– А что, мне и гулять можно? – удивился Витя, оглядывая окрестности.

– Ну, как сказать, – прищурился Валерий. – На площадке перед пещерой – запросто.

– А дальше?

– А дальше – защитный купол. За него ты выбраться не сможешь.

Витя мысленно выругал себя. Столько дней прошло, а он только сейчас начинает выяснять такие важные подробности. Если бы с первого дня начал следить за тюремщиками, может, уже бы и узнал, как они за купол выходят. Почему он сразу сдался?

Обидно, что он оказался не таким храбрецом, как его любимый герой Человек-паук. Тот бы руки так просто не опустил.

Внимательно огляделся, наконец-то рассмотрев, где же он оказался, и понял, что сбежать отсюда будет сложно. Подойти к пещере можно было только с одной стороны, там, где между рассыпанными камнями вилась узкая, еле заметная тропинка, протоптанная, наверное, уже самими охранниками. Напротив входа площадка заканчивалась крутым обрывом, соваться к которому без альпинистского снаряжения было бесполезно. Слева была каменистая осыпь, тоже достаточно крутая. Бегом по ней не побежишь, а склон хорошо просматривается, не спрячешься. Можно было бы, конечно, ночью попробовать, но тут и днём легко ноги переломать, а уж в темноте – и подавно. Да и купол дорогу перегораживал.

Нет, просто так отсюда не уйдёшь, нужно сначала всё обдумать. И побольше узнать о месте, где он оказался. Нет смысла сбегать только для того, чтобы погибнуть, заблудившись в горах.

Молча доел кашу, вежливо поблагодарил, отошёл к пещере, но внутрь заходить не стал. Уселся у входа, навалившись на нагревшийся на солнце камень, закрыл глаза и в который раз стал вспоминать предшествовавшие его появлению здесь события.

– Виктор, – обратился к ученику Акихиро. Он почему-то всегда делал ударение на втором слоге, на французский манер. Сначала Витю это смешило, потом он привык и перестал обращать внимание. – Сейчас ко мне придут важные люди, я должен буду обсудить с ними некоторые вопросы. Поэтому позанимайся пока самостоятельно. Я выйду позже.

– Хорошо, сэнсэй, – соединив ладони перед грудью, поклонился мальчик.

Слова учителя его не удивили. К Акихиро частенько приходили «важные люди», и не всегда ему удавалось назначить встречу на удобное для него время. И тогда Витя занимался самостоятельно, а сэнсэй, освободившись от дел, только проверял, насколько хорошо закрепил ученик пройденный материал.

Витя уже полтора года жил у этого великого мага. Учился, выполняя наказ отца, старательно, и, как-то незаметно для себя, стал его лучшим учеником, обогнав даже тех, кто постигал магическую науку два, а то и три года.

Обучение было разноплановым. Его учили и немагическим боевым единоборствам для развития реакции и силы, и боевой и бытовой магии, и риторике, и вождению различных видов транспорта. Но основной упор Акихиро делал на развитие ментальных способностей мальчика, потому что именно в них увидел главные задатки юного колдуна. И однажды сказал ему, что он станет великим менталистом и даже обгонит в этом своего отца.

Акихиро удивлялся его рассудительности, говорил Анатолию:

– Ты в его годы таким шалопаем был, я думал, не получится из тебя хорошего мага. А сын твой уже сейчас многих моих старших учеников за пояс заткнёт, а что дальше будет? И серьёзен не по годам, словно не одиннадцать лет ему, а все двадцать. Откуда в нём столько мудрости?

Отец посмеивался в усы и отшучивался, а Виктор ловил идущую от него волну гордости за сына. Ведь именно папа с раннего детства приучал его к самостоятельности, учил рассуждать и делать выводы, развивал наблюдательность.

И после таких разговоров старался Витька ещё больше, чтобы не разочаровать отца, чтобы тот и дальше мог им гордиться.

