Эти звёзды до сих пор снились Беллу. Они переливались волшебными огнями на мраморных колоннах, рассыпаясь фейерверком разноцветных искр. Манили, зазывали, призывно мигали, обещая сладостную негу, тепло и покой. Но стоило Белл-Ориэлю поддаться их зову и сделать шаг, звёзды меркли, свет исчезал, и ангел оставался в темноте посреди ледяной пустоты. Потом он просыпался с гнетущим, невыносимым ощущением потери и одиночества, которые переполняли всё его существо, заставляя скрежетать зубами от отчаяния и безмерной боли в душе. Тогда Белл покидал гулкие тёмные залы пещеры, постепенно становившиеся для него тюрьмой, и шёл в ледяную пустыню, где белый цвет бескрайних снегов и золотившиеся на солнце вершины гор, напоминали ему о том, что в этом мире всё ещё существует надежда. Только вот найти её ангел никак не мог. И, сколько бы ни смотрел Белл на звёзды, ни молил небеса возвратить его домой, они молчали, оставаясь глухи к его стенаниям.

Постепенно молитвы иссякли, а тоска сменилась полной отрешённостью. Белл-Ориэль перестал взывать к небесам. Он начал учиться их ненавидеть. И эта ненависть крепла в нём с каждым днём, прожитым в темноте, тоске и безысходности. Она, подобно яду, заполняла каждую клеточку, копилась в крови, отравляла рассудок, уничтожая все другие чувства и заглушая боль. Ненависть стала спасением и смыслом жизни. Единственным якорем, за который цеплялся Белл, оправдывая своё бесцельное, никому не нужное существование… Так было… до сегодняшнего дня… до встречи с этими светло-голубыми глазами врага, смотревшими на него сквозь мрак отчаяния, далёким, и таким знакомым светом золотых звёзд…

Что-то кольнуло в груди, и Белл поморщился, отгоняя воспоминания, с трудом возвращаясь в жестокую действительность. Тем временем чёрная змейка скользнула к раненому и одним стремительным движениемужалила того в живот. Ангел дёрнулся, вскрикнул и выгнулся дугой так, что затрещал позвоночник. Потом рухнул обратно, разваливаясь на куски и осыпаясь тленом. Его душа, не успев вырваться из плена, оказалась в чреве змеи, которая, легко проглотив добычу, тут же принялась за следующую жертву.

Покончив со всей троицей, Нигар, не теряя времени, перевоплотился обратно в ангела.

— Мне нужно вернуться в пещеру, — негромко проговорил он, не глядя брату в глаза. — Ты подождёшь меня или…

— Нет, — отрезал Белл, качнув головой. — Занимайся своими делами, Гин. Я вернусь позже.

— Ладно, — поняв, что брат не желает больше участвовать в его охоте, младший понуро кивнул и уже развернулся с намерением телепортироваться, как рука Белла неожиданно коснулась его плеча и сжала, заставляя остановиться.

— Никогда больше не повторяй этого при мне, Гин! — тоном, от которого у Нигара в душе всё заледенело, медленно процедил Белл-Ориэль. — Я больше не хочу видеть тебя таким!

— Думаешь, твой способ убийства гуманней? — хмыкнул младший, презрительно скривив губы.

— Дело не в этом.

— Тогда в чём дело, братишка?

— В том, что ты всегда был другим, Гин — не таким, как я… Я свою тьму всю жизнь прятал, но ты был добрым. В тебе её не было.

— Мы оба изменились…

— Да, и потому прошу… никогда больше не применяй свои способности при мне, Гин, иначе… Иначе, я не сдержусь, — совсем тихо добавил Белл-Ориэль и, выпустив плечо брата, взлетел, молниеносно исчезнув в вышине.

* * *

Белл-Ориэль мчался сквозь молочные облака, с трудом сдерживая накатившую вдруг ярость. Он не понимал, откуда она взялась, но сейчас ангел готов был уничтожить весь мир — даже самого себя. И от этого опять было больно. Тошно, горько, невыносимо! Словно душу вывернули наизнанку и запихнули обратно, предварительно разорвав её в клочья.

