— Итачи.
Он резко оборачивается, прерывая тревожный ход своих мыслей. Сакура медленно подтягивается и обнимает партнера за шею, утыкаясь в изгиб его плеча. Учиха замирает, инстинктивно притягивая ее к себе за поясницу так, как не делал уже слишком давно. Нукенин чувствует несколько прерывистых, дрожащих вдохов куноичи. — Спасибо, — голос Харуно приглушен его плечом. Нервы ирьенина слишком измотаны, чтобы думать о более мягких способах выражения признательности. — Надеюсь, я вернусь в течение следующего часа.
Руки Итачи сжимаются вокруг розововолосой куноичи, пытаясь удержать на месте, предупредить и попытаться убедить не уходить, но это все равно, что пытаться схватить дым. В следующую секунду он остается совершенно один.
Деревня Скрытого Водопада
— Как Наруто?
Джирайя вручает девушке чашку с чаем, и Сакура слегка улыбается ему, ощутив желанное тепло в ладонях. — О, более чем в порядке, — беззаботно отвечает Саннин. — Могу разбудить его, если хочешь…
Харуно качает головой, делая глоток имбирного чая — единственное, что она ела после манго вечером. Напиток обжигает горло и попадает в пустой желудок. — Все в порядке, — тихим голосом говорит куноичи. Возможно, это эгоистично, но она не думает, что сможет вынести встречу с Наруто прямо сейчас — секс с Итачи казался предательством во многих отношениях. — После того… нападения… Я знаю, что прошло некоторое время, но между случившемся и тем количеством тренировок, которые он проводил, ему все еще нужен отдых.
Джирайя кивает, и на мгновение воцаряется тишина. Они покинули лагерь, чтобы не беспокоить спящего Наруто, устроившись напротив друг друга, по разные стороны небольшого костра рядом с близлежащим озером. — Итак, Сакура, — любопытство в его тоне очевидно, он откидывает голову назад, чтобы сделать глоток из своей чашки чая. — Я рад, что ты начала навещать меня регулярно, но ты не из тех, кто наносит светские визиты в девять вечера, выглядя так, будто сегодня самый тяжелый день в твоей жизни. Я прав?
Отступница немного невесело смеется, она может видеть тени в своих глазах на поверхности чая. — Вы правы. Это… — Ирьенин колеблется, на мгновение закрывает глаза, а затем говорит все как есть, потому что нет другого способа выразить это словами, которые могли бы помочь ей избежать последующих неловких вопросов. — Наруто… Акацуки… Он снова в опасности. Какузу узнал, что Наруто жив, и сообщил об этом Акацуки, и… я предполагаю, что Какузу должен использовать средства Каге от Водопада, чтобы нанять другую команду наемников. Это может случиться в любой день, так что вам двоим нужно либо убираться отсюда, либо быть очень осторожными…
Дыхание покидает тело девушки в долгом вздохе, оставляя ее слишком измученной, чтобы сказать больше на одном дыхании. Харуно приходится сделать еще один глоток чая, чтобы немного прийти в себя. Джирайя наблюдает за ней, выглядя совершенно ошеломленным, пока до него доходит смысл сказанного. — Сакура, — говорит он, наконец. — Это информация, которую даже наши люди не засекли. Как ты…
О, черт.
Ирьенин всегда быстро соображала, придумывая и приводя в исполнение убедительную ложь (все куноичи должны это уметь). Достаточно удручающе, что Джирайя доверяет ей достаточно, чтобы списать дрожь в правой руке на банальное истощение. — Есть бар, — спокойно отвечает девушка, хотя с каждым мгновением ее сердце опускается все ниже и ниже. — Я хожу туда ужинать каждый вечер, на всякий случай меняя цвет волос на черный. Пара членов Акацуки являются там постоянными клиентами. Они держатся особняком где-то позади, но мне и раньше удавалось разглядеть их плащи. Имею в виду, что с некоторой усиленной чакрой в нужных местах я могу подслушивать их разговоры.
Саннин с интересом наклоняется ближе, купившись на ложь. — Ты знаешь, кто именно? — Настойчиво спрашивает Джирайя.
О, Ками, почему я позволила себе попасть в эту ситуацию…
— И-итачи, — отвечает Сакура, отчаянно надеясь, что заикание не было слишком заметным, и что произнесла его имя так, будто оно все еще было незнакомым… — И его партнер. Кисаме.
