POUL ANDERSON

«Witch of the Demon Seas», 1951

(перевод с английского А. Грузберг)

© Издательский Дом «СОЮЗ»

Провести черный галеон в неведомую и страшную крепость колдунов ксанти, в самые челюсти судьбы? Корун, осужденный пират из Конахура¸ рассмеялся. Да, он сделает это, и с радостью, это будет означать отсрочку топора палача, еще несколько драгоценных моментов жизни и любви… хотя это любовь колдуньи.

Кроман, завоеватель, талассократ Ахеры, смотрел, как его охрана ведет пленных пиратов. Он крупный мужчина, его волосы и квадратная борода, несмотря на средний возраст, черные, как смоль, в его могучем теле еще видна боевая молодость. На нем простая белая туника и плащ с пурпурной оторочкой; единственные признаки его царского достоинства – золотая корона на голове и перстень с печаткой на пальце. Он представляет жесткий контраст пестрой толпе болтающих придворных.

– Итак, его все-таки поймали, – произнес он. – Мы наконец избавимся от Коруна и его морских бандитов. Может, сейчас будет хоть немного мира.

– Что ты с ним сделаешь, сир? – спросил колдун Шорзон.

Кроман пожал тяжелыми плечами.

– Не знаю. Пиратов обычно скармливают на играх эриниям, но Корун заслуживает чего-то особого.

– Может быть, публичные пытки, сир? Их можно растянуть на много дней.

– Нет, идиот! Корун – самый мужественный враг, какие только были у Ахеры. Он заслуживает почетной смерти и достойной могилы. Конечно, это не имеет особого значения, но…

Шорзон обменялся взглядом с Хризеей и снова посмотрел на приближающуюся процессию.

Город Таурос построен на полукруглом заливе¸ широком пространстве чистой зеленой воды, где стоят корабли с половины мира, это величайшая гавань на кто знает сколько пустых морских лиг, столица Ахеры; с ее торговлей, с империей на архипелаге, Ахера – величайшая из талассократий. За укрепленной морской стеной в конце залива до самого туманного горизонта вздымается могучий океан, серый, и зеленый, и янтарный. Весь залив за стеной забит кораблями и парусами – ярким смешением до самых каменных причалов.

От берега земля круто поднимается: Таурос построен на холме, путаница улиц с домами – от глиняных хижин бедняков до мраморных дворцов знатных. За городскими стенами со стороны суши остров Ахера вздымается еще круче; это пустынная скалистая местность с несколькими разбросанными фермами и стадами. Сила Ахеры в море.

Широкая прямая дорога, со сфинксами с обеих сторон, ведет прямо к дворцу, который стоит на высоком холме над городом. В конце дороги широкие мраморные ступени ведут к ароматным имперским садам, окружающим дворец.

Улицы забиты народом, толпы стремятся увидеть солдат, ведущих пленных во дворец. Известие о том, что Корун из Конахура, самый опасный из пиратов, наконец захвачен, привело купцов в экстаз и обрушило цены на страховку. В толпе смеялись, издевались над пленными, приветствовали короля.

Но не все. Конечно, толпа в основном состоит из ахерцев, стройных темноволосых людей, одетых по преимуществу в легкие туники и сандалии, гордых своей древней мощью и культурой. Они громче всех выкрикивают оскорбления пиратам. Но есть и другие, молчаливые, с мрачными лицами; они не осмеливаются высказать свои мысли, но те и так ясны. Рослые светловолосые люди из самого Конахура, обманутые ахерским правлением; закутанные в меха варвары из Норрики; синекожие дикари из Умлоту, гордящиеся своими пиратами; рабы с сотен островов, которые не забывают дом и понят, что Корун всегда освобождал рабов с захваченных кораблей или городов. Другие могут оставаться нейтральными, они пришли издалека, а Корун нападал только на галеры ахерцев: черные люди с туманного Орзабана, меднокожие хилатцы, желтые колдуны из загадочного Хиунг-ну.

Солдаты быстро вели пленных по улицам. Все они наемники, синие умлотуанцы, в сверкающих латах, поножах и шлемах ахерской армии, вооруженные ахерскими короткими мечами и квадратными щитами, а также своим особым оружием – длинными алебардами. Когда толпа слишком приближалась, они взмахивали прикладами с силой¸ способной сломать кости.

