Аудитория молчала, Сергей мастерски держал паузу интриги. Студенты, соединяя слова и смысл услышанного, представляли себе эту встречу минерала и человека.

– Молодцы, – нарушил тишину преподаватель, – ваши рассуждения пришли к самому главному пониманию геммологии: минералы и мы, люди, созданы природой. Это родство легло в основу целой теории, позволяющей одним камням быть нашими оберегами, другим – отвечать за наше здоровье, а третьим – создать свой порядок и передать магические, сверхъестественные способности.

Яркая блондинка, сидевшая во втором ряду справа, выставила вперёд тонкие пальцы с ярким маникюром и, демонстрируя блеск каратного солитера, многозначительно произнесла: «Не важно, какой у бриллианта порядок, важно, что они лучшие друзья девушек».

Долю секунды аудитория набирала воздух в лёгкие, затем громкий, заливистый смех обрушился на зал лавиной хорошего настроения и радостью осознания того, что люди, как и минералы, бывают разные.

Сергей вышел из института, взмахом руки остановил автомобиль и, назвав адрес, отправился в ювелирный магазин. Его ждал сафьяновый блокнот.

Через полчаса, не снимая легкого плаща, он сел в кресло, смахнул ворсинку с вечного пера и начал писать:

«Наполеон сидел верхом на лошади и смотрел, как под выстрелами пушек британцев погибает его гвардия, и, когда поднялись в цепи английские пехотинцы, спрятанные за вершину холма, и открыли плотный и прицельный огонь, его овеянные славой побед гвардейцы дрогнули и впервые побежали. Он смотрел и не верил своим глазам: на помощь британцам, разворачиваясь в боевые порядки, подходили прусские войска фельдмаршала фон Блюхера. Сражение при Ватерлоо было проиграно. Развернув лошадь, он двинулся в сторону стоящей невдалеке походной кареты, заправленной четвёркой гнедых. Спешившись и зайдя внутрь, Наполеон сел на мягкую кожаную подушку, провёл рукой по бархату спинки, его взгляд остановился на шпаге, и память тут же вырвала его из действительности, раздвинула пространство и перенесла на двенадцать лет назад.

– Нито, ты лучший мастер Франции, поэтому я хочу доверить тебе особую работу. Ты должен создать для меня шедевр, самую лучшую консульскую шпагу, поражающую воображение моих завистников. Возьми алмаз "Регент" и размести его в рукоятке, между двумя драконами. Их стреловидные хвосты должны крепко фиксировать камень, а в развёрнутые крылья установи бриллианты Тавернье.

– Смею заметить, – робко произнёс мастер, – "Регент" – опасный камень. Он несёт на себе древнее проклятие и погубил множество людей, прежде чем попал в Европу. Хранить его в сейфе и подпустить к себе очень близко, установив в рукоятку шпаги, – это не одно и то же. Оружие, поражённое силой этого камня, может отвернуть от вас удачу, лишив исход сражения не в вашу пользу…

– Да, – печально произнёс Наполеон, – возвращая шпагу на своё место, – мой старый добрый мастер Нито, ты оказался прав. Подлый "Регент" лишил меня военной удачи, отобрал победу и под шквальным огнём картечи английских пушек уничтожил гвардию…

– Сир, – дверь кареты открылась, на ступеньке стоял адъютант императора Гурго, – армия бежит! Я не знаю, что делать! – Наполеон вышел из кареты, посмотрел на поле боя и воскликнул: – Почему молчат наши пушки? Заставьте их стрелять и догоняйте меня. Пора возвращаться в Париж.

– Сир, что делать с вашим походным шатром, каретой, драгоценностями? – генерал Гурго помог императору сесть на лошадь.

– Оставьте всё! Пусть "Регент" достанется фон Блюхеру и когда-нибудь этот камень украдёт победу у хвастливых пруссаков.

Наполеон ударил шпорами по крутым бокам лошади и поскакал в "сторону острова Святой Елены", а проклятие бриллианта "Регент" перешло к немецкой армии, проигравшей обе мировые войны двадцатого столетия».