Джирайя делает глубокий вдох, прежде чем снова откинуться на спинку стула, очевидно, глубоко задумавшись. Огонь отбрасывает странные тени на его лицо, Саннин выглядит намного старше своих лет. — Учиха, хм? — Мрачно спрашивает он.
Куноичи кивает, и на несколько долгих, напряженных мгновений оба погружаются в свои мысли.
— Сакура.
Его глубокий, хриплый голос вырывает ее из собственных жалких размышлений, розововолосая куноичи резко переводит взгляд на мужчину. Как ни удивительно, Джирайя выглядит… не ошеломленным, как раньше, но глубоко смущенным. — Итачи когда–нибудь… замечал тебя? — Спрашивает Саннин, чьи обеспокоенные глаза сверлят ирьенина.
На мгновение Харуно замирает, неуверенная в том, как правильно ответить, ее пальцы нервно рисуют маленькие узоры на грязи, прежде чем разум улавливает движение и заставляет руку остановиться. — Я несколько раз случайно встречалась с ним взглядом, примерно раз за ночь, — медленно говорит отступница, не отрывая взгляда от костра. — Полагаю, он знает, что я… существую, хотя я держу свою чакру полностью скрытой.
Джирайя проводит рукой по своим длинным седым волосам, выглядя еще более обеспокоенным темой, которую они собираются обсудить. — Он кажется… заинтересованным? — Низким голосом спрашивает Саннин. — Судя по всем отчетам и наблюдениям, Учиха испытывает отвращение к таким вещам, но… — Наставник Наруто пожимает плечами, тоже глядя на костер. — Ты красивая девушка, а с черными волосами… — его глаза затуманиваются каким–то воспоминанием, и на мгновение мужчина смотрит на Сакуру, будто она была кем-то совершенно другим, — …ты была бы как раз в его вкусе.
Комментарий о том, что она в его вкусе, если бы у нее были черные волосы, на мгновение отвлекает Харуно. Это не ревность или что–то подобное, но куноичи внезапно и иррационально вспоминает комментарий Итачи восьмого июня о том, что у него не было близости шесть лет. Все начинает обретать смысл.
Ирьенин вспоминает то утро, когда вернулась в Коноху. О том, как с помощью хенге сделала свои глаза серебристо-серыми, а волосы черными, больше ничего не меняя, и о внезапной, совершенно необъяснимой реакции Итачи…
Сакуре приходится сильно прикусить язык, чтобы сохранить нейтральное выражение лица.
— Предполагаю, что такое возможно, — ее тон остается на удивление ровным.
Долгое время Джирайя молчит, выглядя более обеспокоенным, чем когда-либо. Ветер шевелит листья деревьев, бросая несколько искр от костра в потемневшее небо, заставляя Сакуру дрожать.
— Мне не нравится то, что я собираюсь сказать, — наконец бормочет Саннин. — Цунаде убила бы меня за то, что я даже подумал о том, чтобы поставить тебя в такую компрометирующую ситуацию, а Какаши, вероятно, помог бы. — Однако темно-серые глаза немного смягчаются, что только делает морщины на его лице более заметными в густых тенях, вызванных светом костра. Отступница почти незаметно напрягается, подозревая, к чему он клонит…
— Это было бы жертвой с твоей стороны, — тяжело говорит Джирайя. — Но это единственный верный способ защитить Наруто.
Такое чувство, будто в животе Сакуры поселилась темная, свинцовая тяжесть, но девушка все равно заставляет себя заговорить, чтобы уточнить. Какая-то ее часть удивляется, что она вообще способна говорить. — Вы хотите, чтобы я…
— Ты — куноичи, — говорит Джирайя в качестве объяснения, свет костра отражается в его глазах. — Ты, должно быть, знаешь, как это сделать. У него, вероятно, будет подсознательная слабость к тебе под хенге. Когда Учиха будет наиболее уязвим, ты должна будешь взять ситуацию под контроль и использовать ту технику допроса, которую Цунаде создала, чтобы использовать на Орочимару. Вытяни из него как можно больше информации, при необходимости продолжай в том же духе несколько ночей. А после этого… — он пожимает плечами. — Убей его.
Такая перспектива вызывает у ирьенина физическое отвращение, ее плечи вздрагивают. На этот раз Саннин видит дискомфорт девушки и вздыхает, прежде чем протянуть руку и похлопать ее по руке. — Я бы не просил тебя о подобном, Сакура, — бормочет он, — если бы это не был единственный способ. Только ты в состоянии сделать что–то значительное, чтобы защитить Наруто от Акацуки, от Итачи. На данный момент он представляет самую большую угрозу нашим интересам.
