– 

Триста пятьдесят один! Давай, боец, толкай Дефлоратор на Юго-Восток, – командовала Аделаида. – триста пятьдесят два! Я же говорила, что сделаю тебя воином. Триста пятьдесят два с половиной! Чего бы тебе этого не стоило.

На полусогнутых руках Роберт замер, стараясь не дышать. Налитые свинцом руки дрожали так, что палуба начала вибрировать.

– 

Ладно, довольно, – скомандовала Аделаида, – в качестве отдыха, можешь проплыть двадцать кругов вокруг корабля.

И, взяв юношу за шкирку, бросила его за борт.

– 

Сурово ты с ним, – заметил Кобе

– 

Нравится он мне, если буду миндальничать испорчу парня, а так выйдет толк.

– 

И то верно,– Кобе задумчиво посмотрел в небо, – никаких признаков смены погоды?

– 

Увы.

Уже неделю стоял полный штиль и паруса "Дефлоратора" оставались вялыми. Настоящее проклятие для любого моряка. Первые дни Кобе был в ярости, рычал матом на всех подряд, даже на старпома, что было неслыханно. Даже зампотеху досталось, за сорванные сроки работ по установки турбореактивных двигателей. То, что их ещё не изобрели, капитана нисколько не смущало. Но это был лишь наигранный образ сурового капитана. Вскоре Кобе успокоился и принял реальность, как принимал ее всегда. Выстроил команду на палубе, извинился перед всеми, мысленно разумеется, и произнес речь:

– 

Друзья! В свете непредвиденных блядских обстоятельств и, идущего нахуй, ебучего случая объявляю запой, на неопределенное время.

– 

Может простой? – подсказал Роберт.

– 

На хуй иди,– процедил сквозь зубы капитан, – еще раз перебьешь, будешь до конца плавания сральник драить.

Собравшись с мыслями, капитан глубоко вздохнул, вспомнил, что успокоился и продолжил:

– 

Естественно, это не касается тех, кто несет вахту. Остальные – в запооой!

С тех пор прошла неделя. Капитан сидел в кресле и читал свежую прессу. Бакланы летали исправно. Новостей хватало, но таких, что бы прямо за душу хватали, не было. Кобе скучал и уже жалел, что не взял с собой дочь вождя. Или их было две? А, не важно, все равно далеко. Лениво оглядев горизонт, Кобе нахмурился и подозвал Аделаиду:

– 

Дель, – так он ее называл только в самых сложных ситуациях, – быстро, пьяных отрезвить, плавающих выловить, срущих заткнуть. Короче, труби тревогу.

Старпом не зря ела свой хлеб. Даже вопроса не задала, а побежала, громким, чистым голосом выкрикивая команды. Никто ещё ничего не понял, чистый ясный день не отличался от других. Не было видно вокруг ни врагов, ни друзей, ничего, кроме гладкой как зеркало поверхности моря. Капитан же, пристально смотрел на горизонт, и видел бурю.

Кобе де Лина никогда не ошибался в таких вещах, он прямо жопой чувствовал опасность. В такие моменты он становился рассудительным и серьезным, его опыт и умения не раз спасали корабль и команду, за что его и любили, и шли за ним в огонь и воду. Так вышло и на этот раз. Не прошло и десяти минут как налетел шквал. Через пятнадцать небо почернело, а через двадцать их мотыляло по морю, как кошку в стиральной машине.

Корабль чайкой взлетал на гребни гигантских волн и скользил вниз, как в бездонные пропасти. Кобе стоял широко расставив ноги и крепко держал штурвал, направляя "Дефлоратор" уверенной рукой в складки волн. Волны хотели бы согнуть, сломать корабль, но были вынуждены принимать его в свое лоно. В сполохах молний, глаза капитана горели яростным блеском, он боролся, поставив на кон свою жизнь, и эйфория этой борьбы наполняла его. На палубе остались только самые опытные и стойкие. Надёжные. Каждый знал "Наставление по борьбе за живучесть судна" наизусть и не раз воплощал знания на практике. Остальные, выполнив команду "На хуй" заперлись в трюме. Роберт, никогда не видевший такого шторма, побледневший, старался перебороть страх. Кто-то затянул старую моряцкую песню "Нам всем пиздец", кто-то вспомнил, что баба на корабле к беде. Паника захватила сердца слабых. Роберт почувствовал гнев и решил своим примером показать этим слабохарактерным ничтожествам, что такое ученик Аделаиды. Подражая мисс Кляйн, с ее настойчивостью и интонацией, он гаркнул:

– 

Ебла позатыкали! Наш капитан – самый капитанистый капитан в этих морях! Он ходил, на хуй, по всем этим морям! Попадал, в пизду, в самые невероятные передряги! И всегда, в жопу, выходил победителем!

