Но всё-таки у «кадровиков» главная задача – не набирать для переселения на форпосты Российской империи балласт. Никчёмный инженер, ленивый крестьянин, тупой плотник, или же бегущий от долгов и проблем мошенник, – таким в Русской Америке не место. А романтиков, пусть и неумех – брать! Научатся, куда денутся, благо педагоги отменные, начиная с наместника – графа Образцова. Да ещё Калифорнийский Университет открыли, ради такого случая «тормознув» на североамериканском континенте три десятка живописцев и поэтов из «миссии Гоголя». Надо же закрыть бреши в преподавательском составе. Сам Николай Васильевич с удовольствием воссел в своём кресле, вернувшись к исполнению должности редактора газеты «Русская Америка». Полторы тысячи экземпляров каждого номера отныне уходили в Санкт-Петербург, для ознакомления жителей «материковой» России, с делами и свершениями на нашенской «калифорнийщине». Кстати Орегон и Вашингтон россияне, не заморачиваясь и в детали не углубляясь, также именовали Калифорнией, некоторые «географы» даже Аляску начали туда же, к «калифорнийщине» жаркой «пристёгивать», что аляскинцев со стажем кровно обижало.

Если первоначально конфликт Севера и Юга европейские умники и острословы называли «войной по соглашению сторон», то через полгода, когда сводка потерь за неделю могла состоять из трёх, а то и пяти тысяч только убитых солдат и офицеров армий САСШ и КША, желающих поехать через океан «поразвеяться» резко поубавилось. К тому же российские крейсера надёжно перекрывали Атлантику, задерживая до половины пароходов идущих в порты Севера. Ситуация в сравнении с нашей реальностью просто «зеркалила». А сильный флот Союза не начинал блокаду портов Конфедерации из-за стоящих там фрегатов Великобритании. Так что зря мы ругали островитян, была от них польза, да ещё какая. Но молодцы, умеют устроиться. Это ж прямо как в не написанном ЗДЕСЬ стихотворении Тютчева к Горчакову: «Не двинув пушки, ни рубля…». Англичане одним присутствием своим нейтрализовали неприятельские эскадры.

Да, друг дипломата и поэта Фёдора Тютчева – князь Александр Горчаков вернулся в Петербург, но отставку не получил.

– И думать не смейте, Александр Михайлович! Идёт война и вдруг канцлер империи, министр дел иностранных покидает свой пост. Мало того, что разговоры пойдут нехорошие, так примета плохая – проиграть можем запросто.

– Но, ваше величество, разговоры и так идут.

– Полно, князь. Ну, шлёпнулись оземь, не усидели в экипаже, так что с того? Меня как только эти два балбеса, Огарёв и Герцен с берегов Темзы не обзывают.

– Однако вы, Константин Николаевич, сами раздразнили Герцена.

Тут да, каюсь, раздразнил, или разбудил, кому как привычней, Герцена, что есть, то есть. Во время Берлинского конгресса по примирению САСШ и Россию, тот из лондонского далека разразился очередным пасквилем о российской действительности, на что моё величество на приёме, прерывая спор группы сановников, изволило изречь: «Господа, прекращайте стенать и жаловаться друг на друга, не уподобляйтесь говнюку Герцену».

Сие крылатое слово мгновенно пересекло Ла-Манш и, «по данным нашей разведки» едва не добило Александра Ивановича. В империи стало модно интересоваться у симпатизантов Герцена: «И чего новенького ваш говнюк вы…, пардон исторг из себя?»…

Состязаться в остроумии с императором-поэтом Герцен не пожелал и всю желчь, весь яд направил на обличение российской армии, провоцирующей войны во всех уголках земного шара. А поскольку авторитет человека с ружьём и при погонах ныне стоял очень высоко, веры главреду «Колокола» совсем не стало.

Внезапно англичане обратились к российскому послу в Лондоне, молодому выдвиженцу из «калифорнийцев», отставному полковнику Платову с предложением, которое нельзя отклонить.

Платов тут же сорвался в Петербург и 30 декабря стоял в приёмной Хозяина Земли Русской…

– Без церемоний, Алексей Алексеевич, проходи. Чего желаешь с дороги? Ром, пунш, глинтвейн, овсянка?