На улице шёл дождь. Он был до того тосклив и нуден, что сравнился с потягивающей нервы зубной болью. Тучи, наевшись влаги, висели низко, ветер хотя и раздувал щёки, пытаясь сдвинуть с места плачущие ватные дирижабли, ничего не мог изменить. Промокшие до последнего пёрышка воробьи сидели на подоконнике нахохлившись, они пытались согреться, периодически стряхивая с крыльев сырость осеннего утра Москвы.

Сергей перевёл взгляд с окна на часы, посмотрел на календарь с эмблемой щита и меча, но, почувствовав громкость мыслей сидящего напротив человека, снова стал рассматривать его, пытаясь уловить настроение начальника управления «Т» ФСБ России.

– Как же ты меня утомил! И что тебе всё неймётся? Борец, тить-молотить, с коррупцией! – Полковник поднял глаза на Сергея. – Ты правда думаешь, что я зарегистрирую эту писанину? Ты посмотри, что ты пишешь! – он повысил голос и стал читать: – «Директор института сверхтвёрдых и углеродных материалов пригласил к себе президента России, показал ему установку обесцвечивания природных алмазов, показал образцы, ставшие после прохождения обработки в установке HPHT – высокого давления и высокой температуры – белыми и дорогими. Получил из фонда президента пятнадцать миллионов долларов и построил две установки, одну для отчёта перед структурами президента, а вторую в Швейцарии, на берегу озера Нёвшатель, для своего личного обогащения». То есть ты хочешь сказать, что президента и людей, которым было поручено контролировать эту работу, обманул… – он заглянул в рапорт, – Франк, директор института? Хочешь сказать, что этот еврей совсем страх потерял?

– Да, именно это я и хочу сказать, – спокойно произнёс Сергей. – Более того, в нашей службе контроль был возложен на генерал-лейтенанта Воронцова, а по ведомственной линии – на министра науки и образования. Офицер службы экономической безопасности Глеб Белов летал в Швейцарию, видел и сотрудников компании и установку, пил вино с Франком на берегу озера, всё задокументировал, подал рапорт, но бумажка попала именно к Воронцову и больше её никто не видел.

– О, господи! – полковник перекрестился. – Да ты смерти моей хочешь! Президент, генерал, министр… Это всё не моего уровня разборки! Мне до пенсии нужно красные лампасы на штаны получить. Ты же у нас Соломон? Вот и сделай так, чтобы и полковники были целы, и генералы сыты. Я, – он отодвинул лист, – к этому даже приближаться не хочу.

– А ты передай это, – Сергей подвинул рапорт обратно к полковнику, – в службу собственной безопасности. И вот ещё, – он поднял с пола портфель, расстегнул массивную пряжку и выложил на стол внушительных размеров папку. – Здесь документация по установке, описание процесса получения белых алмазов из коричневых типа «2ab», записи разговоров директора института с руководителями израильских и кипрских компаний в комплексе «Ватутинки» Управления делами Президента, суммы, полученные Франком, документы на его недвижимость, да… совсем забыл, – он порылся в портфеле и достал листок, написанный странными крючками, – это иврит, ниже более мелко перевод. Тут говорится, что алмазная биржа Израиля сообщает о мошеннике Франке Александре Давыдовиче, взявшем кристаллы углерода с слабо-коричневым нацветом у компании All Diamond по устному договору. – Сергей сделал паузу, почувствовал внимание собеседника и продолжил: – В алмазном мире устный договор крепче печатного и каждый геммолог должен отвечать за свои слова и тем более за взятые обязательства. А поскольку директор института под своё слово принял камни без оплаты, а потом их не вернул, биржа водрузила его фотографию на доску позора.

– То есть ты хочешь, чтобы я сам своими руками создал себе имидж стукача, человека, который раскачал кресло под вышестоящим начальником, во благо…

– Да, – перебил его Сергей, – именно во благо страны и президента. А иначе для чего вы нужны? Я пришёл к тебе, рассказываю о том, что преступники уже давно сожрали обывателей и теперь воруют на доверии у самого президента, а ты вместо того, чтобы с открытым забралом броситься на врага, говоришь мне о генеральской мечте, лампасах и пенсии. Давай послушаем наш разговор со стороны, – я уговариваю тебя наказать людей, обманувших президента. А ты отказываешься.