Минхо действительно встает со своего места и выглядит весьма раздраженным, идет, очевидно, к дорожке, где бултыхается слипшаяся парочка. Феликс семенит следом, готовый, в случае чего защищать непутевого Хвана, правда, не раньше, чем тому дадут разок по физиономии. О интригах надо предупреждать заранее, а не делать из друзей невольных сообщников для подачи своей не просто остывшей, а конкретно так заветрившейся мести.
Черен все еще держится за талию Хенджина ногами, слегка ошеломленная, когда к ним подходит Минхо, присаживается на четвереньки у края бассейна, и молча смотрит в упор сначала на нее, потом на Хвана.
Она теряется еще больше, замечая, как бывший скользит взглядом под воду, оценивает их позу. Черен нервно сглатывает, в голове — белый шум, и только страх, будто ее поймали с поличным, заполняет сознание, отдаваясь на кончиках пальцев легким тремором.
Хенджин наоборот, весь подбирается и еще больше прижимает девушку к себе, упрямо пялится в ответ на когда-то лучшего друга.
— Отомстил? — голос Минхо спокоен и тих, но кто должен был услышать, тот услышал.
— Не понимаю, о чем ты, — Хенджин старается не отставать, с успехом игнорирует давление, и действительно кажется вполне уверенным в себе.
Минхо презрительно фыркает, переводит взгляд на Черен.
— Какая же ты глупышка, и что я в тебе находил? — вопрос в пустоту, судя по отсутствующей реакции. — А, впрочем, мне уже все равно.
Он встает на ноги и уходит, бросив Феликсу через плечо краткое:
— На сегодня хватит, о следующем уроке поговорим позже.
Спустя двадцать минут троица сидит все в том же фреш-баре, между ними царит гробовое молчание.
— Какого хера здесь происходит? — Феликсу разбираться на самом деле и даром не хочется, но игнорировать произошедшее, как Пак и Хван, он не может.
— Да ничего такого, — Хенджин жует сэндвич и смотрит исключительно в экран мобильного, листает афишу кинотеатра.
— Про какую месть он говорил? — Черен гипнотизирует свой черный кофе, пытаясь переварить случившееся.
— Понятия не имею, — жмет плечами Хван и выразительно смотрит на Феликса, который тут же захлопывает рот.
Мимо Черен это не проходит, она злится от того, что они оба знают что-то, чего не знает она и молчат. Еще немного, чувствует она, и взрыва не избежать. Последние дни наполнены переживаниями и тревогой, разбираться в очередной хуйне нет сил. Если подумать, то плевать на Минхо и его реплики. Он человек-загадка для нее, пусть все останется так, раз уж Хенджин и Феликс не готовы помочь разгадать этот ребус.
— Знаете, я домой пошла, — решает она.
— Давай подвезу! — встает вслед за ней Хенджин.
— Не нужно, я хочу пройтись пешком одна. Всем пока.
Черен уходит не оглядываясь.
— Зачем ты все это затеял? — теперь Феликсу ничто не мешает задать волнующий его вопрос напрямик. — Ты же специально сюда с ней приперся, чтобы позлить Минхо? А я еще думал, зачем ты время спрашивал, когда мы будем здесь.
Хенджин молчит, дожевывает свой бутерброд, запивает недопитым кофе Черен.
— Не смог упустить так удачно подвернувшийся шанс, — отвечает он. — Не рассказывай об этом Черен, пожалуйста. Не хочу, чтобы это повлияло на нашу с ней дружбу.
— Не похоже, что у вас просто дружба, — возражает Енбок. Он не любитель хранить чужие секреты, да еще и такие. — Что я должен ей сказать, если она спросит?
— Что-то придумай, — Хенджин говорит тоном, не допускающим возражений. — Я не хочу на тебя давить, но все-таки вспомни, кто помог тебе сойтись с Чанбином? Если бы я тогда не подыграл с твоим растяжением ноги, а потом не сподвиг его тащить тебя до больницы, были бы вы сейчас вместе?
Феликс опускает голову и вздыхает. Это действительно так, и, когда нужно было ему, Хенджин соврал без лишних вопросов.
— То-то же, — кивает Хван, — подыграй мне, это несложно. Она ведь и тебе друг тоже, и Чанбину, зачем всех ссорить?
