— Думаю, в музей Коррера, — ответила она. — Еще, может быть, в церковь Святого Георгия, и, раз это наш последний день, можно немного походить по магазинчикам на мосту Риальто. Помнится, ты хотела что-нибудь из муранского стекла.

Я кивнула, соглашаясь. Потом приняла душ, оделась и занялась прической, с тревогой обнаружив в волосах сухие травинки. Хвала небесам, тетя Го их не заметила. Я поспешно причесалась, и мы пошли завтракать. Когда, наполнив тарелки булочками, ветчиной и сыром, мы направлялись к своему столику под зонтом, вышла хозяйка, окликнула тетю Го и поманила ее к себе. Не чуя нависшей над собой беды, я уселась и принялась жевать. Тетушка явилась через несколько минут с грозным лицом; и взгляд ее метал молнии.

— Оставь это, Джулиет, и идем со мной, — сказала она.

Я встала и последовала за ней в пустой салон. Там тетя повернулась ко мне.

— Дрянная девчонка, — выпалила она. — Ты навлекла позор и бесчестие на меня и всю нашу семью!

Я открыла было рот, но она продолжала:

— Тебя видели ночью. Видели, как ты лезла в наше окно из лодки, за рулем которой сидел какой-то молодчик. Полагаю, тот самый тип, что вытащил тебя из канала. Что ты себе позволяешь? Ты что, с ума сошла?

— Все было совершенно безобидно, — залепетала я, понимая, что слово «безобидно», пожалуй, не совсем подходит. — Лео — молодой человек из хорошей семьи. Он возил меня посмотреть сад и павильоны, где проходит биеннале, вот и все.

— Ты меня ослушалась. Обманула мое доверие. Совершенно безобидно, говоришь? Ты не понимаешь, что ли, что в Италии незамужней молодой женщине не разрешается выходить одной, без шапероне^[5]? Этому юноше уж точно плевать на твою репутацию! Он явно счел тебя легкой добычей, потому что не стал бы так себя вести с итальянской девушкой из приличной семьи. Тебе еще повезло, что не случилось ничего ужасного. Я понимаю, тебя всегда оберегали, и ты жила в неведении того, какими порочными могут быть мужчины, но надо же было понимать, как ты рискуешь! Одна, неведомо где, с посторонним мужчиной, в темноте, среди ночи! — Она погрозила мне пальцем, чуть ли не прямо в лицо им ткнула! — Будь моя воля, отправила бы тебя сегодня прямиком в Англию, как ты того заслуживаешь. Но не хочу огорчать твоего дорогого папеньку, когда он так слаб. Так что мы продолжим путешествие, но Венецию покинем немедленно.

— Немедленно? — вырвалось у меня. — Пожалуйста, нет! Ты не понимаешь. Все совсем не так, как ты думаешь. Он очень хороший. Может, тебе с ним познакомиться, и ты сама увидишь?

— Немедленно, Джулиет. — Ее лицо будто окаменело. — Иди собери вещи.

Я почувствовала, как глаза наполняются слезами.

— Ну хотя бы разреши мне написать ему записку.

Она бросила на меня испепеляющий взгляд.

— Леди не показывает свои чувства на публике. Ты опозорила не только свою семью, но и свою страну. — Она замолчала, чтобы перевести дух. — Мы отправимся во Флоренцию на день раньше, и теперь ты все время будешь у меня на виду, пока я не сдам тебя с рук на руки родителям. Надеюсь, это совершенно ясно?

— Да, тетя Гортензия, — промямлила я, потому что больше сказать было нечего.

Теперь я поняла, как глупо рисковала. Если бы Лео вдруг захотел взять меня силой, то я ничего не смогла бы с этим поделать. Может, он как раз этого и хотел. Легкая добыча. Наивная англичаночка. Но потом он все-таки остановился. Повел себя уважительно. Позаботился обо мне.

Мы в молчании закончили завтракать и пошли наверх собираться. Я пыталась придумать, как оставить Лео записку, сообщить, что мы не сможем больше увидеться, но тетя Го не дала мне такой возможности. Меня усадили в поджидающую гондолу и отвезли прямиком к железнодорожному вокзалу. Пока мы плыли мимо дворцов, мне казалось, что мое сердце истекает кровью. Никогда больше мне не видать ничего насколько прекрасного! И тогда я дала себе клятву. Я буду усердно учиться, стану известной художницей, которая зарабатывает достаточно, чтобы путешествовать. «Когда-нибудь, — пообещала я себе, — когда-нибудь я вернусь сюда».

