После еще одного тщательного осмотра комнаты, чтобы убедиться, что все идеально. Итачи выводит ее, и Сакура не может притвориться, что не испытывает легкого облегчения, покидая жуткую, душную атмосферу любимого места Мадары.

…Если бы только.

После еще одной параноидальной проверки, чтобы убедиться, что гендзюцу сокрытия S-ранга (то, что даже Мангекьё не может распознать. Какаши-сенсей научил ее этому, когда она спросила, как защититься от шарингана, после дезертирства Саске и начала обучения у Цунаде) работает исправно, ее чакра полностью замаскирована. Сакура слегка вздыхает, вжимаясь в черные как смоль тени, создаваемые скрытым шкафом с катаной.

Это было нетрудно — успокаивающая чакра, которую ирьенин ввела в руку Итачи, пока он переживал ту почти пугающую, но необычайно тонкую паническую атаку… также была смешана с небольшим количеством дезориентирующей чакры. Легкая форма депрессантов, которые она использовала для воздействия на разум партнера во время попытки допроса. Девушка воспользовалась его мгновенным состоянием дезориентации, чтобы задействовать технику дублирования.

Именно поэтому куноичи наблюдает, как ее клон прижимается к боку Итачи и бросает последний взгляд через плечо, прежде чем дверь закрывается, запирая настоящую Сакуру в конференц-зале Мадары.

Одна.

Совершенно одна.

Ками, Итачи убьет ее, если узнает. Но этого не произойдет — ее теневые клоны почти незаметны по сравнению с реальным телом, благодаря идеальному контролю чакры. Кроме того, Какаши обучил ее одной технике, невосприимчивой к шарингану (что было сложно, так как он сам разработал все эти дзюцу). Ко всему прочему, после целого дня и ночи практики, Хатаке научил Сакуру, как создавать адаптации к нескольким обычным дзюцу, которые даже шаринган не может определить.

Поэтому девушка чувствует себя в относительной безопасности. Итачи отведет ее клона в свою комнату, прежде чем вернуться сюда, после чего будет слишком отвлечен предстоящей конфронтацией с Мадарой, чтобы быть чрезмерно внимательным к любым мельчайшим деталям. И когда Мадара вскоре вернется, она сможет присматривать за происходящим — и если Ками захочет, ей не нужно будет вмешиваться. Итачи, кажется, непреклонен в том, что он делает это сам, не только ради удовлетворения от убийства легендарного соклановца, но и из-за странно лестного, но все же приводящего в бешенство желания защитить ее.

Тем не менее, у партнера-паникера не было шанса, чтобы Сакура позволила ему столкнуться с этим в одиночку. Несмотря на то, что Итачи — один из самых невероятно могущественных и смертоносных шиноби в мире, который, вероятно, более чем способен справиться со всем сам, она просто не могла найти в себе силы уйти и поверить, что все будет хорошо (потому что так не бывает). Девушка не могла отделаться от чувства, этого ужасного, не дающего покоя, что, если… что–то пойдет не так, что, если ты ему понадобишься…

Харуно думает, что немного не в себе. На душе так много тяжелых мыслей, что у девушки от страха кружится голова. Храбрая в то же время, безрассудно глупая, как сказал бы ей любой, кого она знает. Но, в конце концов, это не имеет значения, потому что она куноичи, черт возьми, и она будет сражаться, чтобы защитить тех, кого любит.

(Итачи, так же сильно, как и Наруто…)

Независимо от последствий.

Сакура спорила, потом умоляла. Когда он не показал ничего, кроме каменного, непреклонного иммунитета к рассматриваемым просьбам, розововолосая куноичи, наконец, бросилась на него и попыталась подчинить партнера поцелуем.

— Пожалуйста, — шепчет ирьенин между жаркими поцелуями в его шею. — Я никогда раньше серьезно ни о чем тебя не просила. Ты же знаешь, что я буду полезна, если каким-то образом все пойдет не так, как планировалось…

Это трудно, но Итачи заставляет себя не отвечать на заигрывания, и твердо кладет руки ей на бедра, высвобождаясь из объятий. Как и ожидалось, Сакура злобно смотрит на него. Учиха слегка вздыхает, прежде чем усадить сопротивляющуюся девушку на свою кровать и устроиться рядом на несколько мгновений. — Ход событий не отклонится от нашего плана, — с более непримиримым спокойствием уверяет нукенин, чем чувствует на самом деле. — Сакура, ты лишь усложняешь ситуацию для нас обоих.