– А, ваше величество, э…

– Не бойсь полковник, про овсянку пошутил. Поди там надоела?

– Не злоупотреблял, ваше величество. Ни овсянкой, ни ромом!

– Молодец! Сразу видно – дипломат! А то Горчаков всё брюзжал, мол, обставляю его «своими» людьми. Мезенцев в Ричмонде, ну там ладно – «половинка» Америки всего лишь. Но чтоб в Лондон да новичка! Артиллериста Платова! В отставку грозился подать неистовый наш Александр Михайлович, насилу уговорил старика ещё послужить России. Да, что джентльмены, шутят ещё про Горчакова?

– Если о падении канцлера с экипажа, то первый вал злословья давно прошёл, но прискорбный факт регулярно обыгрывается и в среде творческой – театральная богема, художники, написатели критических стихов.

– Хм, «написатели» значит, острословят против канцлера Российской империи. Сами критикуют, по порыву душевному, или заказ исполняя?

– Ваше Величество, – Платов поднялся с кресла, вытянулся во фрунт, – по моим сведениям такие стишки заказывает французская партия. У меня только сейчас глаза открылись!

– Вот видишь, Алексей Алексеевич, как полезно с государем встретиться. Бах – и озарение тебя посетило!

Платов с благоговением уставился на собеседника. Эх, полковник. Молодо зелено! Тебе 35 лет, а мне, с учётом двух жизней, уже за 80. Да и информация стекается отовсюду…

– Ладно, это всё лирические отступления. К делу, посол. Чего эдакого англичане предложили, что ты самолично в Петербург ринулся, курьерам не доверяя?

– Ваше величество!

– Сиди, Алексей Алексеевич. Если же эмоции переполняют, не можешь кресло давить – подойди к карте и глядя на очертания островов Британских, для успокоения и мыслей концентрации, докладывай.

Платов послушно подошёл к огромной карте и, уставившись на кружок Лондона, начал…

– Ваше величество, я имел двухчасовую конфиденциальную беседу с премьер-министром Великобритании, Генри Пальмерстоном.

– И чего же захотела от России старая сволочь лорд Генри?

– Пальмерстон предлагает поделить Азию.

– Индия и Афганистан – им. А Хиву и прочих нам покорять дозволяет?

– Да, ваше величество, но откуда…

– Зная немножко британцев, предположу, что лорд Генри «набросал» предложений о разделе половины глобуса.

– Так и есть, ваше величество. Премьер-министр выразил готовность пойти навстречу нашим притязаниям в Китае, гарантировал благожелательное отношение британской короны и правительства её величества к российским судоходству в северной части Тихого океана, посредничество в урегулировании проблем с Османской империей.

– Как считаешь, Алексей Алексеевич, отчего такая спешка непонятная? Мы ж с Британией и без того союзники, воюем вон заодно против САСШ, братство по оружию, всё такое.

Платов подобрался, принял строевую стойку. Понял «дипломат Константинова разлива» – экзамен ему предстоит на понимание текущей ситуации и обстановке в мире в целом.

– Ваше величество, полагаю Пальмерстон спешит потому, что Наполеон Третий начал сколачивать коалицию среди европейских держав, для упрочения позиций Франции в средиземноморье и на Панамском перешейке.

– Гм, интересно…

– Да, ваше величество. В Лондоне были весьма разочарованы, когда бригада генерала Новикова передислоцировалась в Техас. Полагаю, британцы рассчитывали на оставление российского воинского контингента на перешейке, что непременно привело бы к обострению отношений Парижа и Петербурга. А их лордства известные любители сыграть на противоречиях. К тому же, ваше величество, через три-четыре года запустится Суэцкий канал, что кратно сократит путь из Европы на Дальний Восток. А канал принадлежит Франции. Далее, Наполеон два месяца тому назад принимал в Париже вашего брата, короля Польского Александра Николаевича. По сути приём прошёл полноценный, как будто Польша независимое государство, не связанное унией с Россией. И это внезапное объявление войны Польше со стороны Северо-Американских Соединённых Штатов. Оно изрядно переполошило Лондон.

– Оно и Вену переполошило. Так сам как считаешь, Алексей Алексеевич, дыша воздухом лондонским, впитывая эту атмосферу чопорной и надменной Англии, – чего от нас потребуют взамен джентльмены?