А действительно, зачем, думает Феликс. Он не так часто прислушивается к Хенджину, как, наверное, стоило бы, но сейчас именно такой момент.
— Лишь бы Минхо сам чего не брякнул, - вздыхает Енбок. — Я уж точно в ваши разборки не полезу.
Напряжение между ними спадает и остаток вечера Феликс и Хенджин проводят вместе. Идут в кино, смотрят смешной фильм, уплетая попкорн. Все как в старые добрые времена.
========== Часть 13 ==========
Черен зевает и начинает потихоньку собирать свои вещи в сумку. Эти два дня — просто лютый мрак и она проклинает ту минуту, когда ей показалось, что она сможет работать в одиночку целый день, без Хенджина под боком.
В выходные дни в офисе почти никого нет, от силы треть сотрудников работают не по пятидневке, а по сменному графику, и, похоже, на этих несчастных сваливается самый большой объем задач.
Заказы валятся нескончаемым потоком, Пак не справляется от слова нихуя, и, если в субботу она практически словила паничку от переполненной почты, то в воскресенье, готовая ко всему, впала в невозмутимость, смахивающую на апатию. Несколько банок энергетиков валяются в мусорке под столом, десяток стаканчиков, сложенных один в другой пирамидкой, отодвинуты на самый край и готовы упасть, чтобы заляпать светлую плитку пола грязными потеками оставшегося в них кофе. За окном стемнело, коллеги постепенно покидают свои места, Черен не замечает ничего, лишь вяло кивает головой каждому уходящему, в душе завидуя по-черному, ведь тоже ужасно устала: на часах девятый час вечера, а переработку никто не оплатит.
У Черен каша в голове, она не понимает, как со всем управиться и не оставить на понедельник миллион задач, сделав подлянку не только себе, но и Хенджину. Нормы обработки с кого-то же писались? Она должна дотянуться хотя бы до нижней границы.
Она начинает путаться в своих заказах, еле успевает отловить себя на ошибках, но глаз замылился и она уже едва замечает самые очевидные из них.
Около десяти вечера ей кажется, что вот он, свет в конце тоннеля: осталось всего одно письмо, после обработки которого минималка на день будет выполнена и можно уйти домой. По закону подлости, заказ выливается в полную жопу. У Черен лезут глаза на лоб, когда она понимает, что эта самая большая карта колеровки, которую она должна была бы заполнить за все время работы в Ред Лайтс, да еще и без Хенджина. Глаза слипаются, Черен хочется рыдать от того придурка, который прислал упоротый запрос: около тридцати банок самой дорогой краски самого маленького объема, и все должны быть разных цветов. Когда Черен понимает, что больше половины кодов не совпадают с палитрой цветов производителя, она готова разбить клавиатуру о собственный стол и следом — свою же голову. Ничего не получается, цифры и буквы не сходятся, и единственный, кто мог бы ей помочь прямо сейчас — Минхо. Он тоже до сих пор еще здесь и сидит, положив голову на руки, сложенные в замок под подбородком, смотрит на Пак в упор, абсолютно не скрывая своего интереса к ее взвинченному состоянию.
Черен стоит перед выбором: или просить его о помощи, или объяснять завтра руководителю Яну, почему этого не сделала. Она думает о том, как успешно игнорировала Ли все это время и как будет унизительно сейчас идти к нему на поклон. Звонить Хенджину в выходной и просить совета кажется святотатством, да и не общались они после той встречи в спортзале. Феликс и Чанбин разбираются в вопросе поверхностно, беспокоить их нет смысла. Больше обращаться не к кому. Карандаш в ее пальцах ломается пополам от слишком сильного давления.
Минхо, впрочем, собирается уже домой, вальяжно и неторопливо подходит к ее столу, спрашивает:
— Может, нужна помощь?
— Нет, спасибо.
Ответ вылетает изо рта быстрее, чем она успевает его осмыслить. Минхо пожимает плечами, негромко фыркает, потому как смятение девушки очевидно, но уходит, бросив напоследок краткое:
— До завтра.
Дверь за Минхо закрывается с легким хлопком, в воздухе витает слабый аромат его парфюма. Черен делает глубокий вдох, пропуская через себя запах и тоску.
