– Может, в этом вы и правы, – спокойно произносит Ракель. – Но я уверена, что вскоре они очнутся и поймут, что вы обвели их вокруг пальца. И я на самом деле не больная на голову и никому не смогла бы причинить вреда.

– О, милая, ты на это не надейся. Сейчас все твои близкие очень злы на тебя. Злы из-за того, что их спокойная жизнь закончилась. Хотя у кого-то она была не такая уж спокойная… Как, например, у тебя и твоего парня.

– Чего?

– У вас уже все было плохо до того, как я сказал тебе о своих планах.

– Это не ваше собачье дело!

– Слушай, а Терренс случайно не поднимал на тебя руку? Или пока что МакКлайф еще держится, ибо он не слишком желает становиться ублюдком, который смеет бить девушку?

– До того, как вы снова ворвались в мою жизнь, он прекрасно обращался со мной. Но после того, как вы – не знаю, как – обработали его, Терренс изменился и стал грубым и бессовестным ублюдком.

– Ну да… – Саймон ехидно хихикает. – Слушай, девочка, а ты вообще в курсе, что за мужиком надо ухаживать? Что он тебе не куколка, которую ты можешь положить в шкаф, когда она тебе надоест. Раз ты начала этот роман, то должна была с самого начала заботиться о нем. А ты что? Буквально на следующий день побежала на съемки после того, как переехала к нему!

– Вы думайте то, что тебе хочется думать, – спокойно говорит Ракель, чувствуя, как напряжена каждая мышца ее тела. – То, о чем вы мечтайте.

– О, дорогая моя, не надо пытаться убедить меня в том, что ваши отношения были идеальны, – с хитрой улыбкой слабо качает Саймон. – Конечно, меня не волнует, когда в последний раз у вас был секс, и как давно вы просто ходили прогуляться вместе. Но я не сомневаюсь в том, что у вас уже очень давно ничего нет, и вы живете как соседи.

– Вас не касается наша личная жизнь, – грубо бросает Ракель. – И вы не имейте право вмешиваться в нее.

– Да ладно, Кэмерон! Я и так все прекрасно знаю. И ты должна была прекрасно понимать, что так не могло продолжаться всю жизнь. У всего есть предел и конец. И вот сейчас как раз пришел момент, когда стена, что едва стояла, наконец-то рухнула. Теперь вы с Терренсом стали чужими друг другу люди, которые на дух не переносят друг друга.

– Вы очень много говорите, Рингер. Вам не кажется?

– А я знал, что так все будет! За эти несколько месяцев вы ни разу не сходили на свидание или даже в магазин за покупками. Вы всегда ходили куда-то по отдельности. Были заняты собой. Своей карьерой. Вам нет никакого дела друг до друга. На первом месте у вас стоят ваши личности.

– В любом случае я могу вас поздравить, – сухо отвечает Ракель. – Вы добились своего. Добились того, что мои отношения вот-вот будут разрушен.

– Хочешь сказать, что это я виноват?

– Да, вы!

– Нет, Ракель… – слабо качает головой Саймон. – Уж что, но в разрушении своих отношений с Терренсом ты сама виновата. Ты довела его до того, что он охладел к тебе, и уже не восхищается тобой так, как раньше.

– У нас с Терренсом все было хорошо до того, как вы решили вмешаться в нашу жизнь!

– Рассказывай эти сказки кому хочешь, а я в них ни за что не поверю.

– Послушайте, Саймон…

– Ты совсем завралась. Из-за желания заставить всех думать, что ваши с МакКлайфом отношения просто идеальны. Хотя на самом деле они далеки от этого.

– Мне неинтересно слушать ваши рассуждения. Если вы позвонили мне ради этого, то можете бросать трубку.

– В любом случае мои делишки уж точно раскроют всем глаза и заставят увидеть настоящую сторону отношений второсортной модельки и жалкого актеришки. Я уже очень многого добился…

– Вы добились только одного – заставил всех отвернуться от меня и начать думать, что я – больная истеричка.

– Ну да, я убедил всех этих людишек задуматься о том, верна ли ты им, и не опасно ли им находиться с тобой, – хитро улыбается Саймон. – И думаю, что я добился еще большего эффекта, когда позвонил матери твоего парня и немного припугнул эту милую женщину.

– Так значит, вы и правда ей звонили?

– Звонил… Конечно, было жалко пугать старушку, но что поделать. Месть – это десерт, которым иногда просто невозможно наесться, и которого всегда хочется больше и больше. Очень трудно остановиться, если она приносит тебе удовольствие.

