каждого. Сердце подскакивает к горлу от чувства, которое не имеет ничего общего с побочными эффектами транспортного дзюцу. Розоволосая куноичи находится в нескольких шагах от Конохи, впервые за много лет. На мгновение пламя и внезапные крики, которые эхом разносятся в воздухе, в сочетании с темнотой улиц, дезориентируют, но затем невероятно громкий лай собаки, не похожей ни на что, что она видела или слышала за последние три года, — буквально разрывает воздух. Отступница резко разворачивается, едва избежав того, чтобы быть растоптанной волкодавом Инузука — собакой размером с крупную лошадь — и темноволосой куноичи, сидящей на ее спине.

— Прости, Сакура-чан! — Цуме Инузука, глава клана, кричит, выглядя в хорошем смысле легкомысленной. — Прекрасная ночь для восстания, а? Штаб–квартира Корня находится через три улицы направо отсюда, на случай если захочешь выманить этих ублюдков из укрытий. А пока, прошу меня извинить, я собираюсь отомстить им лично.

Цуме и Куромару исчезли в размытом пурпурно-сером меху, но этого было достаточно для пробуждения, и, не думая, Сакура бежит так быстро, как только может, к месту, которое указала Цуме. Итак, Инузука уже вырвались — это означает, что остальные кланы тоже должны присоединиться, чтобы охранять периметр деревни, прежде чем двинуться внутрь, к Башне Хокаге…

— Это одна из наших, Иэсада?

— Нет, идиот! Посмотри на эти волосы! Взять ее, сейчас же!

Голоса, кажется, раздаются из ниоткуда, и лишь реакция позволяет Сакуре уклониться от высокоскоростного ветрового дзюцу, которое отбросило бы ее на пятьдесят футов к каменному зданию штаб-квартиры Корня.

Темнота смещается, и два члена Корня почти вылетают из тени, как безликие демоны, с катанами наготове. Первый бросается на нее со скоростью настолько ошеломляющей, что это не поддается логике. Однако Харуно уже сформировала необходимые ручные печати и идентичное дзюцу отбрасывает противника назад на еще большее расстояние. Он с тошнотворным хрустом ударяется о дальнюю стену и падает на землю.

Другой член Корня издает звук, похожий на рычание, и бросается в атаку. Едва уклоняясь от лезвия катаны, Сакура поворачивается в сторону и наносит удар, после чего его шея ломается со слышимым хрустом.

Не в силах оглянуться или потратить еще хотя бы секунду — кто знает, скольких еще нужно нейтрализовать — ирьенин поворачивается лицом к штаб-квартире Корня.

И правда, не мешало бы выманить их из укрытий.

Харуно никогда раньше не делала этого успешно, но в то же время она никогда не была так сильно… мотивирована.

Сакура молниеносно выполняет необходимые десять ручных печатей, концентрируя чакру так, как учил Итачи. Внутри нее нарастает невероятное, обжигающее давление, начинающееся в нижней части грудной клетки и пробивающееся вверх с устойчивой, неумолимой силой, заставляющей чувствовать себя кошкой, которой нужно выкашлять комок шерсти.

Техника обжигает горло, грубая агония пронизывает все ее чувства. Пораженная до невозможности, куноичи кричит, и…

Поток огня вырывается из ее рта, охватывая штаб-квартиру Корня и выбрасывая бесчисленные искры в воздух, объявляя о нападении. Внезапно ночь наполняется криками и подавляющим, ужасным запахом обугливающейся плоти.