Ругаться Роберт не умел, получалось не очень, но он старался, а потому продолжил:

– 

А вы, ублюдки, выкидыши портовых шлюх и сифилифозных русалов, намочили свои сраные подштанники готовы сложить лапки и сдохнуть! Ещё и ебла раскрыли на тех, кто там, наверху, борется за наши никчемные жизни! Слушай мою команду, отребье!

Моряки заткнулись и посмотрели на него с уважением. И подчинились. Был наведен порядок, паника предотвращена. На лицах была решимость сделать всё для победы и даже чуть больше. Замполит в душе Роберта ликовал. Лучших из худших Роберт отправил наверх, на помощь ветеранам. Остальные откачивали воду, которая прибывала в трюм корабля. Корабль стонал, но держался. Люди держались. Морро держался одной лапкой за плечо Роберта и смотрел на него с уважением.

Все мероприятие с бурей заняло дней десять, а может и двадцать. Труднее всего было спать в гамаках, исполняющих фигуры высшего пилотажа. Многие освоили бомбометание в пикировании, но не все. Сортир выглядел так, как-будто его штурмовали дерьмодемоны. В столовой все чувствовали себя космонавтами, заглатывая тефтели и сухари в состоянии невесомости. Вся команда охренела и вымоталась настолько, что когда буря затихла, экипаж попадал, где стоял. Матросы мгновенно провалились в глубокий сон. Охранять покой героической команды остался сам капитан, Аделаида, Роберт и Куй. Остальных отправили отдыхать, некоторых добровольно-принудительно.

– 

А ты молодец, – Кобе посмотрел на Роберта с уважением, – не растерялся, подавил бунт в зародыше, возглавил командование. А дело знаешь, было не шуточное. Я таких бурь всего пару видел, за всю жизнь. Опыт плюс удача, но мы тут, и мы живы. Ты меня очень порадовал. Будешь лейтенантом, абсолютно официально, жалование соответствующее, – Кобе улыбнулся и положил руку на плечо юноши.

Аделаида и Валерий посмотрели на Роберта с уважением.

Корабль был изрядно потрепан, но вполне себе цел. Сломалось несколько мачт, но их за полдня починили, так как были запасные. Так же поменяли порванные паруса и треснувшие доски. Капитан долго смотрел в карту, на компас, горизонт, солнце, ночью на звёзды и, наконец, подвёл итог:

– 

Ну, так я и знал. Проведя анализ положения созвездий, а также направление ветра и течений, характерных для этого региона, угол положения солнца в зените я выяснил где мы.

– 

И где же? – спросил Роберт.

– 

В жопе.

– 

Жопа – понятие растяжимое, – философски заметила мисс Кляйн.

За пару дней корабль привели в полный порядок. Составили перечень подлежащего ремонту оборудования.

– 

Куй починишь, – вынес свой вердикт капитан.

И Куй починил все, даже то, что, казалось, починить было невозможно. Шли на попутном ветре. Когда выбор направления значения не имеет – любой ветер попутный. Ввиду серьезности ситуации, на корабле был введен сухой закон. Все ходили трезвые и злые, даже Морро.

– 

Земля! – раздался крик из вороньего гнезда.

Капитан с интересом смотрел на незнакомый остров. Дух авантюриста и первооткрывателя никогда не покидал его, поэтому он первый открыл бутылку рома и приказал готовится к экспедиции.

На первый взгляд, остров выглядел гостеприимным и уютным. Березовые рощи, густые дубравы и звонкие ручьи с кристально чистой водой. Присмотревшись повнимательнее, заметили и заливные луга, полные полевых цветов и голубые озера. Все, напоминало пасторальные пейзажи, написанные хорошим художником. Немного смущали, посаженные на кол, чьи-то бренные останки, да черепа на шестах вокруг. Они не вписывались в общий дизайн, и это больно ранило гармоничную душу Роберта.