– Зачем вы звонили матери Терренса? Зачем, Саймон? Эта женщина совершенно не причем! А вы едва ли не довели миссис МакКлайф до смерти!

– А я не собирался убивать ее. Просто рассказал ей о твоих делишках. И дал понять, что ее любимый сыночек, который так к ней привязан, скрывает от нее очень многое.

– Вы больной… Просто больной…

– Да-да, Терренс всегда предпочитал ничего не говорить своей матери о том, куда он вляпывается. Вот и в этот раз не хотел посвящать эту женщину в свои дела. Так что вместо него это сделал я. Ну и заодно заставил ее усомниться в том, что ты прекрасно подходишь на роль ее любимой невестки.

– Да вы хоть знайте, какой скандал мне устроил МакКлайф? Знайте, что он обвинил меня в том, что это из-за нее у нее подскочило давление?

– М-м-м, вот как… – скромно хихикает Саймон.

– Вам, твою мать, смешно, а на меня опять свалили всю вину! Хотя я люблю эту прекрасную женщину и уважаю ее как мать своего парня!

– Ну что ж… Значит, я тяну за правильные рычаги и ловко управляю всеми этими людишками. Словно марионетками. Твои подружки боятся такую якобы психованную истерику, как ты. А твой возлюбленный уже жалеет о том, что поспешил предложить тебе встречаться и уже определенно планирует расстаться с тобой.

– Чего вы от меня хотите? – низким голосом грубо требует ответа Ракель. – Чего вы, тварь, добьетесь, если настроите всех этих людей против меня? Что я вам такого сделала, раз вы так яростно хочешь уничтожить меня и мою жизнь?

– О, миленькая моя, я хочу уничтожить тебя по вполне объяснимой причине, – уверенно отвечает Саймон. – Но ты узнаешь о ней немного позже, когда придет подходящее время. Когда ты уже ничего не сможешь изменить, а твои близкие не смогут спасти тебя.

– Я и знать вас не знала до того, как вы ворвались в мою жизнь.

– Да, может, ты не знала. Но зато я знал тебя всю жизнь. Всю твою короткую, но такую насыщенную жизнь.

– Чего?

– Знаешь, девочка… – Саймон замолкает на пару секунд. – Должен признаться, что мне очень нравится пытать тебя медленно, но не спеша. Нравится знать, что ты страдаешь, теряя своих близких людей и остаешься одна. Одна. Разбитая. Опустошенная. Униженная. Потерявшая смысл жизни.

– Клянусь, Саймон, если у меня появится хоть малейший шанс стереть вас в порошок, я непременно им воспользуюсь, – со злостью во взгляде угрожает Ракель, сжимая свободную руку в кулак. – И не просто засужу, а сделаю все, чтобы засадить вас в решетку. Вы, тварь, за все мне заплатите! За каждую секунду моих страданий.

– А это мы еще посмотрим. Может, ты вообще не доживешь до этого момента…

– Ненавижу вас, сволочь… НЕНАВИЖУ! НЕНАВИЖУ! БУДЬТЕ ВЫ ПРОКЛЯТЫ! ТВАРЬ! ПОДОНОК!

– Ну-ну, тише, дорогая моя, тише, – спокойно говорит Саймон. – Я не глухой и прекрасно слышу тебя.

– ГОРЕТЬ ВАМ В АДУ! Я СТРАДАЮ ПО ВАШЕЙ ВИНЕ! И ТЕРЯЮ ВСЕХ, КОГО ЛЮБЛЮ!

– Лучше оставь свои вопли для своего парня или подружек. Используй их, чтобы окончательно довести их и заставить уж точно поверить, что ты реально больная. Сейчас они еще могут быть в сомнениях, но после того, как ты предстанешь перед ними истеричкой, то все до единого поверят мне. И будут на моей стороне. Возможно, что они даже помогут мне уничтожить тебя.

– А, вы хотите, так сказать, завербовать их? Хотите собрать армию Саймона Рингера, чтобы уж точно покончить со мной?

– Может быть… – хитро улыбается Саймон. – Я хочу создать свою армию. Армию ненавистников Ракель Кэмерон.

– Какая же вы мразь, Саймон… Просто мразь…

– Да, и не забывай о том, что я сказал тебе во время первой нашей встречи. Если ты пойдешь в полицию, то точно пожалеешь об этом. И к твоим близким это тоже относится.