— Не в ту сторону думаешь, — Драко сжимает пальцы на краю столешницы и через силу переводит глаза со стены на Грейнджер. — Если Ганнс там был — что возможно…
— Но если был, а Гойл не просто так упомянул, что ты на него жаловался, почему они его больше не помнят? Гойл послал сову на следующий день, значит, в ту же ночь у нападавшего не получилось замести следы.
— Или нападавшим был Ганнс.
Грейнджер с непомерным удивлением на лице запрокидывает голову и затем смеется:
— Марк? Улыбчивый, порывистый Марк?
— Нормальный человек не может быть постоянно таким счастливым. Если он что-то планировал, то создал бы имидж парня, который на подобное не способен.
— Но…
— У него был доступ. Министерство наведалось к каждому из них, проверяли, как обращаются с магическими созданиями. Он запросто мог прийти, прикрывшись проверкой и правилами, с нужными документами, и выяснить, что именно помнят Блейз, Панси и Грег. И если они сами хотели узнать, что произошло, и видели его в пабе, то точно пустили бы в дом.
— По-твоему… это Марк совершил? Вошел и стер им воспоминания? И он же…
Кипящая энергия не дает сидеть на месте, Драко подрывается и под предлогом попить вышагивает по кухне. Его пошатывает, в голове гудит, а в груди жаркой волной поднимается злость. Он старается вытащить из памяти что-нибудь еще, помимо кратких вспышек с Ганнсом, движения где-то на краю сознания, но не может.
— Зачем? — спрашивает Грейнджер. — Зачем ему это? Зачем появляться в пабе и рисковать тем, что тебя узнают?
— Не думал, что представится возможность.
— Но…
— Грейнджер, я не в курсе! Кажется, он был в пабе, потом сбежал, а когда появился повод для вопросов, его не нашли — это все, что я знаю. Он…
— Драко, посмотри еще…
Он разворачивается, ее голос затихает, в сумке шуршат бумаги. Грейнджер поднимается со стула и выкладывает на стол газеты, с дрожью выдыхает. Драко подходит ближе и, коснувшись бедрами края стола, берет одну из статей. Быстро просматривает, хоть по заголовку все понятно, и впивается в ее щеку взглядом.
— Это из «Пророка». Пожиратель смерти арестован за убийство. Здесь о том же, и здесь, и вот тут. Вот это с последних страниц: список бывших Пожирателей, которые пропали. В сумме пятеро. За полтора года погибли четверо: одно самоубийство, трое умерли из-за повреждения мозга. И это только те, о которых известно. Кто-то не остался равнодушным, потрудился сообщить прессе.
— Блядь, — шепчет Драко, отпуская статью, и та приземляется поверх еще трех.
— Плюс твой случай, — Грейнджер протягивает газету, откуда на него смотрит собственное лицо, фотография почти недвижима. — За время поисков я узнала, что твоя мама отдала целое состояние, чтобы тебя напечатали на первой странице. Наняла детективов, а через две недели уволила за некомпетентность.
Чувство вины металлической струной пронзает грудь, звенящим звуком разносясь по крови. Он же оставил записку? Должен был как-то сообщить, что пропадает по собственному выбору, пусть даже письмо сгорело бы сразу после прочтения. Должен был сделать что-то, чтобы мать меньше беспокоилась. В послевоенном мире ей и так приходилось непросто. С таким сыном, как он, всегда было трудно, но он обязан был что-то сделать.
— Ты думаешь, все случаи взаимосвязаны, — говорит он, с усилием меняя направление мыслей, стараясь скрыть выражение, что могло исказить лицо.
— Может, и не все, но это точно не совпадение. Даже если не брать в расчет убийства… допустим, мракоборцы тщательно проверили следы, заметили какую-нибудь заминку, примененную магию, что-нибудь еще в воспоминании. Или если учитывать только то, что Пожиратель вполне может кого-нибудь убить… Пусть один случай действительно будет самоубийством. Часть из них пропала, и не просто, а так, что кто-то обеспокоился и не стал молчать. Из чего следует, что они не просто прячутся от общества. Значит…
— Те три смерти. — Повреждение мозга. Умерли от повреждения мозга. — Либо это эффект проклятия, либо у Ганнса вышло не с первого раза.