Пленные пираты в основном из Конахура, хотя есть и представители других земель. Они устало спотыкались, одетые в рваную одежду, руки и ноги у них в цепях. Только один из них, тот, что впереди, шел прямо и с высокомерием победителя.

– Должно быть, это сам Корун вперед, – сказала Хризея.

– Да, – кивнул Шорзон.

Они подошли поближе, чтобы лучше видеть. Придворные незаметно отшатывались от них. Советника Кромана и его внучки в Тауросе боялись.

Шорзон высокий, худой и сухой, слово Небесный-Огонь из-за вечных облаков спустился на него и выжег всю влагу из жилистого тела. У него благородные черты лица старого ахерского аристократа, но глаза мрачные, впавшие и горят необычным огнем. Даже в теплый полдень на нем черное одеяние до самых ног, белая борода стремится поверх него. В народе знают, что он учился колдовству в Хиунг-ну; поговаривали, что, несмотря на всю хвастливую силу Кромана, именно Шорзон править царством.

Кроман женился на дочери Шорзона – никто не знал, кто был ее матерью, хотя думали, что она колдунья из Хиунг-ну. Она недолго прожила после рождения Хризеи, и воспитывать внучку пришлось Шорзону. Был слух, что она по колдовской силе не уступает ему самому.

Она точно могла быть жестокой и неуправляемой. Но ее необычная темная красота привлекала и терзала мужчин; не сосчитать, сколько мужчин готовы умереть за нее… и говорили, что многие и умирали… после одной-двух ночей.

Она рослая и гибкая, с небесно-черными волосами, которые, неубранные, свисают до талии. Глаза огромные и темные на странно привлекательном лице, и полный красный рот противоречит аскетическому, божественному совершенству лица. Сегодня она не надела тяжелые придворные золотые украшения и драгоценности; белое платье ослепительными складками свисает с ее тела, и кажется, что поблизости больше нет ни одной женщины.

Пленные прошли через тяжелые дворцовые врата, и они закрылись за ними. Они по ступеням поднялись в аромат зеленых деревьев и кустов, цветущих растений и журчащих фонтанов сада. Здесь они остановились, и придворные жужжали вокруг них, как мухи вокруг дохлой антилопы.

Кроман подошел к Коруну.

– Приветствую тебя, – сказал он, и в его голосе не было насмешки.

– И я тебя приветствую, – ответил пират таким же ровным голосом.

Они смотрели друг на друга, два сильных человека, понимающих друг друга. Корун не ниже Кромана, он светлокожий гигант в цепях и в отребье. Выбеленные непогодой светлые волосы падали на плечи с высокомерно поднятой головы, яростные голубые глаза, не дрогнув, смотрели на короля. Лицо худое, с длинными челюстями, с орлиным носом; оно закалено в горечи, страданиях и в бесконечной битве. Скованный эриний не бы смотреть на своих врагом менее яростно.

– Мне понадобилось много времени, чтобы захватить тебя, Корун, – сказал Кроман. – Долго пришлось охотиться. Однажды у меня едва не было удовольствия от личной встречи с тобой. Это было, когда ты ограбил Сераполис, помнишь? Я оказался там и погнался за тобой в большой военной галере. Но нам так и не удалось тебя догнать.

– Одному кораблю удалось. – Голос Коруна звучал необычно мягко для такого рослого мужчины. – Корабль не вернулся, как ты можешь помнить.

– Как все же тебя удалось схватить? – спросил Кроман.

Корун пожал плечами, и цепи на его запястьях загремели.

– Ты знаешь достаточно, и мне нечего добавлять, – устало сказал он. – Мы зашли в Илионтский залив, и там нас ждал целый флот. Кто-то наконец выследил нашу крепость. – Кроман кивнул, и Корун снова пожал плечами. – Нам отрезали отступление, и мы сражались, пока все не погибли или были захвачены. Выжило всего человеке пятьдесят. К несчастью, в битве меня ударили, и я пришел в себя уже пленником. Иначе… – Он голубыми глазами презрительно осмотрел придворных. – Я бы сейчас мирно кормил рыб, а не стал бы зрелищем для твоих безмозглых приближенных.