– Не могу поверить… – Ракель слабо качает головой. – Не могу поверить, что ты так легко забыл обо всем, что когда-то говорил и обещал. И не могу поверить, что ты хочешь выставить меня психованной идиоткой, у которой якобы поехала крыша.

– Да, а ты сейчас разве не ведешь себя, как психованная? – удивляется Терренс. – Орешь, как потерпевшая… Руками машешь… Глаза сейчас из орбит выскочат…

– Ах, это я ору и руками машу… – громко возмущается Ракель. – А себя ты не хочешь замечать? Не хочешь помнить, как ты прибежал сюда с бешеными болтами и начал орать на меня! Обвинять в том, что все происходящее – это моя вина!

– Ты и так прекрасно знаешь, что все это происходит по твоей вине. И к тому же, сама недавно винила себя в этом. Правда сейчас почему-то забрала свои слова назад и винишь во всем своего неподражаемого Саймона.

– А может, все происходит по твоей вине? Что если ты сам решил избавиться от меня и испортить мне жизнь к чертовой матери? Я уже надоела тебе, но ты не знаешь, как от меня отделаться! И не придумал ничего лучше, кроме как начать изводить меня своими истериками. Неужели ты все-таки имел какое-то отношение к распространению тех слухов? Неужели я была права, когда долгое время верила, что в этом есть твоя вина?

– Ты совсем что ли умом тронулась? – с вытаращенными глазами пальцем стучит по виску Терренс. – Больная истеричка!

– Что, МакКлайф, тоже занервничал? – ехидно усмехается Ракель, расставив руки в бока. – Значит, я тоже права? Ты решил от меня избавиться, да еще и жизнь мне подпортить? Надоело притворяться любящим? Надоело строить из себя невинного? Хорошего, милого парня, которым ты решил стать. Я еще не забыла, как долгое время ты был для меня главным подозреваемым в клевете. Не забыла, что ты угрожал разрушить мою жизнь и карьеру. И сейчас у меня снова появились причины подозревать, что ты был заодно с Саймоном и так или иначе помогал ему.

– О, твою мать… – Терренс с усталым стоном проводит руками по своему лицу. – Похоже, что Саймон был абсолютно прав… Ты действительно больная на голову. Такая же ненормальная, как и твоя мать.

– Не смей называть мою маму больной! – сжав руки в кулаки, шипит Ракель. – НЕ СМЕЙ!

– С тобой опасно находиться, ибо тебе в голову может запросто прийти мысль об убийстве. Я не удивлюсь, если однажды ты сопрешь откуда-нибудь пистолет и перестреляешь всех к чертовой матери.

– Совсем уже умом тронулся? – стучит пальцем по виску Ракель. – Саймон так промыл тебе мозги, что ты несешь черт знает что!

– Нет, девочка, наоборот! – с презрением во взгляде бросает Терренс. – Саймон открыл мне глаза! Открыл глаза на то, кто ты есть на самом деле! Больная истеричная эгоистка, которая думает только лишь о себе и чихать хотела на тех, кто ее окружает!

– Да что ты? – Ракель скрещивает руки на груди. – Ты лучше посмотри на себя, дорогой мой возлюбленный. Орешь на меня без всякой причины, ищешь повод для ругани и винишь во всех грехах! Разве нормальный человек стал бы вести себя так?

– Отрицай это сколько хочешь, – уверенно говорит Терренс. – Но ты уже никак не скроешь правду. Правду о том, что ты всегда была больна. И что ты стала еще более психованной после того, как начала работать моделью.

– Закрой свой рот, подонок… – сухо требует Ракель, довольно тяжело дыша. – Закрой… А иначе пожалеешь! ПОЖАЛЕЕШЬ! Я ТЕБЕ КЛЯНУСЬ!

– Я начинаю все больше прозревать и ясно понимать, что Саймон был абсолютно прав. Когда предупреждал меня о том, что не нужно было связываться с тобой. И я очень жалею, что не послушал его. И встал на твою сторону. Хотя это было очевидно. К тому же, были люди, которые когда-то работали с тобой когда-то давно и рассказали ему о твоих заскоках. Которые ты так старательно пыталась скрыть ото всех.

– Ха, ну раз ты так защищаешь Рингера, значит, все происходит по твоей вине, – грубо заявляет Ракель. – Ты дал ему адреса и номера всех наших друзей и близких и решил обвинить в этом меня.

