Кагеяма смотрел на нее с удивлением, но и с облегчением.

— Значит… я все еще тебе нравлюсь?

— Конечно, да! А… я тебе?

— Кажется, уже намного больше, чем просто нравишься…

Это все ужасно смущало, но больше — вызывало счастье, настоящее, неподдельное, самое большое на свете счастье. Они смотрели друг другу в глаза, хотелось зажмуриться, но это было так… необходимо.

Тобио вдруг резко выдохнул и соскочил с места.

— Что случилось?

— Я хочу одеться теплее, мне… холодно, — шмыгнул носом он.

Да, пожалуй, на полу, под тонкой простыней не так уж приятно лежать.

— Можешь… — Шое чуть раскрыла одеяло, опустив взгляд и покраснев до корней волос, — можешь лечь со мной.

Тобио несколько секунд мялся, разрываясь между желанием и страхом, но в конечном итоге осторожно лег рядом. Стало так хорошо. Обнял Хинату, она робко обхватила его руками в ответ, уткнувшись лбом в его грудь. Шое была теплой… и приятной.

Она подняла голову, исподлобья посмотрела на него и смущенно улыбнулась. Как можно было сдерживать свои чувства? Дышать стало тяжелее, сон как ветром сдуло, и было так… хорошо на душе. И волнительно. Кагеяма наклонил голову ниже, Шое сладостно зажмурилась и в следующее мгновение почувствовала прикосновение холодных губ. Теплое дыхание чуть щекотало кожу, сильные руки крепче сжали в объятиях. Хината робко целовала в ответ, тело словно парило в небесах — такая легкость… Тепло. И до невозможного хорошо.

Они крепко обнялись, чувствуя учащенное сердцебиение друг друга. Через несколько минут волнение и стыд стали сменяться спокойствием и наслаждением. Хината и Кагеяма крепко заснули с блаженной улыбкой на лицах и зарождающейся любовью в сердцах.