Пред внутренним взором всё ещё стоял взгляд светло-голубых глаз умирающего ангела. И как бы ни хотел Белл избавиться от этого видения, он не мог заставить его померкнуть. Но хуже всего, что находясь рядом с этим ангелом, Белл-Ориэль понял, что больше не ощущает в себе потребности убивать. Жажда исчезла, потому что в глазах Светлого не оказалось ни страха, ни ярости. Там не было ничего. Только обречённость… И ещё презрение — к пыткам, к смерти и к своим мучителям… Это не вызывало жажду. Лишь пробудило то, от чего Белл почти отвык… Сомнения?.. Жалость?.. Стыд?..

Ангел до боли стиснул зубы. Признаваться в этих чувствах сейчас для Белл-Ориэля было невыносимо. После стольких месяцев изгнания, проведённых в хмельном угаре вседозволенности и лёгких убийств, вдруг накатило понимание того, в кого он превращается. Сегодня Нигар, сам того не подозревая, дал брату возможность взглянуть на всё со стороны. Посмотреть на себя другими глазами. Глазами Светлого… теми, в которых до самой смерти отражались звёзды Белого Города…

Поглощённый раздирающими его противоречиями и не имея возможности выплеснуть свою боль, Белл-Ориэль выбрал единственный способ вернуть утраченное равновесие. Он решил, что должен как можно скорее разыскать других Светлых и заставить их себя ненавидеть. Только получив ненависть врагов, Белл сможет вновь ненавидеть их в ответ… И всё станет как прежде.

Глава 20. Приближение бури

Вернувшись в пещеру, Нигар первым делом отправился в библиотеку, где за самым дальним стеллажом со свитками находился потайной вход в святилище. Прочитав всё об этой таинственной комнате в одном из очередных фолиантов, ангел наконец-то разобрался в её предназначении, и теперь ему не терпелось опробовать полученные знания на практике. Подготовив всё заранее, Нигар окинул быстрым взглядом каменный алтарь, проверив, всё ли в порядке, и, убедившись, что ничего не забыл, принялся торопливо разжигать чёрные свечи, стоявшие в нишах по углам.

Научившись изолировать проглоченные души от собственной сущности, Нигар теперь мог безнаказанно удерживать их неповреждёнными гораздо дольше, что позволяло ему тщательнее проводить эксперименты с трансформацией. Способности Нигардиэля выросли в разы с тех пор, как он впервые вступил на Землю. Умение быстро учиться помогало ему и здесь, позволяя развивать и совершенствовать свои навыки в геометрической прогрессии. Кроме того, страсть ко всему новому и неизведанному побуждала Нигара подходить к решению задач последовательно, не пренебрегая ни одной мелочью, неизменно доводя каждое действие до логического конца.

Однако сегодня Нигардиэль заметно нервничал. Не потому, что боялся неудачи. Его вывела из равновесия ссора с братом. Стараясь не думать об этом, ангел всё равно злился, не в силах успокоиться.

— Зря ты упомянул Люцифера в вашем разговоре, — как и всегда, угадав его мысли, в голове прокатился шёпот змея. — Слишком рано. Белл ещё не адаптировался к своему положению.

— Сам знаю, что зря, — огрызнулся Нигар, разложив сапфиры в углублениях вокруг алтаря. — Ведь у нас одна цель! Почему Белл упорствует?

— Ему не нравится контроль. Твой брат больше не хочет ни от кого зависеть.

— Я тоже не хочу.

— Это другое. Белл слишком свободолюбив. Он не желает покровительства и не будет сотрудничать по принуждению. Однако твой брат не понимает одного: у него нет выбора. Как и у тебя. Пока вы не исполните своё предназначение, свободы вам не видать. Чем быстрее Белл-Ориэль осознает это, тем лучше.

— Он никогда не смирится, я знаю, — Нигар покачал головой и вздохнул. — Сам он ни за что не придёт к Люциферу.

— Поэтому ты должен ему помочь…

— Как? — Нигар замер, прекратив устанавливать в центре каменной чаши розовый бриллиант.

— Ты знаешь, что каждый убитый Падший обязательно попадает в Ад? — вновь раздался в голове завораживающий шепот змея. — А в Аду оказывается в чистилище, где Люцифер решает его судьбу?

— Ты предлагаешь мне… убить Белла?! — ахнул Нигар, невольно отшатнувшись и выронив из рук камень.

— Но он же хотел убить тебя? — вкрадчиво продолжил змей. — Угрож-ш-шал!

— Он бы не сделал этого никогда! — твёрдо заявил Нигар, быстро взяв себя в руки. — Конечно, Белл импульсивен, но он любит меня, ясно?! Плохой из тебя советчик, раз ты в элементарных вещах не разбираешься!