А вот случилась беда – и вся его рассудительность куда-то делась, и он повёл себя, как обыкновенный испуганный мальчишка. Расплакался, забился в угол и десять дней просидел в пещере, упрямо не желая выходить, всем своим видом показывая, как он ненавидит своих тюремщиков. Хотя они ему ничего плохого не сделали. Наоборот – заботились, как могли. И добры были, не обижали его понапрасну.

Только однажды, когда он сдуру попытался объявить голодовку, Валерий, которого он и так ненавидел всей душой, зажал ему пальцами нос и, когда он, начав задыхаться, открыл рот, чтобы вдохнуть, влил ему ложку супа. И пригрозил закашлявшемуся мальчишке, что будет его так кормить, если он не прекратит валять дурака. После этого унижения Витька возненавидел Валерия ещё больше, но понял, что от голодовки придётся отказаться.

В тот день, когда его выкрали, он занимался на полигоне один. Отрабатывал боевое заклинание, посылал его раз за разом в условную цель, стараясь сократить время его плетения. И даже не заметил, как на площадке появился человек. Увидел его только тогда, когда тот подошёл почти вплотную. Но не испугался: чего бояться в защищённом от проникновения посторонних дворе великого мага? Раз сторож его впустил, значит, пришёл он к сэнсэю. А что сразу в дом не прошёл – так, может, учитель всё ещё занят с теми «важными людьми», вот мужчина и решил побродить по двору, посмотреть, как живёт мастер.

Мужчина несколько раз небрежно хлопнул в ладони:

– А ты молодец. Лихо справляешься.

Витька ничего не ответил, только кивнул благодарственно и снова начал плести заклинание. Сэнсэй запрещал им отвлекаться во время тренировки. Говорил: людей ходит много, а жизнь у вас одна и не стоит её разменивать по мелочам.

Возможно, мысль была и правильная, но Витьку она здорово подвела. Если бы он отвлёкся, обернулся, посмотрел на незнакомца, возможно, сумел бы среагировать. Или хотя бы послать зов сэнсэю. Но он увлёкся плетением и, получив мощный ментальный удар, защититься не успел.

А очнулся уже в пещере, в окружении тюремщиков. И, поняв, где очутился, повёл себя не самым лучшим образом.

Витька вздохнул: что ж, не стоит сожалеть о том, что уже прошло и изменить чего не сможешь. Надо сделать так, чтобы не повторить этих ошибок в будущем. Эту мысль сэнсэй тоже повторял ему уже не один раз, разбирая неудачно получившееся упражнение.

Сэнсэй… неужели он причастен к похищению? Ведь без его разрешения попасть во двор его дома невозможно.

Нет, не может быть. Он не мог поступить так подло. Он всегда гордился им и даже сожалел, что Витька – не его сын.

Но как же это произошло? Как?

Впрочем, сэнсэй прав: нет смысла переживать о том, чего изменить не сможешь. Об этом он может подумать позже, вместе с отцом, когда сбежит отсюда и доберётся до дома. А он доберётся, он уже умеет телепортироваться. Недалеко, правда. В последний раз у него получилось только лишь попасть в соседнюю комнату, на большее Силы не хватило. Но он очень постарается перенестись подальше. И у него получится. Обязательно получится. У него всегда получается то, чего он по-настоящему хочет. А уж вырваться отсюда он точно желает всей душой.

– О чём задумался, пацан? – эльф присел перед мальчишкой, протянул на раскрытой ладони конфету.

– О папе, – неохотно сознался Витька, отводя глаза от лакомства. – Он беспокоится обо мне, а я даже сообщить ему не могу, где нахожусь.

– Ещё чего захотел, – хохотнул Карелиан и сунул ему конфету в карман. – Нас специально в таком месте разместили, где никакая магия не действует. Ни на мыслеречи поговорить, ни Личным Путём пройти невозможно.

– Личным Путём? – заинтересовался мальчик. – Это как?

– Телепортироваться нельзя, так что не сбежишь, не надейся, – пояснил, покусывая травинку, развалившийся на земле Валерий.

– А я и не собираюсь, – проворчал Витька. – Что я, дурак, что ли, по незнакомой стране в одиночку бегать? Папа меня всё равно найдёт, и вам тогда мало не покажется.