Новый садовник графини Петер — хотя теперь скорее Пьетро — мастерит для Анджело деревянную машинку, в которой можно будет ездить. Я планировала заскочить на рынок, посмотреть, нет ли там апельсинов и конфет, а еще поискать что-нибудь для Ханни. Мне удалось приобрести маленькую стеклянную флейту, на ней действительно можно играть. А в моем любимом книжном магазине нашлось несколько книг на немецком. Я не хочу, чтобы девочка забыла свой родной язык. Пришлось долго ломать голову, чем порадовать весьма прагматичную Франческу, и я решила, что она не обидится, если подарить ей денег. Живя с графиней, я почти совсем не тратила свое ежемесячное пособие. Я предложила ей вносить определенную сумму за продукты, но она отказалась. Конечно, я очень благодарна, ведь продуктовых карточек у меня нет. Не знаю, что бы я делала без графини и Франчески. И Ханни. Я очень привязалась к этой девочке. Во многих отношениях она мудра не по годам и вдобавок очень ласковая. Такое впечатление, что материнство открыло в моей душе способность к любви. Мне очень нравится, когда Ханни видит меня и сразу бросается обниматься. Графиня ее просто обожает.
— Джулиет, если со мной что-нибудь случится, — сказала она мне однажды, — я предусмотрела в завещании, чтобы о Ханни позаботились и оплатили ее обучение в университете. Она достойна хорошей жизни.
— Только не говорите, что с вами что-то может случиться, — невольно вздрогнув, возразила я. — Вы же сами столько раз твердили, что в Венеции евреям ничего не грозит.
Она посмотрела на меня долгим тяжелым взглядом и ответила:
— Никогда не знаешь, что готовит нам завтрашний день.
Я закончила покупки, приобретя найденный на рынке горшочек с цикламенами, и отправилась к себе на квартиру, весьма довольная собой. Теперь, когда Анджело уже достаточно большой, чтобы поучаствовать в празднике, какое же веселое получится у нас Рождество! Когда я вошла в дом, там стояла непривычная тишина.
— Франческа? — окликнула я. — А Анджело что, уснул?
Она вышла из кухни с мрачным лицом и сказала:
— Его забрали.
— Что? Кто забрал?
— Они не сказали. Просто взяли его, а когда я попыталась помешать, один тип сказал: «Не лезь, женщина».
Весь мир замер, лишь мое сердце колотилось так громко, что я была уверена: Франческа тоже слышит этот звук.
— Это были полицейские? Или военные?
Она покачала головой.
— Думаю, они работают на Да Росси.
— Они не имеют права! — вырвалось у меня. — Как они смели увезти моего ребенка! Я сейчас же пойду и заберу его обратно.
— У тебя не выйдет. Они, синьорита, люди могущественные. Я пыталась. Пыталась их остановить.
— Мне все равно, могущественные они или нет. Я собираюсь его вернуть.
Я сбежала по лестнице, пытаясь совладать с хаосом мыслей. Значит ли произошедшее, что Лео благополучно вернулся домой и забрал своего сына? А если нет, кто мог отдать такой возмутительный приказ? Отец Лео, которому нужен внук и наследник? Уж точно не лишенная материнских инстинктов Бьянка! Обычно средь бела дня я передвигалась по городу с опаской, избегая главных улиц, чтобы не нарваться на проверку документов, но сейчас мне было все равно. Я миновала здание академии, перешла через мост к палаццо Да Росси. Не колеблясь, взлетела по строгим ступеням, по обе стороны от которых сидели каменные львы, и забарабанила в огромную парадную дверь.
Мне открыл какой-то слуга.
— Синьор Леонардо Да Росси вернулся?
— Нет, синьора, — ответил он, — не вернулся. Мы не видели его много месяцев.
— Тогда мне нужно поговорить с синьорой Да Росси, — сказала я.
— Могу я поинтересоваться, кто ее спрашивает?
— Можете. Передайте ей, что я — мать Анджело и пришла насчет своего сына.
Я ждала, пытаясь отдышаться, потому что бежала всю дорогу, сердце отчаянно колотилось в груди. Слуга вернулся.
— Синьора сейчас не принимает.
Чепуха! — воскликнула я и скользнула мимо него прежде, чем он успел меня остановить….