– Нет, это просто смешно… – громко усмехается Терренс. – У тебя не все дома!

– Нет, Терренс, это у тебя не все дома! Раз ты решил так подставить меня и испортить мне жизнь.

– А я могу испортить тебе жизнь. Запросто! Могу сделать так, что от тебя отвернутся все, кого ты знаешь, и все, с кем ты работала и работаешь. И будь уверена, мне уж точно поверят. Никто не усомнится в том, что я говорю правду.

– Да? Может, тогда ты признаешься в том, что работаешь на Рингера? Неужели я была права, когда подумала, что вы – сообщники, которые решили сговориться против меня?

– Да ты совсем слетела с катушек…

– Неужели сейчас пришло время осуществить его планы? И ты начал делать все, чтобы подставить меня?

– О, твою мать… – Терренс с медленным выдохом слабо качает головой. – Тяжелый случай…

– Ну так что, будешь признаваться? – интересуется Ракель. – Будешь признаваться, что ты в сговоре с этим подонком и вместе решили сделать так, чтобы я осталась совсем одна и сошла с ума из-за ваших регулярных издевательств надо мной?

– Я, конечно, знаю о женских заскоках и много раз проходил через это… Но никогда не думал, что однажды встречу ту, у которой их будет та-а-а-ак много.

– Что ж, не надо, не говори! Я уже все поняла еще тогда! И очень жалею, что в какой-то момент подалась твоим чарам и закрыла глаза на все свои подозрения. Хотя это была моя большая ошибка.

– К тому же, оказалось, что женские замашки и проблемы с психическим здоровьем – это настоящая адская смесь.

– О боже, как смешно это слышать… – тихо усмехается Ракель. – Как смешно…

– Похоже, что Саймон разбирается в людях намного лучше меня. Он сразу раскусил ту, что так усердно строила из себя невинного ангелочка. И захотел по своей доброте рассказать миру правду.

– Это у кого еще много замашек! Я бы поспорила!

– А что тут спорить? Здесь только одна истеричка! Психованная, эгоистичная дура!

– Да что ты? – громко удивляется Ракель. – А на себя не хочешь посмотреть? На то, каким психованным сейчас выглядишь ты!

– Уж я-то абсолютно здоров. В отличие от некоторых.

– Мало того, что ты орешь на меня и обвиняешь в немыслимых вещах, так еще и умудрился обработать моих подруг. Это из-за тебя они отказываются общаться со мной.

– Им еще хочется жить! Они не хотят сдохнуть из-за одной глупой больной девчонки, которой точно надо лечиться. Вот твои подружки и отказываются общаться с тобой. И вряд ли они захотят общаться с тобой вновь.

– Если ты не прекратишь настраивать их против меня, то я точно потеряю их.

– Я тебе обещаю, ты потеряешь не только подруг, – низким голосом уверенно заявляет Терренс. – Когда люди узнают, что ты на самом деле неуравновешенная и психованная, то твоя карьера уж точно будет разрушена к чертовой матери. Это случится не по причине клеветы, а по причине реальных доказательств, которые будут предоставлены всему миру.

– Желаю, чтобы твоя была разрушена к чертовой матери! – грубо бросает Ракель.

– Злись сколько хочешь, но ты и сама должна понимать, что рано или поздно правда обязательно выплывет наружу, и все узнают твою настоящую сущность.

– Хоть бы кто-то рассказал про твою сущность, мерзкий ты козел!

– К тому же, я не уверен, что и твои родственники будут рады видеть тебя… Что-то они не очень спешат навещать тебя и узнавать, как ты здесь поживаешь. Когда в последний раз ты говорила с ними? Неделю назад? Две? А может быть, месяц? Нет? Больше? Ты не нужна этим людям. Они устали иметь дело с неуравновешенной дурой, которая выпила у них все соки. Которая может быть очень опасна для других.

– ЗАКРОЙ СВОЙ ГРЯЗНЫЙ РОТ! – во весь голос вскрикивает Ракель. – ЗАКРОЙ!

– Эти люди не могли дождаться дня, когда наконец-то смогут сплавить тебя мужику и вздохнуть с облегчением. Радуясь, что им больше не придется носиться с психованной девчонкой, которая повторяет судьбу своей матери и вот-вот может заставить всех отвернуться от нее.