В тот вечер, сидя у окна с видом на реку Арно в новом отеле во Флоренции, я пыталась набросать портрет Лео, пока его черты не стерлись в памяти. Не знаю как, но мне удалось запечатлеть на бумаге его непослушные волосы, озорную усмешку, то, как сияют его глаза, и вот он уже, улыбаясь, смотрел на меня со страницы альбома.

Глава 5

Каролина. Англия, март 2001 года

Две тысячи первый год не был удачным для Каролины Грант. Он начался с оптимизма и ожиданий. Джош нашел в журнале мод статью, где рекламировался нью-йоркский конкурс молодых модельеров.

— Надо попытаться, как думаешь? — спросил он, поднимая голову, и его лицо сияло надеждой. — Может, это мой шанс. Тот, о котором мы мечтали.

— Нью-Йорк? — переспросила Каролина, в которой заговорила рассудочная сторона характера. — Это выйдет дико дорого, тебе же придется жить там какое-то время.

— Но оно того стоит, Кара. Только подумай, если я выиграю, у нас будет все на свете. А даже если не выиграю, меня наверняка заметят. Может, получу предложение, смогу создать свою линию одежды. — Он положил руки ей на плечи, крепко сжал их. — Я так больше не могу. Работать на дядю, моделировать, господи прости, белые рубашки. У меня же от этого душа умирает. Съеживается. Ты должна это понимать.

«А как же я? — захотелось спросить ей. — Думаешь, когда мы учились в художественном колледже, я мечтала о такой работе? Я такая же талантливая, как ты, но все же работа в доме мод досталась тебе… а мне досталась беременность».

Они познакомились с Джошем в лондонском Колледже искусств и дизайна Святого Мартина, в первый же день занятий. Джош был рисковым парнем с длинными черными волосами и сверкающими глазами, носил длинный плащ с капюшоном и вовсе не походил на тех основательных юношей, которых она знала по школьным танцевальным вечерам. Каролина была сражена, когда он сел рядом с ней на лекции, шепнул на ухо нечто фривольное и позвал на чашечку кофе. С тех пор они стали неразлучны. Она понимала, что Джош невероятно талантлив, хотя его талант не поддавался контролю и частенько бил через край. Каролина, по словам преподавателей, тоже обладала талантом, чутьем к линии и свету. Впереди ждало светлое будущее, но к моменту выпуска она обнаружила, что беременна.

Джош заявил, что любит ее и хочет, чтобы они «стали командой», после чего сразу же на ней женился. Он принял предложение коммерческого модного дома и занялся проектированием деловой одежды массового спроса. Каролина после рождения Тедди сидела дома, пока нужда не заставила найти работу помощника редактора в дамском журнале, которая не соответствовала ни специальности, ни уровню образования, но позволяла оплачивать счета.

— Ты погляди на нас, — продолжал Джош, — мы едва можем позволить себе съемную квартиру в Лондоне. Ни единого шанса скопить на собственный дом, заплатить за нормальную школу для Тедди. Ни тебе, ни мне наследство не светит. Так что все зависит от меня, Кара. Я должен сделать это, даже если придется взять кредит.

В глубине души Каролина знала, что он прав. Они не жили, а выживали, и Джош все сильнее тяготился семейной рутиной. В итоге он отправился на конкурс и потом восторженно названивал ей из Нью-Йорка. Его работы весьма понравились жюри. Он вышел в финал! А потом… занял второе место. Каролина ожидала, что муж будет разочарован, и готовилась утешать его, когда он вернется домой. Но на следующий день после нового телефонного звонка все совершенно изменилось.

— Ни за что не догадаешься, что произошло, Кара. Никогда в жизни! Случилось чудо…

— Ради бога, рассказывай уже, — перебила она.

— Ты знаешь певицу Дезире?

— Это такая поп-дива с безумным стилем в одежде и еще более безумными прическами?

— На самом деле у нее широкая натура, и вообще в ней есть нечто притягательное, — возразил он. — Ладно, в общем, она была на показе мод и хочет, чтобы я создал гардероб для ее ближайшего тура. Можешь в это поверить? Она хочет, чтобы я еще на какое-то время остался в Нью-Йорке и мы вместе разрабатывали ей наряды. — Когда Каролина ничего не сказала, он переспросил: — Ты еще здесь? Скажи что-нибудь. Ты же за меня рада?