— Если это… — под острым взглядом Грейнджер осекается, опуская глаза на газеты. — Кто-то возложил на себя миссию. Отомстить. Часть Пожирателей едва выпустили из Азкабана — и сразу что-то случилось. Другие вышли из-под надзора Министерства. У них есть информация, когда за Пожирателями никто не следит, или же наложены чары, отслеживающие магический след…
— И творимую рядом магию, — бормочет он. — И такую информацию смог бы получить министерский сотрудник.
— Или бывший Пожиратель, который сам был под теми же чарами.
Драко трясет головой.
— Вряд ли бывший Пожиратель…
— Если он думает, что искупил грехи, и хочет, чтобы остальные заплатили…
— Да почему тебе так трудно поверить? — срывается Драко. — Ганнс…
— Здесь что-то не так…
— Здесь что-то не так? Проклятие выжирает у меня жизнь, а здесь что-то не…
— Знаю! Я знаю, Малфой! Но нельзя торопиться с выводами и зазря подозревать человека, который даже не…
— Твой отчет.
— …чем дольше мы… Что?
Драко барабанит пальцами по столу, и, если бы не сотня текущих проблем, он бы самодовольно ухмыльнулся.
— Твой отчет. Та самая причина, по которой ты вообще сюда забралась. У кого еще был к нему доступ?
У нее открывается рот, вырывается подобие стона, и Грейнджер поднимает на него круглые глаза.
— Господи.
Драко отмечает ее замешательство, сжимает зубы, у него зреет одно подозрение, и что-то ускоряет бег крови.
— Почему тебе так трудно поверить в факты, хотя сюда ты примчалась… — он чуть не подпрыгивает на месте, когда она бросается к столу за газетой.
— Это взаимосвязано. Зачем еще ему забирать отчет? Там должна быть какая-нибудь зацепка. Мне нужно вспомнить все, что там написано. Домовики, интервью… и владельцы! Нужно проверить, есть ли связь между людьми. Что-то же ему понадобилось… — Грейнджер давится на вдохе и показывает на Драко пальцем. Он поднимает бровь. — Там были эксклюзивные интервью. С эльфами, чьи владельцы сидели в Азкабане, я проверяла, какой эффект это оказывало на домовиков. Потом еще с эльфами Пожирателей, чтобы оценить негативное воздействие среды на личные взгля…
— Грейнджер…
— …как они соотносятся с их…
— Грейнджер, тише. Притормози. Когда тебе втемяшивается какая-то идея, я не понимаю половину той фигни, которую ты несешь. Ты как будто перепила бодроперцового зелья, — Драко качает головой, Грейнджер делает глубокий вдох. — У тебя нездоровая одержимость этим отчетом, как и…
— Не в отчете дело. То есть в нем, но именно в том, как он соотносится с ситуацией. Разве ты не понимаешь? Это наша зацепка к решению проблем.
Драко растирает виски.
— Вряд ли в отчете сказано, как найти Ганнса.
— Найти?
Хватает лишь намерения, чтобы воспламенить кровь яростью, чтобы нахлынул адреналин, распространяясь по спине, рукам — к сжавшимся в кулак пальцам. Кости ломит от дичайшего желания расплаты — еще чуть-чуть, и все тело охватит дрожь.
— Именно. Найти.
С.
Грейнджер хватается за стул у стола с исследованиями, поднимает, упирая в бедро, и бочком двигается к нему. Драко глубже вдавливается в диванные подушки и выравнивает дыхание, пока она не заметила его нервозность.
Грейнджер ставит стул перед ним и, ступив ногой между его ног, задевает колено. Уцепившись за сидение, придвигается ближе, и, когда его достигает тепло ее бедер, взгляд Драко резко опускается. Проходит вдоль всей ее ноги к колену, которое стукается об него, когда Грейнджер ерзает. Он вскидывает брови, гадая, понимает ли она, насколько близки сейчас места, которыми еще не приходилось соприкасаться. Еще… просто не приходилось.
Драко откашливается, откидывает волосы, будто физическим движением сможет отогнать детальные сцены перед глазами, и задумывается, что именно отыщется в его голове.
— Только для воспоминаний?
— Именно. Я постараюсь извлечь воспоминание о той ночи и любые другие, которые можно было спрятать, и зацепить магический след проклятия. Надеюсь, оно не видоизменилось и сохранило первоначальную форму, а хуже становится, потому что оно распространяется. Если форма осталась прежней…
