Происходит что-то странное и ужасное. Старый, слепой нищий, по мере развития своего рассказа, как будто, возрождается... В нем просыпаются силы... Он как будто снова вырывается с корабля на берег, снова размахивает мечом, снова преследует врага, снова настигает его, хватает за шлем... Жалкая фигура беспомощного слепого старца - кружится в бешеных движениях... Он грозит, он - снова герой...
Но все обрывается!.. Перед дочерью опять прежний слепец... Нет больше сил... "Прощай дочь, иди"! "Прощай отец! Иду!" Так обменялись они последними в жизни приветствиями и расстались...
Искусство Сэами превратило этот сюжет в пьесу, воспринимаемую даже современными японцами, как потрясающая трагедия, овеянная дыханием древнего героизма. За Сэами следовали драматурги всех времен, бравшие тот же сюжет для своих трагедий. Не мало пьес на этот сюжет написаны в эпоху Токугава, есть и современные сценические обработки истории Кагэкиё. История сюжета "Кагэкиё" -одна из любопытнейших страниц истории японской литературы.
Юсаки Сэами Мотокиё.
КАГЭКИЁ
I. Действующие лица:
1. Химэ -Хитомару, дочь Кагэкиё. 2. Томо - ее служанка. 3. Ситэ - Акуситибёэ Кагэкиё [Акуситибёэ Кагэкиё-вассал дома Тайра, герой битвы при Ясима бывшей в 1183 г. между Минамото и Тайра], бывший вассал и воин Тайра [Тайра и Минамото-два знаменитых враждовавших между собой военных дома - в XII в.]. 4. Ваки - Поселянин из пров. Хюга [Хюга - провинция на востоке о-ва Кюсю], места ссылки Кагэкиё.
II. Место действия:
Провинция Хюга, на о. Кюсю.
III. Время действия:
Неопределенное.
I.
(В глубине сцены изображен шалаш с сосновыми ветками у входа.
Появляется Хитомару и ее служанка).
Служанка.
Если ветер пощадит,
Жить роса не перестанет. Ветер дунет... в тот же миг
Что с росою станет? Так и наша жизнь течет,
Когда нас судьба голубит. Но подует вихрь... и вот,
Что с тобою будет?
Хитомару.
Я женщина, мне имя Хитомару, Я из Камакура Камэ-га-э-га-яцу [Камакура Камэ-га-э-га-яцу - местность в пров. Сагами, на востоке о. Хонсю.] Отец мой Акуситибёэ Кагэкиё Был Таира вассалом верным... и за это Был ненавидим он фамильей Минамото И сослан был в Хюга-но-Миядзаки; [Миядзаки - город пров. Хюга на о-ве Кюсю.] И там проводит он и месяцы и годы. Он к жизни этой не привык и страждет; И стражду я в дороге непривычной Но для пути страдания обычны, И это для отца... и дух мои крепок.
Обе (сагэута).
Хочу уснуть... но в думах столько слез,
О, столько слез течет на изголовье, На изголовье трав, одетых в слезы рос,
Тех рос, что украшают изголовье И влажно мне от слез и от росинок трав,
И влажен, о, как влажен мой рукав!
Обе (агэута).
Мы из страны по имени Сагами. [Сагами - пров. на востоке о-ва Хонсю.]
Кого спросить, куда теперь итти? О, Тоотоми, не достигнутая нами,
О, бухта, где гуляют корабли! Мой челн скитания, плыви к реке Микава, [Микава - река в пров. Микава, на востоке о-ва Хонсю.]
Микава - то река, где восемь есть мостов, Где восемь есть мостов налево и направо,
Мостов, раскинутых, как лапки пауков. И вспоминаешь вмиг дворец, что там в столице,
В столице, что осталась вдалеке Когда же сон мне наконец о ней приснится?
О, если бы увидеть хоть во сне!
Служанка.
Вот наконец пришли - то будто Миядзаки, Та местность, что лежит в стране Хюга. Ты так сюда спешила... здесь мы спросим О пребываньи твоего отца.
II.
(Из шалаша раздается голос Кагэкиё).
Кагэкиё.
Сам запираю я сосновые ворота И в одиночестве я годы провожу Ах, света ясного глазам моим не видно Бег времени не различаем мной. Дремлю я тщетно в этой темной келье: В жару и холод мой наряд один, Мне не дает никто другой одежды. И вот скелет худой сквозь рубище сквозит.
Хор.
О, если-б ты ушел от суеты.
То твой рукав был в черный цвет окрашен. Но, смутой обуян, не знал смиренья ты,
И вот позор, ты одинок и страшен. И жалок мне твой исхудалый вид!
О, кто тебя, несчастный, пожалеет? Кто на тебя с участьем поглядит?
Нет никого, кто сделать то сумеет!
III.
Хитомару (в изумлении оглядывается на шалаш).
Вот удивленье... Тот шалаш из бамбука, Как будто бы там жить никто не должен, А чудным образом мне голос прозвучал. А, может, там живет старик убогий? От нас то далеко, - но кровля мне видна.
Кагэкиё.
Пусть мне не видно, что настала осень
Однако слышу я отсюда ветра шум, Но где, откуда дует он, откуда?
Хитомару.
Я не знаю...
Блужданья тщетные, пути не знаю я, И нет приюта мне, чтоб отдохнуть немного.
Кагэкиё.
Нет места в трех мирах, кругом одно лишь небо. [Три мира - мир страстей, мир желаний, Нирвана (буддийск.).] Кому задать вопрос? Откуда ждать ответ?
Служанка. (к Хитомару).
Послушай-ка, зайдем в шалаш и спросим.
(подходит к шалашу).
Кагэкиё.
Кто это там еще?
Служанка.
Не знаете ли вы, где пребывает ссыльный?
Кагэкиё.
Вы говорите, ссыльный. Кто же он? Как имя?
Служанка.
То Акуситибёэ Кагэкиё. То Таира вассал.
Кагэкиё.
А, слышал я как будто бы о нем, Но я с рожденья слеп И видеть мне его не приходилось... Я слышал, что ужасно он живет И что невольно жалость вызывает Но вы подробности спросите у других.
Служанка. (к Хитомару).
Как видно, здесь он больше не живет. Пойдем-ка вглубь страны и там расспросим.
(Уходит).
IV.
Кагэкиё.
Вот странно! Если б знал я, кто тут был! Быть может, дочь моя родная приходила...
(Пауза).
Однажды в местности по имени Ацуда В стране Овари был я - и тогда [Овари-пров. на востоке о-ва Хонсю.] С гулящей женщиной сошелся... И у нее ребенок родился. То девочка была - и я подумал: "На что она нужна", и отдал старшине В Камакура Камэ-га-э-га-яцу. И вот с отцом она обмолвилась словами И горевала, что не ведает отца...
Хор.
Хоть голос слышал ты, но облика не видел.
О, жалкий ты слепец, о, жалкий без конца! Ты имя не назвал, ты ей уйти позволил.
Дочь опечалить - не дала любовь отца!
V.
(Служанка и Хитомару снова показываются на сцене,
навстречу идет поселянин).
Служанка. (Поселянину).
Послушай, ты не будешь поселянин Из здешних мест?
Поселянин.
Селянин, говоришь. А вам его на что?