Щеки Харуно гневно вспыхивают, но, опережая гневную тираду, которая обязательно последует, Итачи наклоняет голову и на мгновение утыкается носом в ее шею, чтобы немного успокоить. Своего рода откровенно нежный жест, который он позволяет себе только после того, как полностью уверен, что она заснула и не будет знать об этом. Естественно, подобные нежности Итачи совершенно не нравятся, в отличие от Сакуры. Мужчина чувствует, что она слегка вздохнула, обнимая его за шею. — Это значит «да»? — Тихо бормочет куноичи.

Итачи отстраняется, кладет одну руку ей на бедро и притягивает к себе, прежде чем поцеловать в макушку. — Нет.

Сейчас она слишком устала, чтобы спорить, поэтому девушка разочарованно закрывает глаза, откидываясь на подушки, которые прислонила к изголовью кровати, и подтягивает колени к груди, обхватывая их руками. — Хорошо, — куноичи одаривает партнера усталой улыбкой. — Но если ты не вернешься самое большее через полтора часа, я найду тебя и задушу Мадару голыми руками.

Несмотря на серьезность ситуации, Итачи не может удержаться от невеселой ухмылки при виде мысленного образа, который вызывают ее слова. — Не сомневаюсь.

Сакура целует его в последний — не в последний, исправляет себя нукенин — раз, прежде чем уйти. Только после того, как Итачи запирает дверь снаружи, он закрывает глаза и снова вздыхает с некоторым сожалением. Коридоры такие же темные и пустые, как и раньше, он быстро и бесшумно возвращается в личное крыло Мадары. Отсутствие Сакуры рядом почему-то кажется странным.

Мысль заставляет мужчину нахмуриться, но это правда. Они вместе уже семь, почти восемь месяцев, и Учиха невероятно привык работать с ней. Несмотря на непростые и бурные межличностные отношения, у них всегда была отличная химия как у партнеров. Их навыки и характеры обеспечивают идеальный баланс — они оба чрезвычайно умны. Бывали случаи, когда он начинал предложение какого-то оперативного плана, а Сакура заканчивала его. Они работают вместе и безупречно присматривают друг за другом — поскольку оба сами по себе невероятно искусные шиноби, неудивительно, что, будучи партнерами, они легко и непринужденно поднялись на вершину сдержанной, сложной иерархии ниндзя-отступников, которые занимаются… частной практикой, так сказать.

Итачи беспокоит, что он стал чувствовать себя таким… зависимым… от Сакуры. Он привык к ней, и быть без нее, сталкиваться с потенциально трудными ситуациями без нее, кажется таким… неправильным.

До запланированного возвращения Мадары остается полчаса, и нукенин снова входит в пустынный конференц-зал, садясь на единственный стул, прежде чем, наконец, позволить себе опереться локтями на прохладный скрипучий стол и подпереть голову руками. Странное чувство: в его крови бурлит адреналин, но в то же время Итачи чувствует невероятную усталость, что, мягко говоря, опасно. Это последнее, что нужно чувствовать перед надвигающейся конфронтацией с самым грозным противником, с которым он, возможно, когда-либо сталкивался.

Учиха пытается закрыть глаза и медитировать, кажется, очень долго. Однако в данной ситуации этого недостаточно. В подвешенном состоянии разум продолжает улавливать мельчайшие детали окружающего: температура комнаты, ощущение дерева под локтями, всеобъемлющая темнота и даже мягкое, едва слышное и коварное царапанье — шум, который, кажется, исходит откуда-то изнутри стен или из глубины самой комнаты.

Крысы?

Итачи с легким отвращением хмурится, но больше не задумывается над этим тривиальным вопросом. Наиболее вероятно, что звук является продуктом его воображения. Через несколько минут после того, как нукенин вошел сюда и устроился, он не мог избавиться от темного, затяжного ощущения, что находился не один в этой комнате.