Кения, конец апреля 2017 года

День сегодня выдался солнечным. Ближе к маю дожди шли реже, а ливни становились короче. Утренний воздух наполнился свежестью и прохладой. После сезона дождей саванна стала похожа на цветущий сад. Деревья и растения напитались живительной влагой, тропинки в буше заполнились зеленью, деревья оделись новыми листьями, а на кустах распустились яркие цветы. Реки, преисполненные водой, разлились, образуя многочисленные заводи. Дороги, по-прежнему размытые, грозили путешественникам глубокими лужами и грязевыми ямами, в которых легко мог увязнуть джип.

Тем не менее, к поселению масаев, расположившемуся неподалеку от заповедника Цаво, на полной скорости приближался лендровер, не страшась дорожных неприятностей. Автомобиль остановился, из него выскочил африканец и бросился через ворота. Никто его не остановил, так как здесь он был своим. Кениец подскочил к одному домику, выкрикивая имя человека. На пороге показался высокий жилистый англичанин и с надеждой заглянул в лицо темнокожего человека.

– Это произошло! – пытаясь отдышаться, выпалил африканец, согнувшись и держась за бок.

– Мфано, друг мой, успокойся. Испей маджи и расскажи все подробно.

Он протянул кенийцу фляжку с водой. Тот отхлебнул и вернул флягу хозяину.

– В моей зоне разошлась саванна, и появились туманы, которые образовали коридор. Я видел долину!

Профессор Курт Брикман не мог поверить в удачу. Он так долго ждал этого момента!

– Нельзя медлить, друг мой. Поспешим.

Они побежали к джипу, заскочили в него, и Мфано надавил на газ. По дороге по направлению к Килиманджаро Брикман обдумывал то, что, скорее всего, теперь такая его жизнь закончится. Почти год профессор прятался от правительства, живя в маленьком селении масаев, которые согласились укрыть его. До этого он постоянно перемещался с места на место, ночуя в буше в палатке, чтобы его не поймали. Но Брикман ни о чем не жалел, ведь такой путь для себя он выбрал сам. Решив помочь новым друзьям, он обрек себя на недовольство властей. Сначала они просто следили за ним, потом вызывали на допросы с участием русских. Когда обнаружилось, что съемную квартиру Курта в Найроби обыскивали, пришла пора скрыться и залечь на дно. Он поступился именем, известным в археологических кругах, но сделал это для того, чтобы исполнить мечту. И сейчас он был всего в часе езды от нее.

Скрываясь от наблюдателей, Брикман при помощи друзей вел тайную слежку за необычными событиями в саванне. За годы жизни в Африке у профессора появилось много хороших знакомых среди кенийских племен. Именно они и передавали ему весточки, если случалось что-то странное. В последнее время участились слухи об удивительных миражах в районе Килиманджаро. Впечатлительные аборигены рассказывали, что видели там внезапно возникающие другие, разительно отличающиеся от их собственных, земли. А после Ночи Голубых Всполохов, как называл ее Мфано, вся округа гудела об этом явлении.

После громкого дела о пропавшей экспедиции русских писаки готовы были примчаться сюда в любое время дня и ночи. Вот и в этот раз, словно голодные гиены, на добычу слетелись журналисты разных стран. Курту, находящемуся в опале, это не сыграло на руку. Но его приборы засекли невероятный всплеск электромагнитной энергии, да такой, что счетчики зашкаливало. Увидеть всполохи самолично он не смог. Сейчас же был готов поступиться собственной свободой, лишь бы увидеть все своими глазами.

Мфано привез его на открытую местность, откуда хорошо просматривалась гора, на языке суахили именуемая «сверкающей». Африканцы не зря дали ей такое название. Сегодня небо оставалось настолько чистым, что ни один из трех пиков не был укрыт за облаками, и в солнечных лучах снежная шапка блистала, будто расплавленное серебро. Мужчины вылезли из лендровера. Именно здесь, по словам масая, и было то самое место.

