— Наверно, мне лучше пойти домой, пока еще не поздно, — ответила я. — Не хочу промокнуть, пока буду идти по двум мостам.

— Приходите нас навестить, — сказал отец. — Мы — семья Оливетти. Все знают, где мы живем, тут недалеко, сразу за углом. Договорились? Обязательно приходите в гости. В любое время. Лучше в воскресенье, у нас всегда по воскресеньям много еды, как сегодня, да, Джованна?

Его жена, улыбаясь, кивнула в знак согласия.

Я горячо их поблагодарила. Мать семейства ущипнула меня за щеку и сказала, что постарается найти мне хорошего мужа. Остальные обняли меня. Это было одновременно странно и замечательно. Я смотрела, как они уходят, по-прежнему громко болтая и смеясь, и тут дождевые капли стали чаще и крупнее. Не поискать ли укрытия, подумала я, но потом решила, что разумнее будет перейти мост, пока гроза не усилилась. К сожалению, такая идея посетила слишком многих, и к мосту выстроилась длинная очередь. Я тоже встала в нее, и мы черепашьим шагом двинулись вперед, все сильнее намокая. Вокруг раздавались причитания и жалобы, дождь все усиливался. Я была где-то на середине моста, когда небесные хляби наконец разверзлись, и ливень обрушился стеной, а потом превратился в град. Ледяные шарики отскакивали от настила и жалили тело. Неподалеку сверкнула молния. Загремел гром. Налетел яростный ветер и поднял волну. Люди кричали и молились. Я с трудом удерживала равновесие, и вдруг какая-то толстушка рядом оступилась и схватилась за меня. Волна ударила в деревянный настил, и мы обе шлепнулись в воду.

Глава 24

Джулиет. Венеция, июль 1939 года

Вода оказалась на удивление холодной, и у меня перехватило дыхание. Толстушка все еще держалась за меня, и мы ушли под воду с головой. Я вынырнула на поверхность, судорожно вдохнула, а волны и дождь хлестали мне лицо. Вкус соли во рту вызывал рвотные позывы. Женщина хваталась за меня, обвив руками шею.

— Помогите, я не умею плавать, — выкрикнула она, дернулась и сильнее вцепилась в меня.

Под ее тяжестью мы обе снова пошли ко дну, потом наши головы снова оказались над водой. Толстушка задыхалась и плакала. Еще немного, она утопит нас обеих, и никто не придет на помощь. Вокруг я видела лишь темноту и волны. Стало ясно, что, чтобы выжить, нужно от нее освободиться. Пусть ее спасает кто-нибудь другой. Теперь я понимала, что в воде барахтается довольно много людей, слышала их крики и звуки приближающихся моторных лодок. Очередная волна снова накрыла нас целиком. Я впилась ногтями в руки женщины, освободилась и вынырнула, развернувшись так, что она очутилась передо мной. Она задыхалась и кашляла, я видела панику в ее глазах.

— Мария Верджине, — выдохнула она.

И конечно же, я поняла, что не могу дать ей утонуть. Мне удалось сделать так, чтобы она оказалась ко мне спиной и не могла за меня хвататься. Я удерживала ее голову над водой. Как сказать по-итальянски «Не сопротивляйтесь»? Все нужные слова куда-то делись.

— Спокойно, — умудрилась выговорить я, — нас спасут.

Оставалось лишь надеяться, что так оно и будет.

Когда меня поднимало волной, я пыталась осмотреться. Течение несло нас прочь от моста, который, насколько мне удалось разглядеть за дождем и волнами, вроде бы распался на отдельные баржи. В любом случае ухватиться было не за что. Я гадала, сколько смогу удержать женщину на поверхности, удастся ли доплыть с ней до берега. Пловчиха из меня не слишком хорошая, в холодных морях Англии особенно не натренируешься, к тому же платье облепило ноги, и шевелить ими было трудно. Я видела вдали огни, но вот именно что вдали, безнадежно далеко. Наверно, нужно бросить толстушку и спасаться самой? Эти слова набатом звучали у меня в голове, но поступить так я не могла. Потом к нам приблизилась какая-то тень. К воде протянулись руки и втащили женщину на борт лодки. Потом те же руки схватили меня, и я оказалась в безопасности.