Я понятия не имела, куда идти в доме такого размера, где здесь кого-то искать, и, спотыкаясь, по-; спешила через мраморный холл, слыша, как лакей что-то кричит мне вслед. Появилась горничная.
— Где синьора Да Росси?
— В своей спальне, синьора, но она не…
Я уже мчалась вверх по лестнице. Открыла дверь, потом другую, а потом оказалась в светлой симпатичной комнате, окна которой выходили на Гранд-канал. Бьянка сидела за туалетным столиком и наводила красоту, а когда я ворвалась, возмущенно обернулась к дверям.
— Господи помилуй, да что тут такое? — закричала она. — Выйдите немедленно.
— Синьора Да Росси, простите за вторжение, но я…
— Я знаю, кто вы такая, — ответила она, глядя на меня холодно и отстраненно. — Уж поверьте, я все о вас знаю.
— Мне пришлось прийти за сыном, — сказала я. Я не уйду без него. Где он?
Взгляд у нее стал почти триумфальным, когда она заявила:
— Вашего сына тут нет.
— Ваши люди его забрали. Франческа мне сказала.
— Не знаю, о чем вы говорите.
В дверях появился лакей.
— Джованни, уберите отсюда эту сумасшедшую. Она меня раздражает.
— Я не уйду без сына. Вы хотите, чтобы я обратилась в полицию? Они обыщут дом и найдут, моего ребенка.
Это была пустая угроза, и Бьянка прекрасно это знала.
— Единственный ребенок в доме — сын и наследник этого рода, — сказала она, — Анджело Да Росси. А теперь извольте уйти, пока мне не пришлось вас вышвырнуть.
— Скажите мне только одно, — попросила я, — это сделано по распоряжению Лео?
— Конечно, — сказала она. — Он оставил инструкции перед тем, как уехать. Он всегда этого хотел. У меня раньше просто руки не доходили. Младенцы меня не интересуют. Но сейчас, когда Лео нет и он может не вернуться, для семьи очень важно наличие наследника, не так ли?
— Может не вернуться? У вас есть какие-то новости?
— Новостей нет, в том-то и дело. Он пропал. Мы должны смириться с тем, что ваш драгоценный Лео, возможно, мертв. А теперь идите. Убирайтесь с глаз моих долой и больше не возвращайтесь. Если я еще раз вас увижу, то с огромной радостью вызову полицию и сообщу, что мы задержали гражданку вражеского государства. — Она в нетерпении махнула рукой. — Пожалуйста, проводите эту женщину до выхода, Джованни.
Мне в плечо вцепилась сильная рука, и меня повлекли прочь. Я отчаянно пыталась придумать что-то — хоть что-нибудь, чтобы вернуть сына, но поняла, что надежды нет. У меня нет доказательств, что Анджело — мой ребенок. Я не имею права даже находиться в этом городе. Я гражданка государства, с которым Италия ведет войну. Даже если мне удастся пробраться в дом и выкрасть Анджело, меня найдут, арестуют и отправят в лагерь для военнопленных.
«О нем будут заботиться, — пыталась убедить я себя. Меня так трясло, что пришлось закрыть лицо руками, чтобы остановить рыдания. — Он вырастет и когда-нибудь станет графом Да Росси. Какой еще судьбы можно пожелать для любого мальчика?»
Но я знала ответ. У Анджело никогда не будет любящей матери.
Я раскрыла дневник и попыталась описать все, что было. Все, кроме собственных чувств. Разбитое сердце не перенести на лист бумаги. Я еще не совсем осознала всю чудовищность случившегося, но знаю, что это скоро произойдет. Я никогда больше не увижу Анджело. Никогда не возьму его на руки, он не посмотрит на меня с милой улыбкой, не назовет мамой. Как мне это вынести? И все же выбора у меня нет.
Дописав, я закрыла дневник. Боюсь, я не смогу писать в нем снова, когда вокруг столько всего, что причиняет мне боль. Я открыла письменный стол, сдвинула в сторону полку, достала маленький ключик и открыла потайной ящичек. Дневник будет лежать там, чтобы у меня не возникло искушения прочитать о более счастливых временах.
Глава 42
Каролина. Венеция, октябрь 2001 года
Каролина продолжала твердить себе, что пора возвращаться домой. То, что происходило у них с Лукой, было безумием, она просто хотела отомстить так Джошу, напомнить себе, что все еще может вызывать в мужчинах желание.