Саванна тяжело дышала влажным воздухом, а солнце щедро опаляло листву редких пальм дум и стада животных, спешивших добраться к месту водопоя.

Брикман и его друг достали из машины приборы, складные стулья и приготовились к долгому ожиданию. Дело близилось к вечеру, когда воздух впереди помутнел. Словно из ниоткуда появилась белесая дымка, которая спустя мгновение рассеялась, образуя своеобразный коридор в пространстве. И в самом конце этого коридора взгляду путников открылась великолепная долина. Они увидели обработанные поля, дома, скот и людей. Профессор обрадованно расхохотался. Он не мог поверить своему счастью! Это действительно происходило!

Несмотря на то, что видение длилось всего около трех минут, а затем растаяло словно сон, Брикман достал из бардачка лендровера телефон и набрал номер, который знал наизусть. После долгих гудков он услышал русскую речь.

– Я видел это собственными глазами! – сказал профессор, убедившись, что на трубке нужный абонент. – Теперь ты просто обязан приехать!

Москва, конец ноября 2015 года

Стояло холодное солнечное ноябрьское утро. Ни одного облачка над Москвой, ни одной снежинки на забитых автомобилями дорогах. Зато трава и серые ветки деревьев в городских парках украшены белым инеем, а окна квартир морозным узором. Кутаясь в строгое осеннее пальто, высокий темноволосый мужчина неторопливым шагом шел по Большой Лубянке. Аккуратная стрижка, ровные стрелки на брюках, обувь начищена, в походке чувствуется армейская выправка. Он бросил задумчивый взгляд на здание на Лубянской площади и остановился, рассматривая его как в первый раз. Он никогда не интересовался архитектурой, но эти стены словно заставляли его встать перед ними по стойке смирно, насладиться их величественностью и только тогда двигаться дальше. Сколько загадочных легенд связано с этим поистине историческим домом! Многие из них, конечно же, полная чушь, а некоторые действительно отражают события, когда-то происходившие в его застенках. Раньше среди народа ходили шутки, что это самое высокое здание в России, а из его подвалов видно Колыму. Оно и понятно, ведь с 1919 года здесь поселилась служба Московской ЧК, а впоследствии загадочное и страшное для наших соплеменников НКВД. Именно сюда привозили граждан, подозреваемых в государственной измене, и именно здесь они пропадали без следа. Сейчас, спустя целый век, прохожие шли мимо, не подозревая, как много в свое время оно значило для жителей России.

Михаил Арсеньевич Новинский, майор и агент Федеральной Службы Безопасности, был на хорошем счету у начальства. Но сегодня утром его вызвал генерал. Михаил знал, о чем пойдет речь, и поэтому не торопился на рабочее место. Он прошел в холл, поздоровался с охраной и поднялся в кабинет. Аккуратно расстегнул пуговицы пальто, неспешно повесил его на вешалку и строго оглядел себя в висящее на стене у двери круглое зеркало. Словно удостоверившись в собственном превосходстве, он кивнул отражению, вздохнул и направился к генералу.

Проходя узкими коридорами, снова вспомнил жуткие истории, которые ходили в быту о месте его работы. До сих пор особо впечатлительные сотрудники жаловались на странные ползающие тени на стенах, стоны, шорохи и вздохи, раздающиеся в пустых кабинетах. Михаил не верил в такие присказки и никогда не обращал на них внимания. Но сегодня ему самому было не по себе, хотя единственной тенью, нависшей над ним, было так и нераскрытое за несколько недель дело.

Секретарь, женщина средних лет, придирчиво оглядела майора поверх очков, когда тот вошел в помещение за толстыми дубовыми дверями.

– Василий Степанович у себя? – спросил он, переминаясь с ноги на ногу под ее пытливым взглядом.

– Ждет, – ответила женщина, и, потеряв к Михаилу всякий интерес, уставилась в экран своего компьютера.