Я села на деревянной палубе, куда меня положили, кашляя и задыхаясь. Женщина теперь плакала, громко всхлипывая и выкрикивая между рыданиями:

— Слава тебе Боже! Благодарю тебя, Мадонна!

— Мне что, на роду написано все время вытаскивать вас из воды? — произнес знакомый голос, я подняла глаза и увидела, что рядом стоит Лео и смотрит на меня сверху вниз. Он пытался напустить на себя беспечный вид, но в его глазах я видела неподдельную тревогу.

Сочетание напряжения, шока и облегчения подействовали на меня слишком сильно.

— Вам обязательно нужно все вышучивать? — ответила я по-английски. — Я чуть не утонула. Эта женщина не умеет плавать, поэтому вцепилась в меня и тянула ко дну. Если бы вы не подоспели… — и я подавила рыдание.

Лео положил руку мне на плечо.

— Все хорошо. Все будет хорошо. Теперь вы в безопасности. Не плачьте.

Плакать при нем мне действительно не хотелось, поэтому пришлось усилием воли загнать слезы назад.

— Я не плачу, — вызывающе бросила я.

Тут я заметила, что на корме сбились в кучу еще какие-то люди, судя по их виду, тоже спасенные Лео.

— Она — ангел, ее мне Бог послал, — сказала им толстушка, указывая им на меня. — Если бы она не держала меня над водой, я бы уже рыб кормила.

Лео отвел лодку к пристани, где уже ждали полицейские и волонтеры, чтобы вытащить нас на берег. Я пропустила вперед тех, кто постарше, и тут Лео придержал меня.

— А эту юную леди я отвезу домой, — сказал он. — Я знаю, где она живет.

— В этом нет необходимости, — возразила я, хотя меня била сильная дрожь.

— Мне нетрудно, — заявил он. — Идти вы не сможете. Вам нужно переодеться в сухое, чем скорее, тем лучше.

Он снова запустил мотор и, маневрируя среди лодок, пронесся до конца Дзаттере, мимо Санта-Мария-делла-Салюте и по Гранд-каналу. Буря несколько утихла, сменившись сильным дождем, но на воде по-прежнему творился хаос, лодки двигались во всех направлениях: кто-то пытался попасть домой, кто-то продолжал настойчиво стремиться к базилике Святого Марка в надежде на фейерверки. Лео пару раз ругнулся, когда в нас чуть не врезались. Но вот впереди наконец возник мост Академиа, и Лео свернул лодку в узкий канал прямо перед ним.

— Ближе никак, — сказал он. — Идти сможете?

— Думаю, да.

Говорить было трудно, потому что зубы стучали от холода. Лео привязал лодку и помог мне выйти из нее. Я попыталась пойти в сторону дома, но ноги не держали.

— Подождите, я понадежнее привяжу лодку, — проговорил он, выскакивая на фондаменту (так здесь называют набережные) и помогая мне. Пока мы шли по переулку, а потом и по моей улице, он поддерживал меня, обняв за талию. Я не сопротивлялась. Не думаю, что смогла бы проделать этот путь самостоятельно. Потом я вспомнила о ключах, ощупала карман и с облегчением обнаружила, что они никуда не делись, в отличие от пакета с едой, который плавал теперь где-то в канале Джудекка. Я достала их, но рука так дрожала, что попасть в замочную скважину не получалось. Лео взял у меня ключ, открыл входную дверь и помог подняться по лестнице.

— Спасибо, что доставили меня домой, — сказала я, стараясь, чтобы это прозвучало как можно более церемонно. — А теперь вам, вероятно, нужно вернуться к семье.

— Я не могу вас оставить в таком состоянии, — возразил он и направился впереди меня в кухню. — У вашей квартирной хозяйки есть граппа?

— Не уверена, — ответила я.

Лео стал открывать шкафчики и проглядывал содержимое полок, пока наконец не воскликнул:

— Ага, вот она!

— Мне нельзя брать ее спиртное без разрешения, — запротестовала я, возвращаясь к истинно английской манере поведения.

Лео свирепо посмотрел на меня:

— Если она поднимет шум, я куплю ей целую бутылку.

И в моей руке оказался стакан.

— Выпейте это, потом снимите мокрую одежду и примите горячую ванну, — велел он.

Я сделала глоток. Граппа оказалась огненной на вкус, и я раскашлялась.

— Пейте до дна, — скомандовал Лео. — Это вам сейчас необходимо. А я пойду набирать ванну.